Страница 20 из 43
А теперь вспомните, сколько времени каждый день вы тратите на разглядывание собственной комнаты, ванны или кухонного стола? Как долго вы любуетесь фотографией мамы над вашим рабочим столом? И вообще, часто ли смотрите на неё? Вызывает ли у вас жгучий интерес микроволновка, когда по утру с гудением и шипением она разогревает вам завтрак?
Надеюсь, вы уловили суть. А теперь вопрос: а почему такая разница? Ответ прост.
Если вы не житель Санкт-Петербурге, то вряд ли бываете в Эрмитаже каждый день. Ну а если вы попали в этот великолепный музей первый раз, оказались в окружении столько всего красивого и необычного, то вполне естественно вы будете с восторгом пялиться по сторонам и заходить за красные ограждения. А в своей комнате вы бываете каждый день, где вам знакома каждая деталь, каждый ободранный котом угол и каждая складка на ковре. Как бы горячо вы не любили свою маму, но на её фотографию смотрите только тогда, когда вспоминаете о её чудесных пирожках или, не приведи господь, должны ей денег.
Аналогия с художественным текстом самая что ни на есть прямая. Если главный герой видит что-то в первый раз, тем более если это что-то необычное, забавное, опасное, противное ну или одела глупое платье, то и разглядывать его он будет долго, тщательно и внимательно. А если речь о чём-то хорошо знакомом, обычном, привычном, то ваш главный герой бросит на него мимолётный взгляд, отметит факт существования и всё. В первом случае чтобы передать эмоции и переживания главного героя вам потребуется куча слов и не меньше двух страниц. Во втором хватит уточняющей фразы.
Для большей наглядности пример. Два персонажа: крестьянин из глухой деревни, где до сих пор не отменили крепостное право, и реальный пацан из мегаполиса. Крестьянин возвращается вечером после работы в поле в родную избу, реальный пацан катит в любимый ночную клуб потусоваться. Что каждый из них увидит?
Крестьянин: «Наконец из-за пригорка показался родной дом. Из трубы вьётся дымок, значит Марьяна (жена) уже затопила печь. Из-под ворот выскочил Бобик, радостно залаял и завилял хвостом. Левая створка ворот раскрылась тихо и плавно, а вот правая пронзительно заскрипела. Не забыть бы смазать».
Реальный пацан: «Подкатил к ночную клубу. Оба! Иллюминацию уже врубили. На крыльце у входа, недалеко от мордастых охранников, собралась наша туса. Наташка, во коза, нацепила чудной прикид, мохнатая юбка едва прикрывает зад. Почти десятка, скоро пускать начнут».
А теперь поменяем крестьянина и реального пацана местами.
Крестьянин: «На противоположном конце улице сверкает цветными огнями чудной, странный дом. То ли полукруглый, то ли квадратный, то ли надкушенный. Высоко над каменным крыльцом мигают огромные буквы на иностранном языке. Это, сосед Фёдор сказывал, название будет. Перед огромными прозрачными дверями переминаются с ноги на ногу два упитанных амбала с наглыми мордами в чёрных пиджаках и брюках. Рядом с ними шумит большая толпа чудно разодетых парней и девок. Ещё никогда не доводилось видеть столько волосатых парней, бритых девок, кожаных одежд, размалеванных лиц и голых ляжек».
Реальный пацан: «Из-за бугра показалась отстойная деревенская хата за ограждением из заострённых досок. Банальная коробка из толстых брёвен. Крыша у хибары обита железными листами, хотя солома была бы прикольней. Кирпичная труба из облезлых кирпичей изрыгает белый дым. Из-под ворот выскочил мохнатый блохоносец неизвестной породы. Местный пахарь в прикиде позапрошлого века широко раскрыл скрипучие ворота».
Как говорится, почувствуйте разницу. Во втором описании гораздо больше и эмоций, и впечатлений и собственных суждений. Заодно обратите внимание, что в первом случае и крестьянин и реальный пацан оба заметили некоторые изменения в привычном облике деревенского дома или ночного клуба. Так крестьянин отметил, что из трубы идет дым, значит его жена уже затопила печь. Реальный пацан заметил на старой знакомой Наташке новый прикид.
