Волчья стая

Валерий Николаевич Ковалёв

«Волчья стая»

Предисловие

Летом 1963 года в заливе Неелова на побережье моря Лаптевых были обнаружены останки погибшего моряка. Рядом с ним лежала металлическая бляха. Надпись на изъеденной временем пластине свидетельствовала, что ее владелец унтер-офицер кригсмарине, то есть военно-морских сил Германии времен Третьего рейха.

Кто был этот моряк — и, главное, — каким образом он мог оказаться так далеко на востоке, до сих пор неизвестно.

В 1968 году, в том же заливе, недалеко от поселка Тикси, волны вынесли на берег полупустую бочку с керосином, имевшую маркировку кригсмарине. А спустя семь лет, в 1975 году, экипаж вертолета Ми-8, совершивший вынужденную посадку на одном из островов в дельте реки Лены, обнаружил целый склад горючего, принадлежавший немецким ВМС.

Данные факты, ставшие известными из ряда газетных публикаций того времени, стали предметом нескольких журналистских расследований, которые, однако, потерпели неудачу.

Что же скрывается за этими сенсационными находками? Простая случайность, как это часто бывает, или что-то более важное, о чем мы до сих пор не знаем?

Глава 1. На куполе Мира

Белая медведица, с семенящим сзади пушистым медвежонком, неспешно шествовала среди заснеженных, блестящих под весенним солнцем торосов. Время от времени она останавливалась и ловила носом сырой, налетающий порывами ветер. Там, в нескольких километрах к югу, у кромки растаявшего льда, находились лежбища тюленей и птичьи базары, на которых оголодавшая за зиму медведица, собиралась поохотиться.

Внезапно зверя что-то обеспокоило, он поднялся на задние лапы и чутко прислушался. В то же секунду прогремела автоматная очередь, медведица с ревом повалилась на бок и неподвижно застыла на снегу.

Через минуту, из-за ближайшего тороса, появился облаченный в меховый комбинезон человек в темных очках со шмайсером в руках и, скрипя унтами, осторожно приблизился к зверю. В нескольких метрах от него человек остановился, вскинул автомат и выпустил вторую очередь в скулящего рядом с матерью медвежонка. После этого он обернулся и призывно помахал вдаль рукой.

Где-то среди торосов, в ослепительно искрящемся воздухе, раздался хлопок, затем натужно взревел двигатель и через несколько минут к незнакомцу подполз гусеничный «даймлер»[1]. Хлопнули дверцы кабины, и на снег выпрыгнули еще двое людей в таких же комбинезонах и суконных масках с прорезями для глаз, одетых на лицах.

— С удачной охотой, господин майор! — заорал один из них, с биноклем на груди, а второй, присев на корточки, стал разглядывать неподвижных зверей.

— Спасибо, Вилли. Это было совсем нетрудно, — ухмыльнулся майор Фриц Крюгер и повесил автомат на плечо. — Я был с подветренной стороны. А теперь парни сфотографируемся на фоне наших трофеев и за работу, пока они не застыли.

Сделав несколько снимков извлеченным из кабины тягача «ролленкордом», вся троица вынула ножи и принялась свежевать добычу.

Через час, забросив шкуры в грузовой отсек и хлебнув в кабине ямайского рому из фляг, они двинулись в обратный путь.

Крюгер был командиром эскадрильи, а его спутники летчиками арктической базы «люфтваффе», расположенной на леднике острова Гофмана в районе Земли Франца-Иосифа. Этот самый северный в Европе архипелаг был совершенно случайно открыт в прошлом столетии австрийцами Карлом Вейпрехтом и Юлиусом Пайнером, и сразу же попал в поле зрения Германии.

В результате, в конце 1941 года, в режиме строгой секретности, немецким командованием здесь была создана специальная база для ведения воздушной разведки акватории[2] Северного Ледовитого океана и нанесения бомбовых ударов по конвоям противника, а также его стратегическим объектам в Заполярье. На базе, возглавляемой полковником Рудольфом Майером, располагалась эскадра пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс-88» и истребителей «Мессершмидт-107» с техническими службами, узел связи, метеостанция, а также рота охраны из горно-стрелковой дивизии «Эдельвейс».

