Страница 4 из 22
***: С уже готовыми записями для посетителей –
Пьетро: — и для интервьюеров –
***: Все это — уже запрограммировано — мне только остается повторять определенный набор слов всю оставшуюся жизнь. И не потому, что это сказал я; а потому, что это меня заставили сделать другие! Мне приходится говорить такое, что самому никогда и не пришло бы в голову.
Пьетро: У тебя этих пластинок, наверно, уже пруд не пруди…
***: Да, хватает. И, как я уже тебе сказал, все уже запрограммировано. Поэтому я теперь не должен думать о чем-то другом — представлять себе что-то другое — или слышать. — Каково, а?! Что я думал — то думал (по их мнению) и баста! Запрещается представлять меня в ином ракурсе. — Я выразил то, что чувствовал — и точка — должен довольствоваться тем чего достиг — не могу уже быть другим — горе мне, если я попытаюсь их ослушаться, — они тут же перестанут меня признавать — Мне четко предписано — не отклоняться ни при каких обстоятельствах в сторону от уготовленной мне роли. Находиться там — в застывшем состоянии, до конца дней своих!
Пьетро: То есть мертвым!
***: Если бы только мертвым! Злая шутка заключается в том, что физически я по-прежнему живой! Подобное, разве что, можно проделывать только с мертвыми — Но этого нельзя делать даже с мертвыми! Даже с мертвыми! Поскольку даже те, кто уже давно ушли из жизни — встретились — надо сказать — счастливчики! — разок-другой с историей и затем остаток жизни доживали свободными, в забвении! — От них сейчас требуется только откликнуться на зов и представиться пунктуально к какой-либо дате, чтобы засвидетельствовать авторство вполне определенного события. Например, 12 апреля 1426 года — или 15 октября 1571 года — При этом, о них известно только, откуда они родом — чем они занимались до этой даты. Что было с ними потом, если при свершении этого события они не умерли — никто об этом ничего не знает! Но даже, если они и умерли в тот памятный день — может в один прекрасный день появиться такой человек, который прольет дополнительный свет на их деятельность, обнаружив, какой-нибудь, неизвестный до этого документ — даст новую интерпретацию их роли в истории — предоставит возможность взглянуть на них под иным углом зрения; скажет — о них новое слово — вернет к ним интерес в обществе, раскрыв новые грани их творчества.
Пьетро: (Возбужденно, с жаром). Но, позволь! Извини меня! Но, разве, я не проделал то же самое с тобой! Да, ты, я вижу, неблагодарный!
***: Ха! Ты считаешь, что ты это сделал? Только потому, что тебе пришла идея издать мои стихи под именем Делаго!
Пьетро: Прости меня, но разве и тебе тоже не пришла та же самая идея?! (Показывает на красочно иллюстрированный плакат). Вот, полюбуйся собою — стал совершенно другим — стал Делаго — причем, никто об этом даже не догадывается — Делаго; новый идол, символ на знамени всей нашей нынешней молодежи!
***: Верно, Делаго, верно — Стал Делаго… — Но, ни этот Делаго, ни ты и никто иной не в состоянии поменять меня. Я, слава богу, ещё жив и продолжаю мыслить и чувствовать! (Подходит к Верочче и обхватывает ее личико руками). Да, да! Это потому что с самого первого момента, когда эти дерзкие глаза встретились с моими; такие провоцирующие и чарующие — у тебя, и такие потухшие, едва тлеющие, у меня — (дует губами пффф… словно пытаясь разжечь потухший огонь) — я прочел в них: «Ты — стар? Кого ты собираешься обманывать? Да ты — сам огонь!» — И, как смеялись в тот миг эти губы — только я один это мог видеть! — Тебе хватило мгновенья — чуть-чуть заглянуть мне в глаза — чтобы понять, что я еще живой. Скажи мне, что это не так! И, если ты смогла пробудить меня от спячки, это значит, что во мне еще были — живы, живы — мысли, чувства, которые я тут же начал выражать по-новому. Находясь, словно в каком-то сне, в который верилось с трудом, и в который я не поверил бы ни за что на свете, если бы не было на свете этой твоей веры в меня — ты поверила в мои мысли и чувства — и теперь именно они составляют весь смысл моей жизни!
