Страница 20 из 22
А если кто в такое страшное время не оставляет своих забот, или, что еще хуже, предается каким нибудь увеселениям, а пожалуй еще и чему ни будь развратному, то он-то именно и погибнет скорее всех.
Люди разумные рассказывают, что нечистый во время грозы бегает от небесных стрел и ищет места, гдебы укрыться… всего же больше старается он в это время приютиться к человеку, потому что знает: человек есть любимое Божие создание и что его скорее других пощадят громовые стрелы. Вот и бегает нечистый туда и сюда, во время грозы, а как люди, конечно, хоть грешны, но все же чувствуют страх Божий и раскаяние, крестятся и творят молитвы во время грома, так нечистому к ним прикоснуться нельзя, то он с большим старанием ищет, нет ли какого человека, который бы забыл о Боге в эту минуту, и если найдет, то сейчас скрывается в него, и стрелы небесные стремясь за нечистым убивают грешника.
Так раз в одно время поднялась сильная гроза… Все кто куда попрятались, кто был в покоях, те притворили окна и даже ставни, а кто случился на улице, те попрятались под навес, под крыши и куда пришлося, покуда гроза пройдет.
Вот только откуда ни возьмись бегает по улице мальчишка, да такой гадкой, черной, рябой… бегает но улице, а молния так за ним следом и расстилается, а гром так и ревет без умолку. Мальчишка подбежит то к одному, то к другому, наровит схорониться под платье и кричит: «спрячь, спрячь, дядюшка!» кто его прочь гонит, кто говорит ему: перекристись! перекрестись! Так не слушает скверный мальчишка, бегает взад да вперед то к одному, то к другому…. Все крестятся, молитвы творят… молния так беспрерывно и сверкает, а мальчишка все шныряет между народа, все кричит то к одному, то к другому подбегаючи: «спрячь, дядюшка, спрячь!» а сам негодный не крестится.
Идет на ту пору какой-то мужичек, мастеровой что ли, или так какой деревенский, да такой хмельной, не в осуждение сказать, что едва-едва на ногах стоит, и не думает сотворить крестного знамения, как будто не слышит, что гроза все сильнее и сильнее…
Мальчишка кинулся к нему, уцепился за его кафтан и давай кутаться и кричать: «спрячь, дядюшка, спрячь!»» Чем бы в эту минуту перекреститься, да и мальчишку-то бы перекрестить, а он отталкивая его еще выругал нечестивым словом… как вдруг сверкнет молния, грянет гром так сильно, что многие со страха попадали…
Взглянули после, лежит мужичек мертвый, а гадкий мальчишка исчез, точно его и не было! Тут конечно всякий догадался, что это был ни кто другой в образе мальчишки, как сам нечистый.
10. Книги духопризывательные
Бывает и так иногда, что иной и не отдавав души дьяволу может по своему произволению призвать его да пожалуй еще и заставить работать что нибудь…
Есть, как говорят, такие книги, оставшиеся от людей, которые, сдружившись с нечистым, разведали от него кое что, и все записывали, а сами после померли, так кому послучаю достанется такая книга, тот и может чрез нее делать разные штуки и смешные и страшные; кто не поймет, что в них написано и для чего, тот лучше и не берись, а не то может и сам погибнуть, употребляя не умеючи такую книгу.
Раз один человек зашел к своему приятелю в гости, а того дома нет; он и остался его подождать, пока придет. Увидел он, лежит на столе книга, он и взял ее почитать от скуки, а книга-то была именно из таких, про которые я вам рассказывал (Приятель-то этого человека видно знал в ней толк и должно быть иногда почитывал, да никому не казал, запирал, а на эту пору позабыл запереть). Раскрыл книгу гость, читает… и чудно ему стало: там на всех страницах, только одно написано: «в крым по капусту, в крым по капусту!» Что это, думает он, за безтолковщина, к чему это? вертел-вертел книгу в руках, да смеючись про себя и начал читать в слуха…. «в крым но капусту, в крым по капусту, прочел так несколько раз, взглянул – перед ним капуста!.. взглянул на другую сторону – и там капуста, на третью и там капуста… Куда ни обернется, кругом капуста… и все ее становится больше и больше, гость бы уйти, нельзя: невидать ни дверей ни окон, все только капуста, и все ее прибывает, все больше, и больше… уж тесно ему, повернуться негде… душит…
К счастью в это время вошел хозяин книги, как увидал ее в руках у приятеля и что тот стоит, как окаменелый, так и ахнул: что ты это делаешь?.. выхватил книгу, давай читать посвоему; кто его знает, как он там читал, теже слова да не так выговаривал и в миг капуста пропала, точно ее не было.
