Повести и рассказы

— Ну что же, товарищ сержант, придётся помочь ребятам, — сказал капитан. — Они, пожалуй, побоятся одни пойти в лес.

— Нет, что вы, товарищ капитан, мы не боимся. Нам бы только показали, куда, в какую сторону он ушёл, — бойко ответил Юра.

Капитану нравились эти славные, смелые ребята, прошедшие ночью километров восемь, чтобы избавить товарища от неприятности. Только теперь он заметил собаку, которая жалась к хозяину.

— Твой пёс?

— Мой.

— Поди, «учёный»?

— Нет, но умный, хороший пёс, — пояснил Серёжа.

— Теперь вижу, что вы найдёте своего героя. Прямо отряд разведчиков, — похвалил капитан.

Время близилось к утру. Когда сержант вышел с ребятами, чтобы проводить их, они увидели за синевшим лесом полоску рассвета. Лучисто мигали звёзды, но небо заметно бледнело, и луна стала не такой яркой. От леса тянуло сыростью и прохладой, он попрежнему казался тихим и таинственным.

Сержант проводил ребят до тропинки, хотел сам с ними пойти, но они отказались и заявили, что этот лес знают и не боятся. Тропинка была узенькая, и пионеры растянулись по ней гуськом. Первый шёл Юра, замыкал Серёжа. Шли молча и важно, как в бою! У ручья, где не раз ловили пескарей, присели. Решили развести костёр, умыться и с рассветом обшарить лес. Когда развели костёр, стало совсем хорошо, даже усталость пропала, только кушать хотелось, но ни у кого не было ничего съестного.

Ваня Спицын проснулся от прохлады. Встал, потянулся и решил, что ему совершенно необходим костёр. Скоро из-за гор и лесов поднимется яркокрасное солнышко, и Ваня снова отправится на Пригородный разъезд. Сегодня-то он уж наверняка уедет. Только опять мучили мысли о доме, о маме с папой, о ребятах. Снова, как и вчера вечером, когда запылал костёр, стало веселее, приятнее на душе.

…Ранние лучи солнца ударили Серёже в глаза, когда он поднялся, чтобы лучше разобраться, где лает Дружок. Собака явно сигнализировала о присутствии постороннего человека.

Серёжа свистнул. Услышав зов хозяина, пёс вернулся. Серёжа пожалел, что поступил так. Надо было итти сразу же на лай, а не звать собаку. И ребята пошли в ту сторону, откуда вернулся Дружок.

Когда Дружок залаял. Ваня испуганно вскочил. Но лай скоро прекратился, и Ваня, успокоившись, присел к костру.

Подбрасывая сухие сучья в пламя, Ваня то и дело заглядывал в котелок с картофелем, висевший над костром. Если бы он знал, что скоро окажется в плену у товарищей, он ни за что не стал бы разводить, костёр и варить картошку. А между тем отряд Серёжи шёл по верному пути…

Первым увидел Ваню Юра Громов. Он остановился и сделал рукой предупреждающий знак Серёже. Остановились и другие. Из-за кустов открывалась живописная картина. Весёлая опушка соснового леса, далёкий, потонувший в сизой дымке город и маленький костёр с котелком, у костра спокойно и беззаботно почёсывая затылок, сидит Спицын.

Серёжа, словно кошка, подкрался к Ване почти вплотную и спокойно произнёс:

— Здравствуй, герой!

Ваня вздрогнул, вскочил на ноги, но, увидев Серёжу, снова присел к костру и, не отвечая на приветствие, сосредоточил всё своё внимание на котелке, стараясь палочкой повернуть крупную картофелину, высовывающуюся из воды.

Ребята ждали сигнала Серёжи, укрывшись за мелким сосняком.

— Ты, как Робинзон, устроился, куда с добром, — заговорил Серёжа.

— В лесу всегда хорошо, — уклончиво, не то виновато, не то примирительно ответил Ваня. Теперь он пытался палочкой выбросить из кипящей воды в котелке уголёк, но никак не мог его зацепить.

— На экскурсию вышел, кустарём-одиночкой? — не унимался Серёжа и незаметно сделал рукой знак Юре. К костру враз подошли все ребята, и молча смотрели на костёр, на забавного Ваню. Юра, как всегда, прячась за Серёжу, сказал:

— Мы думали, ты уже к Казани подкатил, а ты картошку варишь. Дай нам по одной.

Спицын покосился на Юру, но не ответил. Ему не жаль картошки, но уж очень плохо он себя чувствовал, догадываясь, что ребята искали его, да ещё, наверное, всю ночь. Мысли у него были сейчас нестройные, сбивчивые.

