Переплетения

По случаю прибывшей столичной гостьи поставили лучшее красное вино, слегка захмелев от которого в столь жаркую пору, которая усугубила действие вина, все присутствующие за столом сначала смеялись, потом утомились обедом и начали лениво пробираться в свои углы. Варвара передала Тимофею Васильевичу отчеты своего управляющего, попрощалась с присутствующими и уехала к себе.

Глава 4

Наступил долгожданный день именин барина. Никто не отказался от возможности побывать у Летлинских. Отчасти потому, что кормили отменно, отчасти из-за любопытства увидеть таинственную гостью.

Стены гостиной звенели от смеха. Присутствовавшие гости обменивались остроумными шутками и веселыми анекдотами.

Варвара Васильевна, как и обещала, на торжество приехала в сопровождении Ольги Феодосьевны.

Встречать гостей на парадном крыльце к хозяевам дома присоединился Федор Кириллович, который своими непосредственными высказываниями приводил одних гостей в замешательство, других заставлял смеяться от души. Но на него никто не был в обиде, он отличался той манерой общения, которая не вызывает у людей злобы, более того, располагает к себе и расслабляет присутствующих.

Варвара Васильевна представила свою тетушку Летлинским и Федору Кирилловичу, который, оценив новую знакомую, решил ни за что ее сегодня от себя не отпускать; впрочем, он не стал этого скрывать с первых минут.

– Ольгу Феодосьевну я у вас, господа, забираю под свою ответственность и никому к ней приближаться не позволяю.

Ольга Феодосьевна отвыкшая от столь явного проявления внимания к своей особе, поначалу была шокирована, но этот весельчак привлекал ее, и она решила не сопротивляться его намерениям.

– Пожалуйста, Федор Кириллович, я Вам только буду благодарна за опеку над моей любимой тетушкой, только верните мне ее в конце вечера, – заметила Варвара Васильевна.

– Обязательно верну, в целости и сохранности.

Он так галантно увел Ольгу Феодосьевну, что никто даже не заметил, что она при этом не успела возразить.

Поскольку гостей пригласили много, столы накрыли на улице под тенью лип, благо погода к этому располагала.

Блюда чередовались в строгом порядке: мясо и красное вино, рыба и белое вино, между блюдами ентреме: сыр, спаржа, артишоки и другие нейтральные закуски.

Кушанья к столу носили через двор.

На вышитых и туго накрахмаленных скатертях стояли фарфоровые блюда, ожидающие своей очереди: лососина и форель в вине, свиные отбивные, жареные куропатки, гусятина, начиненная орехами, домашние колбаски, окорока, крохотные морковки, политые соусом.

Во время обеда почти за каждым сидящим стоял особый вышколенный слуга для смены тарелок при новом блюде или вина долить. Гости ели и запивали.

Играл домашний оркестр из двух скрипок, виолончели, двух духовых инструментов. Играли справно.

Блюдами гостей обносили лакеи, начиная с верхнего конца. Приборы подавались только серебряные, а также предусмотрели соответствующее количество бокалов и стаканчиков: вина мешать не полагалось.

Под конец ужина на столе появился десерт: клубничные пирожные, шоколадное суфле. Не забыли подать французские сыры, тонкие сахарные вафли, политые медом, померанцевый мармелад и, разумеется, шампанское.

– Дорогая, Анастасия Серафимовна, – расстегивая пуговицы на жилете, произнес Алексей Алексеевич. – Обед просто восхитительный. Обожаю деревенские блюда. Мои комплименты вашей кухарке. Особенно я восхищен этими пирожными, в столице таких не пробовал.

– А я не подозревала, Алексей Алексеевич, что вы сладкоежка. Рада, что вам понравилось. Позвольте, слова ваши отчасти передать Аннушке. Это она мастерица, такие пирожные нам предложила, и сама, не уходя с кухни, следила за их приготовлением.

– Дорогая моя, только ради этого вам стоило здесь появиться, – пошутил доктор, обернувшись к Анне.

– Спасибо, – скромно поблагодарила девушка в ответ.