Когда и вы будете описывать персонажа или места действия, спросите сами себя: а как хорошо персонаж, с точки зрения которого идёт повествование, знает другого персонажа или место действия? Будет одинаково глупо в деталях описывать комнату, где главный герой живёт последние двадцать лет, так и пройти мимо циркового представления зелёных человечков с Альфа Центавра, которые прилетели на Землю с гастролями на глуаконовом звездоправе.
По ранжиру, весу и жиру.
Опытный читатель может с ходу угадать главного героя или другого важного персонажа. Да и трудно не обратить внимание на главного героя, если автор потратил на его описание две с половиной страницы. И вы поступайте так же.
Ни в одном законодательстве мира не прописаны жёсткие ограничения на объём романа, повести или рассказа. Считается, что произведение до одного авторского листа рассказ. Средний объём принимаемых издательствами рукописей равен 15 авторским листам. Казалось бы, 600 тысяч символов с пробелами это очень и очень много. Но на деле это не так.
Каким бы длинным не был бы ваш роман, но места в нём все равно очень и очень мало. В жалкие 600 тысяч символов нужно впихнуть кучу информации: предыстория, политический режим, климат, цвет и повадки птички ара, взаимоотношения, любовь, ненависть, война, драка и что съел на обед главный герой.
Да, можно написать не один роман, а дилогию, трилогию, длинную серию, наконец, но это не выход. Каждая книга, не в зависимости от порядкового номера в длинной серии, должна быть самодостаточной. Вся, вся без исключения, необходимая информация должна быть втиснута всё в те же 15 авторских листов. Поэтому придерживайтесь очень простого правила: чем важнее персонаж, тем более длинным и подробным должно быть его описание.
При классической компоновке сюжета повествование начинается со знакомства с главным героем. В прошлом тысячелетии авторы тратили десятки страниц, чтобы как можно более подробно и обстоятельно познакомить читателя с главным героем. В принципе, это хороший тон. Пусть не с десяток листов, но две-три страницы следует потратить и в наше время, но не больше. Только не впадайте в другую крайность.
Даже если у вас куча информации по главному герою, не грузите ей читателя без необходимости. Сперва расскажите о самом главном. После, если подвернётся возможность, то можете добавить ещё несколько подробностей.
Персонажи, которые появляются в вашем повествовании время от времени, заслуживают меньше внимания, случайные – минимум. Чтобы не ходить далеко за примерами, раскройте мою любимую книгу «Двенадцать стульев» и прочтите первый десяток страниц.
Ипполит Матвеевич Воробьянинов, один из главных героев:
«Ипполит Матвеевич сунул сухощавые ноги в довоенные штучные брюки, завязал их у щиколотки тесемками и погрузился в короткие мягкие сапоги с узкими квадратными носами и низкими подборами. Через пять минут на Ипполите Матвеевиче красовался лунный жилет, усыпанный мелкой серебряной звездой, и переливчатый люстриновый пиджачок. Смахнув с седых (волосок к волоску) усов оставшиеся после умывания росинки, Ипполит Матвеевич зверски пошевелил усами, в нерешительности попробовал шероховатый подбородок, провел щеткой по коротко остриженным алюминиевым волосам пять раз левой и восемь раз правой рукой ото лба к затылку и, учтиво улыбаясь, двинулся навстречу входившей в комнату тещё – Клавдии Ивановне».
Гробовых дел мастер Безенчук, персонаж, который появляется в повествовании время от времени:
«Ипполит Матвеевич, слегка раздражённый, вышел из дому. У входа в своё потасканное заведение стоял, прислонясь к дверному косяку и скрестив руки, гробовых дел мастер Безенчук. От систематических крахов своих коммерческих начинаний и от долговременного употребления внутрь горячительных напитков глаза мастера были ярко жёлтыми, как у кота, и горели неугасимым огнём.»
И случайный персонаж, который мелькнул в повествовании всего раз:
«В канцелярию вошёл рыжий бородатый милиционер в форменной фуражке, тулупе с косматым воротником. Под мышкой милиционер осторожно держал маленькую разносную книгу в засаленном полотняном переплёте. Застенчиво ступая своими слоновьими сапогами, милиционер подошёл к Ипполиту Матвеевичу и налёг грудью на тщедушные перильца.»