Гость образумившись, начал было-распрашивать, что это такое, как это так сделалось; но приятель спрятал книгу и говорит: «лучше, брат, не спрашивай: нельзя сказать; эта книга не при нас с тобой писана, если я и знаю что по ней, то порою и сам не рад этому!»
Был у меня знакомый Михей Ильич, он содержал постоялый двор; так вот ему довелось добыть такую книгу.
Остановился у него один проезжий; вдруг Бог знает с чего заболел и скончался в доме. Михей Ильич объявил как водится полиции; проезжого похоронили, имущество все взяли, описали и опечатали; только осталась после него одна книга, затем видно и не взята, что она с виду действительно никакого внимания не стоила, так, старая, истертая книжонка, больше ничего!.. И сам Михей Ильич, взял ее, да и бросил на полку, думая от скуки когда прочесть, да в хлопотах совеем про нее и забыл.
Был у Михея Ильича племянник, учился он в школе и страшный был охотник до книг; он увидал эту книгу и взял себе. Уж как он ее там читал, кто его знает, показал чтоли кто ему, сам ли дошел, только выучился по этой колдовской книге разным штукам… бывало, говорят, то и дело строит какие нибудь проказы: сидят все в горнице, он почитает что-то в своей книге… вдруг, откуда ни возьмется, вода разольется по полу и станет прибывать… больше-больше… все кто в горнице, лезут на лавки, на столы, подбирают платья… особенно, говорит, смешно было на баб смотреть, известно, народ трусливый, так умора, да и только.
Или: лежит, примерно, у порога соломенка, хочешь перешагнуть, вдруг она растет, растет, растет, а ты ногу поднимаешь выше, выше, выше… пока назад не опрокинешься, а взглянешь после, соломенка-как соломенка, ничего больше, перешагнешь или наступишь и ничего!
Иногда возмешь чашку, али стакан с чем нибудь, хочешь напиться, поднесть к губам… вот, между губ и стакана вдруг и очутится маленький баран… вот так и видишь, просто живой баран под носом!.. относишь руку со стаканом, он все становится больше и больше… как отнесешь от себя стакан так, что уж больше нельзя, баран и лопнет, точно мыльный пузырь, и увидишь, что все только морока, больше ничего.
Михей Ильичь говорит, что всему этому был сам свидетель, да на себе испытал.
Только, как он рассказывал, видно в этой книге, кроме сметного, было тоже что-нибудь и страшное: случилось однажды, что к племяннику приехал в его отсутствие брат из другого села; дожидаясь его, увидел он эту книгу на полке, снял се, нашел в ней, как сам после говорил, какие-то не Русские слова, и стал читать… так вот штука, что твоя капуста: что ни выговорит, видишь, слово – мышь и выскочит из под полу – и ну бегать кругом… он прежде смеялся этому да дивился только, а после видит, что мышей набралось десятка с три; он перестал читать и начал гнать их, только они как взвизжат, и ну метаться на него… перепугали, говорит, проклятые; он напечь, они за ним, по стене царапкаются… да спасибо брат скоро пришел, так опять всю эту дрянь по книге отчитал.
11. Проезжий на ночлеге
А то вот одно приключение; уж через книги оно сделано, или как, не знаю; а только больно чудное…
На одной из проезжих дорог… Давно это было, так тогда дороги и большие-то были не то что нынче, не обрыты рвом, не обсажены деревцами, чтобы не сбиться путнику, тогда бывало, коли видишь следя., то и значит, что дорога, а сбился за темнотою, или в зимнюю пору, то и плутай до тех пор, пока Бог пошлет доброго человека… Таковы были и большие дороги, а о проселочных и говорить нечего. Может быть, где вы теперь видите селы да деревни, были леса дремучие, или болота непроходимые.