Тени и пыль

Моторы включились с ровным гулом. В правой части машины что-то громко застучало, но Гайка, нахмурившись, сдвинула один из рычагов вперед, и стук прекратился. Восемь пропеллеров синхронно повернулись в вертикальное положение.

Массивный герметичный аппарат, сделанный из алюминиевой бензиновой канистры и со всех сторон обклеенный несколькими слоями свинцовой фольги, раскачиваясь и дребезжа, начал набор высоты.

Глава 3

Ураган крепчал. Порывы ледяного ветра били по самолету, будто огромные невидимые подушки, машину мотало из стороны в сторону. Еще недавно безоблачное, небо стремительно покрывалось тучами.

— Ребята, без ускорителя мы скоро не сможем противостоять буре, — Гайка лихорадочно работала с рычагами, пытаясь держать страшно неустойчивый аппарат ровно. — Надо совершить посадку и доделать самолет! Как там Фокси? Рокки и Чип хлопотали над раненным крылом летучей мышки. Услышав вопрос, Фокси с трудом подняла голову:

— Ничего страшного…

— Тебя серьезно помяли, милочка, — сурово возразил Рокки. — Скажи спасибо, что кости целы. Я этих кошек хорошшшо знаю, повидал на своем веку… Ухх, Нимнулу не пожелаю!

— Она могла меня съесть, — тихо сказала Фокси. — Ей был нужен только Дэйл. Почему я здесь? Почему жива? На Чипа было страшно смотреть.

— После катастрофы прошел всего месяц, — выдавил он мертвым голосом. — Наверно, еще не до конца озверела…

— Причем тут катастрофа? — рассердилась Фокси. — Кошки едят таких, как мы!

— Не таких, — внезапно сказал Рокки, и все — даже Гайка — к нему обернулись. Впрочем, изобретательнице тут же пришлось вернуться к управлению самолетом.

— О чем ты? — спросила Гаечка через плечо.

— Обычным кошкам, тем, что говорить не умеют, сгодится любая добыча, — мрачно сказал Рокфор. — Но те, что поумнее, вроде Толстопуза или этой черной гадины, они редко охотятся на разумную дичь. Во всяком случае, ради еды. Это и собак, и других хищников касается. Не так-то просто сожрать существо, умоляющее тебя о пощаде. Фокси, недоуменно моргнув, подняла голову.

— Что значит разумная дичь? Все животные разумны!

— Ты так считаешь?

— А ты нет?! — поразилась летучая мышка. Рокки посмотрел на Чипа. Тот нехотя кивнул.

— Не все животные разумны, — угрюмо сказал капитан. — Есть и такие, что не умеют ни говорить, ни мыслить. Вернее, умеют как раз очень немногие… Фокси от изумления даже приоткрыла пасть.

— Что за чушь вы несете?!

— Вот спасем Дэйла, сама у него спроси, — буркнул Рокфор. — Он все время тащил в штаб то щенят, то птичек… Однажды динозавра приволок, помнишь, капитан? Чип натужно улыбнулся.

— Такое забудешь, как же. Фокси переводила недоверчивый взгляд с одного на другого.

— Я не понимаю… В моем лесу все были разумны! Да и после взрыва я не раз говорила с перелетными птицами!

— Разумные жмутся друг к другу, — кивнул Рокки. — Обычно они как раз и селятся все вместе, даже хищники. Так легче прятаться от людей и помогать друзьям.

— А птицы?!

— Ты говорила с теми, кто умеет. Беда в том, что на одну такую птицу приходится сто тысяч обычных, — невесело отозвалась Гаечка.

— Не верю, — твердо заявила Фокси. — И никогда не поверю. Рокки и Чип переглянулись.

— Ты летучая мышь, — грустно сказал Рокфор. — Чем ты питаешься? Фокси моргнула.

— Плодами.

— А еще?

— Ягодами.

— А еще?

— М-м… Плодами и ягодами!

— И только? — спросил Чип. — А зачем тогда сонар? Фокси запнулась.

— Ну… — она потупила взгляд. — Иногда… Когда нет ни плодов, ни ягод… Я ловлю всяких мошек.

— Вот-вот, — кивнул Рокки. — А Вжика съешь? Фокси отпрянула.

— Что ты говоришь?!

— Если б все животные были разумны, — Рокки тяжело вздохнул, — То каждая мошка, которую ты ешь, была бы как Вжик.

— Вззз-вззз, — очень серьезно прожужжал Вжик с его плеча. Пораженная Фокси молча переводила взгляд с одного на другого.

— Н-н-но… Но если одни разумны, а другие нет — как их отличать?! И откуда они взялись?!

