Страница 9 из 21
До Горта было близко. Я приподнял его голову, плечи... Они тяжело и безвольно падали на песок. С трудом оторвав Художцика от земли (казалось, она притягивает, как магнит), я понес его на руках в стороку Тингли.
Было душно. Ноги наливались свинцом. Из глубины желтых солнц проступала вязкая краснота-отвратительное сочетание, напоминающее о разбитом яйце, в котором вы обнаружили следы формирующегося зародыша. Мягкие молоточки дробно стучали в затылок... Повинуясь неясному импульсу, я обернулся.
Цветы шевелились!
По аспидным узким секторам-лепесткам бежала мелкая непрерывная рябь-так утренний ветерок волнует траву. Но ветра не было. Цветы словно дышали. Мне почудилось, что изумрудные полусферы сделались ярче. Что-то тускло блеснуло в тесном пространстве между двумя "ромашками". Камера-альбом, с которой Дин Горт не разлучался. Наверно, он увлекся съемкой, подумал я, последним усилием выбираясь с этой чертовой поляны. Уложил голографа на спину, шагнул обратно, чтобы подобрать аппарат,-и уткнулся в невидимую стену. Цветы не пускали меня к себе! Я рванулся вперед и вниз, готовый упасть в прыжке на руки... Подошвы оторвались от песка-я на доли секунды почти горизонтально повис в воздухе. Невидимая стена была непробиваема.
Лепестки дрожали истерической дрожью. Совсем нечем стало дышать. Однако никакого запаха я не различал-только сделавшийся уже привычным запах нагретого песка сухо щекотал ноздри. "Ромашки" не издавали ровно никакого аромата. Это я понял со всей определенностью, прежде чем окончательно налившиеcя кровью солнца сорвались с белого неба и вонзились мне в зрачки... Все-таки, теряя сознание, я успел извернуться и упасть ничком в сторону, противоположную черным цветам, едва не ударившись лицом в легкие ботинки Горта.
Наверно, мы с годографом очнулись одновременно. Его тонкое осунувшееся лицо было мокрым, я почувствовал, как быстро испаряется влага с моего лица, кожу стягивало. Песок вокруг был сухим, он впитывал воду, как губка.
Над нами растерянно стоял Тингли. Пошатываясь, я поднялся нa ноги, взял у него бидон. Вода плескалась на самом дне.
Нещадно дышало зноем небо. Мы постояли-всего в нескольких метрах от изумрудно-черной полянки, как трое моряков, вырвавшихся из водоворота и еще не верящих в спасение.
Цветы продолжали волноваться.
Горт неуверенно сказал
- А камера... альбом?..-и махнул рукой.
Мы нашли в себе мужество вернуться к колодцу.
На дне собрался тонкий слой воды. Она отсвечивала ржавчиной, однако была холодной и чистой. Нам удалось, спустившись поочередно вниз, втянуть в себя по несколько глотков. Нечего было и думать о том, чтобы восполнить вылитое Тингли из бидона, когда он приводил нас в сознание.
Следов не прибавилось.
Обратный путь мы проделали торопливо и молчa.
Только Тингли с вызовом спросил меня:
- Надеюсь, вы не думаете, что я спешил помочь вам. ПОТОМУ что боялся остаться один?
Ну и вывернутые же у этого парня мозги!
В нашем лагере парили мир и благодать. Кора Ирви наматывала на клубок капроновые нитки, добытые, очевидно, из распотрошенного амортизационного кресла-есть там такое устройство. Сол Рустинг держал их на растопыренных пальцах, навытяжку сидя перед Корой на обрубке "кактуса" (из них получились отличные СТУЛЬЯ, как в стилизованных южных ресторанчиках). Идиллическая картина! Нетрудно было догaдaться, для кого Кора Ирви собирается вязать.
Вельд вышел из ракеты спокойный, будто мы вернулись с прогулки. Но вдруг крепко пожал мне руку, чего не делал раньше,-и, досадуя на себя, без надобности откашлялся.
Вместе с добытой набралось около двадцати литров воды - ничтожно мало на шесть человек.
Позаботившись о том, чтобы Ирви и Рустинг остались в неведении, я подробно рассказал Вельду обо всем.
- Ну что же,-невозмутимо проговорил он.-Мы ведь на планете-икс... Завтра пойдем посмотрим вместе.
Пока мы ходили на разведку, "космический мусорщик" не терял времени даром. Он переоборудовал экран внешнего обзора в великолепный инфракрасный сторож. Прибор поднимал страшный шум, стоило в радиусе километра с лишним от ракеты появиться любому телу, температура которого хоть немного отличалась от температуры внешней среды.
Под надежной охраной этого сторожа мы не без удобств расположились в тени н.авеса. изготовленного тем же Вельдом из кусков внутренней обшивки ракеты.