— Он в дорогу варит, а ты просишь, — сказал кто-то, когда Серёжа предложил всем присесть к костру.

— Садись, ребята, — повторил приглашение Юра.

— Значит, решил воевать? — спросил Серёжа.

— А тебе что?

— А то, что твоя мама всю ночь, наверное, плачет.

— Чего ей плакать…

— От таких писем даже мне реветь хочется, — произнёс Серёжа.

Ребята засмеялись. Серёжа подал Юре письмо и добавил:

— Читай, у тебя трогательно выходит.

Это было уж слишком, — чтобы Юра читал Ванино письмо в присутствии стольких ребят! Но Юра был рад исполнить это поручение. Он прочитал письмо и протянул его Серёже, плутовато глядя на Ваню. Тот, как ястреб, выхватил письмо и побежал. Этот неожиданный порыв Вани смутил Серёжу, но он как сидел, так и остался сидеть у костра.

— Никуда не убежит, — сказал одноклассник Спицына, как бы угадывая мысли Серёжи. — Сумка-то его здесь.

Ваня бежал в чащу леса. Он решил, что отныне ему совершенно нельзя возвращаться домой. И от папы попадёт, и от ребят прохода не будет, засмеют. Думая о том, что за ним гонятся, он бежал что было сил. И вдруг упал, споткнувшись о какой-то корень, и вскрикнул от боли. Боль была сильная. Ваня почувствовал, как моментально начала расти шишка на лбу, но не заплакал, а поднялся, посмотрел назад и, убедившись, что за ним никто не гонится, пошёл в сторону разъезда, ощупывая ушибленное место.

— Ну и упрямый чертёнок! — сказал Юра.

— Куда там, с гонором, — подтвердил Серёжа.

Ребята предлагали догнать Ваню, но Серёжа не согласился.

— Давайте лучше картошки поедим, — предложил он. — Ване она не нужна больше: сейчас ему один путь — домой.

Картошка была съедена с большим аппетитом, костёр залит водой, а вещевой мешок беглеца, как «трофей», перешёл на плечи Серёжи. Его отряд спокойно шёл к городу, в надежде, что голодный Ваня через час-другой будет дома слёзно просить у мамы чего-нибудь покушать.

Ещё не успели смениться ни капитан, ни сержант, как появился Спицын. На лбу у него сияла красновато-синяя шишка, но он прикрыл её кепкой. Ване и в голову не пришло, что здесь побывал Серёжа со своим отрядом.

— Что тебе, мальчик, нужно? — мягко спросил капитан.

— Я в Москву хочу! — ответил Ваня.

— Прямо в Москву?

— В Москву, к родным мне надо…

Капитан сразу понял, с кем имеет дело. Улыбаясь, он продолжал говорить с Ваней, сделав знак сержанту, чтобы тот молчал. Ваня стоял, потупив глаза.

— Значит, в Москву? — повторил капитан. — А у тебя документы есть?

— Нету.

— Без документов только дезертиры ходят.

— Я потерял их, — продолжал Ваня.

— Вот если бы на фронт, другое дело, — неожиданно сказал капитан, рассматривая мальчика с ног до головы.

Спицын забыл про всё, даже про шишку на лбу. Он лихо снял кепку и, глядя на капитана искрящимися глазами, воскликнул:

— Отправьте, товарищ капитан!

Капитан увидел шишку, снова улыбнулся и подумал: «Ну, и парень! Наверное, от всего отряда отбился…»

— Шишка-то отчего у тебя?

— На сосну налетел в темноте, — не задумываясь, ответил Ваня и снова натянул кепку на лоб.

— Это плохо. Солдат и в темноте должен всё видеть, а ты сосны не разглядел.

— Так темно же ночью в лесу.

— Твоя фамилия Спицын? — неожиданно спросил капитан.

Ваня растерялся. Он не знал, сказать правду или не говорить.

— Спицын? — повторил капитан.

— Угу, — нехотя сознался Ваня.

— Зовут Ваней?

— Да.

— Вот что, Иван Спицын. Только что звонил твой папа. Они с мамой ждут тебя и просили передать, чтобы ты скорее бежал домой. А на фронт таких, как ты, не берут, ты ещё мал. Понял?

Вместо ответа Ваня кивнул головой, почувствовав необыкновенную слабость и всю силу Серёжи и капитана.

— Я еду сейчас в город. Поедешь? — спросил капитан.

— Угу…