Чужой клад

Томский поймал оружие на лету и вовремя успел отразить атаку самого высокого и крепкого из нападавших, сабля которого лишь слегка оцарапала левую руку Дениса. Настя, испугавшись, что разбойники сейчас с двух сторон набросятся на Томского, стала громко звать на помощь, надеясь, что ее услышат жители ближайших домов. И вдруг второй бандит, оставив своего товарища расправляться с Томским, ринулся к Насте. Денис успел заметить этот маневр и, преградив дорогу нападавшему, крикнул девушке:

— Бегите, Настя, я их задержу!

Денис отбивался сразу от двух бандитов, и Настя не могла заставить себя спасаться бегством. Повернувшись в сторону казацких дворов, она еще раз позвала на помощь. И тут же увидела, что через плетень перескакивает молодой казак и с саблей наголо мчится навстречу дерущимся. Через пару секунд Настя узнала Тараса. Увидев, что явилась подмога, бандиты не стали продолжать драку, а кинулись в кусты. Денис и Тарас попробовали их догнать, но оказалось, что у нападавших в роще привязаны лошади. Пока более щуплый разбойник их отвязывал, крепыш отбивался от преследователей и задел саблей молодого казака, однако и сам был ранен. Ринувшись в заросли, Денис успел заметить, с какой быстротой разбойники унеслись по проселочной дороге.

— Эх, ушли!.. — досадовал Тарас, в азарте боя не обращая внимания на раненое плечо, из которого уже текла кровь. — Ушли, изверги!.. Может, это те, что мою Оленьку убили!..

— Спасибо за помощь, казак, — повернулся к нему Денис. — Без тебя бы мне трудно пришлось.

— Да что вы, пан… — смутился Тарас. — Вы и сами храбро сражались. Эти ж злодеи набросились вдвоем на одного…

— Нет, Тарас, не вдвоем, а втроем, — сказала Настя, указывая на поверженного выстрелом бандита. — И не на господина Томского они набросились, а на меня и пана судью. А Денис Андреевич пришел нам на выручку. Если бы не он и не ты, быть бы мне сейчас там, где Ольга и Раина. Однако вы с Денисом Андреевичем ранены, вам надо скорее к врачу. В гетманском доме живет медик Чубенко, самого Фомы Тихорского ученик.

— Я и сам у Фомы Трофимовича учился, — блеснув глазами на Настю, сказал Денис. — У меня на руке просто царапина, а вот у Тараса рана довольно глубока. Давай-ка я тебе перевяжу плечо, казак, чтоб остановить кровь. У меня платок большой, как раз хватит перетянуть.

Видимо, шум и Настины крики о помощи были услышаны не только Тарасом, потому что со стороны ремесленного посада уже неслось человек десять, среди них были Савва, а также Мотря со своими подружками Фросей и Горпиной. Увидев, что Томский перевязывает раненого Тараса, Мотря так и ахнула:

— Что тут случилось?.. Кто тебя ранил, Тарасик?..

Настя уже давно приметила, что горничная неравнодушна к молодому казаку. Пока жива была Ольга, Мотря изводилась ревностью и прятала свои чувства, но теперь они у нее то и дело прорывались.

Настя рассказала о нападении, и Савва тут же бросился к поверженному бандиту, сдернул с него маску и, заглянув в мутные глаза, сообщил:

— Отходит. Жаль, из него уж ничего вытрясти не удастся. Рожа-то незнакомая, никогда его в наших краях не видел.

Все столпились посмотреть на умирающего разбойника. Его никто не признал. Однако Настя обратила внимание, что Мотря, увидев бандита, вздрогнула и зажала рот рукой. Насте даже показалось, что горничная собирается что-то сказать, но в этот момент Тарас, которому Томский закончил перевязывать плечо, кинулся к бандиту и, в ярости пнув его ногой, воскликнул:

— Наверное, из тех душегубов, что убили мою Олю! Я б жизнь отдал, чтоб им всем отомстить за нее…

В глазах парня заблестели слезы, и Мотря, нахмурившись, отступила в сторону и отвернулась от Тараса, горевавшего по невесте над трупом убитого разбойника.

Перед мысленным взором Насти вдруг промелькнули фигуры двух убегавших бандитов, и девушке почудилось в одном из них что-то смутно знакомое. Но беглое воспоминание испарилось, не оставив следа, потому что Настя посмотрела на Дениса и встретилась с ним глазами. Сделав к нему несколько быстрых шагов, она сказала:

— Вы тоже ранены, Денис Андреевич, и вас бы надо перевязать.