Должно быть, я уснул и проснулся от того, что, задыхаясь, пытался убежать от аспидных чудовищных лепестков, вытягивавшихся вслед за мною гигантскими плоскими щупальцами.
Стряхнув сонную одурь, а заодно колючие песчинки, забравшиеся в волосы, я увидел перед собой Тингли. Он сидел на "кактусовом" обрубке и -смотрел на меня с выражением тоскливого ожидания.
- Тоже посетил кошмар?-участливо спросил практикант. Я кивнул.-Послушайте, Ронг, можно мне с вами поговорить?-он зло усмехнулся:-Вы ведь такой правильный, не испорченный и к тому же битком набиты познаниями вселенского масштаба...
- Слушайте... Я Bac, кажется, не звал... И вообще, какого черта вы ко мне привязались?
Он не обиделся, только грустно покачал головой.
- Видите, Ронг, как странно устроено человеческое сознание... Вернее, как мы ограниченны в способах выражения эмоций и консервативны. Давным-давно люди не верят ни в бога, ни в черта, но наша почтенная матрона Кора Ирви болтает о "чем-то", существующем "там, наверху", и вы, воплощение рационализма и трезвости, желая высказать свою нелюбовь ко мне, примитивно цепляетесь за архаическое выражение типа "какого черта"... Не печально ли это?
- Кора Ирви больна,-резко сказал я.-К тому же она относится к вам (какого черта мне с ним церемониться!)... значительно лучше, чем вы заслуживаете.
- Знаю. Я и о болезни Рустинга знаю - подслушал, когда вы говорили Вельду, нашему всезнающему, беспредельно принципиальному, образцовому предводителю...
- Откуда в вас столько злости?-искренне удивился я.
- А вот откуда. Почему вы знаете, что я не болен, как эти двое несчастненьких? Почему вы-все вы, такие правильные, такие порядочные граждане нашего распрекрасного Общества Гармонии, - по существу, слепы и примитивны в оценке людей и явлений?!
- Тингли, - терпеливо сказал я. - Если у вас истерика, то, может, надо принять успокоительное? Только, ради бога, поймите правильно: я ведь все-таки почти пилот и имею некоторые права Руководителя.
- Вы когда-нибудь задумывались, Poн, что такое практикант Общества? Нет, я не спрашиваю, знaeтe ли вы права, обязанности и прочее, составляющее сущность этой общественной категории. Речь о другом: представляете ли вы, каково ощущать себя в названной роли-причем не месяц и не два, а в течение лет?
- Насколько мне известно,-осторожно сказал я, - категория практиканта Общества присваивается далеко не каждому.
- Разумеется! Чтобы стать практикантом, нужно кое-что иметь за душой-как говорится, подавать Надежды. Ведь вы это имели в виду? Но знаете ли вы, что значит быть "подающим надежды - Год, два и три, и четыре-"подающим надежды"?! Это неплохо в девять лет, когда ты поешь сольную партию в хоре мальчиков и возможная перспектива потерять голос в перeломном возрасте представляет для тебя чисто теоретический интерес... Мы безмерно гордимся тем, что достигли уровня жизни, при котором можем без малейшего ущерба для Общества позволить себе роскошь содержать десятки и сотни подобных мне практика;! тов. Вот, мол: перед вами открыты все пути, вы освобождены от докучливой необходимости в поте лица своего добывать хлеб насущный, вам не страшны козни конкурентов, ибо последних просто не существует... Так ищите, дерзайте, пробуйте себя на любом поприще, не бойтесь неудач, потому что никто и ничто не мешает вам бросить начатое и взяться за новое! Пишите книги, и если они окажутся бездарными, то спокойно отправляйте их в аппараты по переработке макулатуры в Вещи, Полезные Обществу. Сочиняйте музыку, ничего не говорящую ни уму, ни сердцу, - ее легко стереть с кристаллов звукозаписи, чтобы потом использовать их с толком. Изображайте себе на здоровье трагические метания Гамлета или мудрую, циничную и честную опустошенность героев Бернарда Шоу-только не сетуйте на несправедливость, если вашей единственной аудиторией будет зеркало или два-три многотерпеливых друга... И не тревожьтесь ровно ни о чем! Общество берет вас на бессрочное содержание. Оно любезно соглашается кормить и одевать вас, представлять вам неограниченное количество холста и красок, перевозить в любые районы обжитого и еще не исследованного Пространства-словом, Общество предоставляет "подающим надежды" полный простор для самовыражения. Оно не только не мешает, напротив - всемерно поощрит ваши бестолковые поиски и терпеливо ждет, когда вы найдете, наконец, точку приложения сил... или убедитесь в своей полнейшей несостоятельности!