…Круша траками лед, тягач с ревом перевалил через последнюю гряду торосов и выполз на обширное ледяное плато. С запада на восток, вдоль него тянулась очищенная от снега взлетная полоса, вдоль которой стояли покрытые инеем самолеты, у которых суетились группы людей и ездили бензозаправщики. На некотором удалении от них, приткнувшись к массиву круто уходящего вверх ледника, располагались несколько смонтированных на тракторных санях щитовых домиков и стационарная наблюдательная вышка, оборудованная прожекторами и антенной.

Миновав их, «даймлер» покатил к леднику и, сбавив обороты, въехал под своды просторной пещеры, причудливо освещенной уходящими в ее глубь фонарями. В пещере стоял еще один тягач, с установленным на кабине зенитным пулеметом, а вдоль стен, на деревянных помостах, высились штабеля бочек с горючим. Здесь же, в ледяной камере, оборудованной под мастерскую, возились с разобранным авиационным двигателем несколько механиков в замасленных комбинезонах.

Заглушив двигатель, Крюгер приказал своим спутникам заняться добычей, а сам, выбравшись из кабины, вышел наружу и, посвистывая, направился по очищенной от снега дорожке в сторону широкой расщелины, видневшейся чуть выше по склону.

Поднявшись в нее по вырубленным в фирновом[3] снегу ступеням, майор оказался перед врезанной в ледяную стену, массивной деревянной дверью. Он с натугой потянул ее на себя, и вошел внутрь. За дверью, обитой изнутри войлоком, находился длинный, обшитый тесом коридор, с несколькими отсеками. В первых двух, с аккуратно застеленными двухъярусными нарами и всевозможной, висящей на стенах амуницией, было пусто, за исключением дремлющего у жарко пылающей чугунной печки дежурного, а из последнего, расположенного в торце коридора и завешенного плотным брезентом, доносилась тихая музыка.

Приподняв брезент, Крюгер вошел в отсек. Он был несколько меньшим по размерам, но значительно уютней остальных. Вдоль стен стояли четыре металлические койки, в углу, на ящике, светился зеленым глазом «Телефункен» и стоял полевой телефонный аппарат, а с многочисленных фотографий на стенах, томно улыбалась полуобнаженная Марлен Дитрих.

В центре помещения, за небольшим столом, дымя сигаретами, азартно сражались в скат[4] трое мужчин в зимнем егерском камуфляже, а рядом, на дощатом полу, положив голову на лапы, дремала пушистая хаска[5].

— Привет героям Нарвика и Крита! — поприветствовал их майор и потрепал по холке подошедшего к нему пса.

— Рады видеть тебя Фриц! — отложил карты в сторону светловолосый капитан. — Что нового в люфтваффе?

— Да все то же, Макс. Топим американские конвои и бомбим Мурманск. У меня для тебя подарок: гора отличной медвежатины для ездовых собак.

— Очень кстати, у нас как раз намечается вояж.

— Куда?

— Воздушная разведка обнаружила на одном из островов, в сотне километрах к Полюсу, стоянку эскимосов. В интересах секретности, полковник приказал всех их уничтожить.

— Что ж, это резонно. Аборигены могут обнаружить аэродром и сообщить о нем на побережье, русским. Когда отправляетесь?

— Через час, на собачьих упряжках.

— В таком случае, желаю удачи. А теперь я не прочь сыграть партию, — сказал Крюгер и присел к столу.

В это время сипло захрипел зуммер и Макс Ланге, так звали капитана, чертыхнувшись, взял трубку.

— Тебя, срочно вызывают в штаб, — произнес он через секунду и положил ее на рычаг.

— Ну, что ж, Макс, сыграем в другой раз, — усмехнулся майор. — Так не забудь про мясо, мои парни выгрузили его в транспортном хранилище, и привези какой-нибудь эскимосский сувенир. После этого, не прощаясь, он покинул отсек.

1

Даймлер — марка немецкого гусеничного тягача.

2

Водная акватория — водное пространство.

3

Фирн — плотно слежавшийся, крупнозернистый снег.

4

Скат — игра в карты, популярная в немецких войсках и на флоте.

5

Хаска — северная порода охотничьих и ездовых собак.