Слышится стук в дверь.
Пьетро: Кто там? Войдите! (Входит Карло).
Карло: К нам пожаловали два синьора и синьорина.
Верочча: Не может быть! Ведь у нас сегодня воскресенье, верно?!
Наташа: К тому же мы уже ждем сегодня утром…
Верочча: Нам лучше было бы побыть без посторонних глаз, коль мы решили обсудить совместный план действий…
Пьетро: Кто они? И, где они сейчас?
Карло: Они там. (Показывает рукой назад, в направлении двери).
***: Я предпочитаю удалиться. (Собирается вернуться за стеклянную перегородку). Таким образом, я….
Пьетро: Нет, подожди!
В начале просовывает свою голову за дверь, после чего пропускает вперед Шельци, за которым следуют Диана и Сарколи. Все трое — молоды. Шельци является авторитетнейшим критиком современной литературы. Он пузат, головастый, со лбом в форме баула, косоглазый. Поэтому глядит на людей как-то сбоку, поворачивая в их сторону лицо синюшного цвета. Отличается острым и проницательным умом, однако, чтобы напрячься и понять собеседника, это ему стоит огромных сил и физических страданий.
Диана — молодая писательница, авантюрного плана, сотрудничающая в данный момент с Сарколи, являющимся одновременно художником, литератором и карикатуристом.
Шельци: Будет вам! Какие синьоры!? Это я, Пьетро. С Дианой и с Сарколи!
Пьетро: А, это вы… Проходите, Шельци, проходите! Вы — друзья Делаго, а это значит и мои друзья!
Шельци (Выглядит удивленным и расстроенным, заметив присутствие ***). О! Вы тоже здесь, Маэстро! (Смотрит на своих друзей). Стало быть…
Пьетро: Что значит — стало быть?! Он — мой дядя! Разве ты этого не знаешь?! И отдыхает он здесь у нас, вот уже дней двадцать.
Шельци: Да, но… (Снова смотрит на своих друзей). Стало быть, это неправда.
Сарколи: Я бы, со своей стороны, сказал, что это неправдоподобно.
Пьетро: Что?
Шельци (Обращается к Сарколи). У тебя с собой сегодняшний номер газеты?
Сарколи (Протягивает газету Шельци) Да, вот он.
Шельци: Надо же нам было прийти именно сюда…
При этих словах Диана буквально прыскает со смеху, не в силах больше сдерживать себя при виде столь экстравагантного, одетого по-летнему Маэстро.
Сарколи: Не заводись, Диана! Прекращай!
Диана (Продолжает смеяться, показывая на Маэстро больше жестами, чем, оперируя словами). Нет, вы только посмотрите на него,… только посмотрите…
Сарколи: Ну, и что? Мы его прекрасно видим…
Пьетро: Что тут смешного?
Диана: Я это не нарочно… Маэстро, простите, я смеюсь над ними… Как только они здорово просчитались… Собирались увидеть одно… а, наоборот, увидели вас… Извините меня, ради бога, да еще в таком виде… (Смотрит немного на Маэстро и снова прыскает со смеху). Ох-ох-ох… ах-ах-ах!
Пьетро (Задетый за живое такой реакцией со стороны Дианы, вскакивает). Все, баста!
Верочча (Возмущенно) К тому же, это уже слишком!
Наташа (Шокированная). Что все это значит?
Шельци (Разгневанный, нападает на Диану). Прекращай немедленно! Смотри мне. А то я заткну тебе рот кляпом!
Диана (Умерив свой пыл). Да, да, баста, баста… Понятно… Но видеть это юношеское перевоплощение… здесь, на отдыхе…
Шельци: Что за глупый комментарий, какое еще юношеское перевоплощение! Я — человек серьезный!
Сарколи: Простите, но на самом деле, видеть его в столь необычном для него виде… — Не умаляя, при этом, всех заслуг нашего Маэстро…