— Мы не знаем, — тихо отозвалась Гаечка. — Да и никто не знает. А на твой вопрос, Фокси, существует простой ответ: нельзя отказывать в помощи. Никогда. Попал в беду — спасатели помогут. А потом уже спросят, умеешь ли ты говорить… Чип вздохнул.

— Как правило, они не умеют, — признался он с грустью. — Обычным животным стократ труднее выживать рядом с людьми, да и помощь им требуется гораздо чаще. Поэтому на каждое наше известное дело — вроде истории с рубином — приходятся сотни других, маленьких и незаметных.

— Ага, и иногда капитана это так бесит, что он отказывает в помощи даже разумным, коли полагает их проблемы мелкими, — сурово заметил Рокки. Чип вздрогнул.

— Все давно прошло.

— Надеюсь, парень. Надеюсь…

— Ребята! — голос Гаечки прервал беседу. — Кажется, мы на месте. Фокси только сейчас вспомнила, что самолет все это время куда-то летел, и в полном недоумении оглянулась:

— Гайка?

— Прибор ночного видения, — пояснила мышка, кивнув на один из экранов. — Инфракрасный, из вездехода. Уцелел при взрыве.

— А чем он поможет? Гаечка вздохнула.

— Вокруг на мили никого нет, — сказала она тихо. — Совсем никого. Даже насекомых. Единственное скопление живых существ может быть лишь бандой Кургана.

На дисплее мрачно переливалась россыпь красных точек посреди серо-зеленой пустыни. Фокси только сейчас в полной мере осознала масштабы катастрофы: самолет парил на большой высоте, но нигде — до горизонта! — не светилось ни единого огонька.

И тогда, впервые после взрыва, юная летучая мышка поняла, что помощь может и не явиться.

Совсем.

Страшный рывок и жаркое, хищное дыхание, обрушились на Дэйла столь неожиданно, что он потерял сознание. Отчаянную попытку Фокси, Дэйл даже не видел. Пришел в себя он только через полчаса, в мрачной железной камере, где сильно пахло рыбой, а стены до самого потолка были окрашены черным. Снаружи выл ураган, стены поскрипывали под ударами ветра. Кроме насмерть перепуганного бурундука, в камере находился огромный, жуткого вида доберман в шипастом ошейнике. И взгляд его дружелюбным не назвал бы никто.

Некоторое время Дэйл молча лежал в уголке, делая вид, словно еще не очнулся. Ему было страшно и одиноко. Чуть ли не впервые за многие, многие годы, рядом не было друзей. Знать бы хоть, кто его похитил и куда притащил… Оставалось надеяться, что это знает Чип.

— Очухался? — глухо спросил доберман. Дэйл вздрогнул и покрепче вжался в пол. Огромный пес с ворчанием встал на ноги.

— Если и есть на свете то, что я не люблю больше кошек, — с угрозой заметил доберман, подходя к Дэйлу, — Так это мыши…

— Я не мышь! — вскрикнул Дэйл, сообразив, что играть в спящего больше не выйдет. Пес недобро ощерился:

— Точно? За слова ответишь? — он уже стоял прямо над оцепеневшим бурундуком. Дэйл сглотнул.

— Т-т-точно, — выдавил он. — Я из с-с-семейства б-б-беличьих.

— Ясно, мелкий воришка и паразит, — удовлетворенно заключил доберман. — А главное, грызун!

— Н-н-не грызун, а р-р-эйнджер, — возразил Дэйл. Пес так удивился, что даже отступил на шаг назад.

— Рейнджер? — переспросил он недоверчиво. — Да ты хоть знаешь смысл этого слова? Тут уж Дэйл не выдержал.

— А ты… Ты хоть знаешь, кто мы?! — взорвался он. — Мы спасатели! Мы столько дел распутали, стольким жизни спасли! Доберман с интересом склонил огромную голову на бок.

— Спасатели? — протянул он. — Ох, как знакомо звучит. Лет пять-шесть назад, когда я еще работал в полиции, парочка вредителей вроде тебя вознамерилась «спасти» заключенных, которых я стерег. Знаешь, чем все кончилось? Дэйл, широко раскрыв глаза, подался вперед:

— Так это ты сторожил камеру Платона? Но как ты выбрался из шахты?! Доберман чуть не подпрыгнул.

— Что?! — взревел он. — Откуда знаешь?! Нет… Нет, смешно. Ты не можешь быть из той команды! Нет!

— А вот и да, — гордо заявил Дэйл. — Я помощник капитана спасателей, и мы тебя однажды победили. Пес на короткое время застыл. Потом медленно оскалил клыки.