Сегодня Аннушка надела свое платье. Она чувствовала себя в нем более уверенно, чем в других вещах и надеялась, что оно поможет ей вспомнить прошлые события. Общий эффект деликатности и хрупкости дополняла тоненька ниточка жемчуга, которую она сумела сохранить в эти странные дни. Облик красавицы брюнетки немного шокировал гостей, уже наслышавшихся о произошедшем. Ее зеленые глаза, словно от кошки, притягивали внимание окружающих.

Однако гости не могли не отметить, с каким достоинством она вела себя, так что все интуитивно чувствовали ее благородное происхождение.

– А что, Анна, что вы еще можете такое нам удивительное показать? – никак не мог успокоиться Алексей Алексеевич.

– Ещё? Ещё я могу спеть.

Словно молния пронзили девушку ее же собственные слова. Она удивилась своей реакции, пожалуй, больше присутствующих рядом людей.

– О просим, просим. Господа! Внимание! Послушаем нашу очаровательную Анну.

Гости встрепенулись и с любопытством сопроводили глазами скользнувшую мимо них Анну. Она подошла к музыкантам, что-то тихо спросила, те кивнули в ответ, и она запела, запела на чистом итальянском, так глубоко и проникновенно, что слезы на глаза наворачивались. В этот момент казалось, что замолчали птицы, слуги остановились на дорожках, держа тарелки, а гости перестали есть. Анна закончила, но аплодисменты не звучали, она стояла перед гостями, а те замерли в изумлении. Первым очнулся Алексей Алексеевич, он начал аплодировать, вставая со стула, и шквал аплодисментов взорвал усадьбу.

– Браво! Браво! Потрясающе! Удивительно! – раздавалось со всех сторон.

Алексей Алексеевич первым подошел к Анне, поцеловал ей руку.

– Да, дорогая, вы не перестаете нас удивлять.

– Спасибо, спасибо. Спасибо, господа, – Анна кивала и улыбалась гостям.

– Друзья мои! – обратился к присутствующим доктор. – Думаю, выражу общее мнение, если попрошу Аннушку спеть нам еще.

Просим, просим! – раздалось со всех сторон. Анна легко согласилась и, договорившись с музыкантами, порадовала гостей шуточной французской песенкой. Гости были в восторге. Никто не заметил, какими глазами Тимофей Васильевич смотрел на Анну. Он не аплодировал, как остальные, не кричал, он оставался пребывать в замешательстве, и только подходящая к его супруге Варвара Васильевна, решившая пообщаться со своей давней подругой, неосознанно разбудила Летлинского.

– Пойдем, дружочек, прогуляемся по саду.

На ее слова обернулись Тимофей Васильевич и Анастасия Серафимовна. Супруга открыто улыбнулась мужу, слегка кивнув головой подруге, с нескрываемым удовольствием приняла приглашение Варвары Васильевны. Отойдя от стола, Варвара Васильевна первая заговорила.

– Что, Анастасия Серафимовна, нет пока известий о родных вашей подопечной?

– Увы, мой друг. Тимофей Васильевич обратился к городовому с просьбой помочь. К сожалению, пока непонятно, как она могла оказаться в наших краях.

– Да, удивительная история приключилась с этой девушкой. Но одно абсолютно точно: она явно благородных кровей или очень состоятельных родителей. Так хорошо говорить на французском и итальянском могут только девушки, получившие достойное обучение.

– Абсолютно согласна с вами дорогая.

– Надо же, как она поет, как оперная певица, пожалуй.

– Да, сегодняшний вечер оказался для всех сюрпризом.

В этот момент Алексей Алексеевич их окликнул словами:

– Голубушки мои, без вас здесь на редкость тоскливо, присоединяйтесь к нам.

– Дорогая, зачем уводишь Варвару Васильевну, возвращайтесь за стол, с улыбкой обратился к ним виновник торжества.

– Не дадите нам слегка посплетничать – упрекнула их Варвара Васильевна, но с удовольствием вернулась к обществу.

Анастасия Серафимовна только улыбнулась мужу, широко, открыто, со всей своей любовью к нему.

– Слышал я, Михаил Александрович, что вы желаете продать пару музыкантов? – спросил не без надежды в голосе Тимофей Васильевич, обращаясь к своему соседу, помещику Андрееву.

– Да какие они музыканты, Тимофей Васильевич, так ноты переворачивать только и могут.