Он глянул на порванный рукав камзола, слегка вымазанный кровью, и с усмешкой заметил:

— Пустяки, кровь уже остановилась. Вот камзол мне жалко. Все-таки шелковый и сшит у модного портного.

— Все бы вам шутить, Денис Андреевич, — покачала головой Настя.

— Кстати, когда вы так ловко бросили мне эту саблю, то назвали меня просто по имени, без отчества, — тихо сказал Денис. — И должен признаться, мне это понравилось.

Он все еще держал в руке саблю Остапа Борисовича, который неподвижно стоял в стороне, приходя в себя после страшного происшествия.

— Так кто ж эти изверги, зачем они напали? — вопрошал, оглядываясь вокруг, Савва. Заметив Новохатько, подскочил к нему: — Что скажете, пан судья? Может, разбойники хотели убить панну Криничную, как убили Олю и Раину? Я ведь так и думал, что это дело рук лихих людей, а не какой-то озерной ведьмы.

Остап Борисович наконец опомнился и, солидно откашлявшись, сказал:

— Эти разбойники охотились вовсе не за панной Криничной, а за мной. Сегодня утром мне передали записку с угрозами. Дескать, расправимся с тобой, судья, за то, что ты слишком строго нас судил.

Настя могла бы поклясться, что бандиты в масках бросились именно к ней, не обратив внимания на Остапа Борисовича, и она язвительно спросила трусоватого ухажера:

— А почему вы не защищались, пан судья, если разбойники на вас нападали? Ведь вы, кажется, даже не ранены, как Тарас и господин Томский.

— Я потому не защищался, что хотел подпустить их поближе и отвлечь от вас, — ответил Новохатько, запинаясь. — И, клянусь, я бы их всех уложил, если б вы, панна, не отдали мою саблю господину Томскому.

Даже мужчины стали давиться от смеха, услышав такой ответ. А Новохатько, строго посмотрев на хихикающих девиц, обратился к Денису:

— Кстати, господин Томский, верните мне оружие, я теперь всюду должен его носить, потому как моя жизнь в опасности.

Денис протянул саблю рукоятью вперед и с насмешкой заметил:

— Оружие надо не просто носить, но и пользоваться им, когда следует.

Новохатько не сразу нашелся с ответом, но, вложив саблю в ножны, внушительным голосом изрек:

— Если б не моя сабля, так и вас бы не было в живых.

Настя невольно возмутилась:

— Вы бы, Остап Борисович, хотя бы поблагодарили господина Томского за наше спасение! Ведь ему-то никто не угрожал, а он, рискуя жизнью, кинулся нам на выручку.

— Это дело темное, — проворчал Новохатько, глядя в сторону. — Кстати, мне непонятно, почему господин Томский вдруг оказался здесь.

— То же самое могу спросить у вас, — парировал Денис.

— Ну, я… мы с Анастасией Михайловной шли к попу, чтобы допросить его насчет Юхима, — ответил Новохатько, вытирая вспотевший лоб. — Панна Криничная на днях видела Юхимку возле своего двора. Может, он и сегодня был среди этих разбойников?..

Тут в разговор вмешался Савва:

— Да не мог Юхимка быть среди них! Он, хоть и здоровяк, а на саблях драться не умеет. И откуда бы у него лошадь взялась?

Поднялся настоящий спор, в котором не участвовали только Настя и Денис. Все же остальные наперебой высказывали предположения о разбойниках в масках, считая их то беглыми ворами, то татарскими работорговцами или даже турецкими янычарами.

Толпа любопытных продолжала прибывать, ибо слухи распространялись по маленькому городу с невероятной быстротой. Все разглядывали убитого разбойника, но никто его не признавал.

Среди общего шума и неразберихи Денис подошел к Насте и шепнул ей:

— А все-таки, сдается мне, разбойники охотились именно за вами. Уж не хотят ли вас продать в гарем какого-нибудь паши?

— Если б меня хотели продать в гарем, то не метили бы мне в грудь саблей, — быстро ответила Настя.

— Умоляю вас, будьте осторожной и никуда не ходите одна, — тихо сказал Денис, и в его всегда насмешливом взгляде блеснула неподдельная тревога.