Страница 88 из 1067
На крышах бесчисленных шпилей и мануфакториумов то же самое сделали лазеры второстепенной защиты. Ангары и склады, переоборудованные под нужды воздушных сил, подготовили короткие рокритовые взлетно-посадочные полосы, необходимые для самолетов укороченного взлета и посадки. Одетые в серую униформу служащие флота патрулировали периметры баз, поэтому места их дислокации оставались закрытыми и функционировали почти независимо от остального улья.
Временные контрольные пункты, образованные на дорогах по всему городу, превратились в баррикады и оборонные аванпосты на тот случай, если враг сможет разрушить стены. В тысячах зданий, служивших казармами Имперской Гвардии и силам милиции, закрывали броневыми щитами двери и окна.
Из вокс-башен доносились объявления, приказывая горожанам улья, не занятым на жизненно важных производствах, оставаться в своих домах, пока их не заберут отряды Гвардии и не препроводят в подземные убежища.
Магистраль Хель, главную в улье, освободили от гражданского транспорта, создавая коридор для прохода колонн танков и «Часовых», растянувшихся на добрый километр. Скопления военной техники отклонялись от курса по мере того, как рассеивались по улью.
Хельсрич был закрыт, и его защитники крепко сжимали оружие, смотря в суровое небо.
Невидимые людям города рыцари — отделенные расстоянием, но связанные кровью полубога в их венах — преклонили колени в безмолвной молитве.
Через восемнадцать минут после того, как завыли сирены, возникла первая серьезная проблема с развертыванием войск. Представители Легио Инвигилаты потребовали разговора с командующими улья.
Через сорок две минуты начался первый бунт горожан, порожденный паникой.
Я задаю Саррену резонный вопрос, и он дает именно тот ответ, который я не хочу слышать:
— Три дня.
Инвигилате нужны три дня. Целых три дня, чтобы закончить подготовку и вооружение своих титанов прежде, чем они смогут быть использованы. Три дня, прежде чем они смогут пройти через громадные ворота в неприступных стенах улья и разместиться внутри городских пределов, согласно утвержденному плану.
Следующие слова Саррена еще более ухудшили положение.
— За три дня они поймут, придут ли они нам на помощь или развернутся вдоль русла Болиголова с остальным Легио.
Усилием воли я погасил мгновенный приступ ярости:
— Есть вероятность того, что они не придут нам на помощь?
— Похоже, что да, — кивнул Саррен.
— Проекции утверждают, что на прорыв орбитальной защиты у врага уйдет от четырех до девяти дней, — из-за другого края стола произнес один из полковников Стального легиона по имени Арг. — Так что у нас есть время, чтобы предоставить им отсрочку, которую они просят.
Теперь уже никто из нас не сидел за столом. Завывание сирен чуть приглушили, и неусовершенствованные офицеры-люди вновь смогли нормально разговаривать.
— Я отправляюсь на обзорную башню, — сообщил я присутствующим. — Хочу взглянуть на все своими глазами. Модератус-примус все еще в улье?
— Да, реклюзиарх.
— Передайте ему, чтобы встретился со мной там. — Я молча пересек комнату и оглянулся через плечо. — Будьте вежливы, но не просите. Прикажите ему.
ГЛАВА IV
Инвигилата
Модератус-примус Валиан Кансомир потер щеку. Отросшая щетина, уже посеребренная сединой, затемняла нижнюю часть лица. У него было мало времени, и он ясно дал это понять.
— Вы не одиноки в своем положении, — указал Гримальд.
Кансомир мрачно улыбнулся, хотя и не без сочувствия.
— Разница заключается в том, реклюзиарх, что я не намерен умирать здесь. Мой принцепс-майорис все еще сомневается, вести ли Инвигилату в Хельсрич.
Рыцарь подошел к перилам, сочленения брони мягко гудели при движении. Обзорная площадка была небольшим пространством на крыше центрального шпиля штабной крепости, и каждую ночь Гримальд проводил здесь, наблюдая за подготовкой улья к войне.
В бесцветной дали, за городскими стенами, его генетически улучшенные глаза различали скелетоподобные очертания титанов на горизонте. Там, в пустошах, машины Инвигилаты уже были готовы. Толстобрюхие шаттлы возвращались на орбиту, что было завершающей частью развертывания имперских сил на планете. Совсем скоро, всего через пару-тройку дней, не останется ни малейшей надежды доставить сюда хоть что-то.
— Это самый большой портовый город Армагеддона. Нам грозит крупнейшее вторжение зеленокожих ксеносов, с которым когда-либо сталкивался Империум Человека. — Не поворачиваясь к пилоту титана, Храмовник смотрел на гигантские военные машины, чей далекий образ размывался песчаными бурями. — Нам нужны титаны, Кансомир.
Офицер выступил вперед и оказался рядом с Астартес. Его бионические глаза — линзы, напоминающие многогранный нефрит в бронзовой оправе, — вращаясь, издавали щелкающие звуки. Он проследил за взглядом рыцаря.
— Я осведомлен о ваших нуждах.
— Моих нуждах? Это нужды улья. Нужды Армагеддона.
— Как вы сами сказали, это нужды улья. Но я не принцепс-майорис. Я лишь докладываю ей об обороне, а решения принимает она. Инвигилата получила убедительные прошения из других городов и от других сил.
Гримальд закрыл глаза, раздумывая. Немигающие линзы шлема все так же взирали на далеких титанов.
— Я должен с ней поговорить.
— Я ее глаза, уши и голос, реклюзиарх. То, что знаю я, знает она; то, что я говорю, велит мне говорить она. Я, возможно, смогу организовать разговор по вокс-связи.
Несколько секунд Гримальд молчал.
— Я ценю это. Но скажите мне, модератус, дозволительно ли поговорить с вашим принцепсом лично?
— Нет, реклюзиарх. Это будет нарушением традиций Инвигилаты.
Гримальд еще раз открыл карие глаза, всматриваясь в мельчайшие детали военных машин на горизонте.
— Ваше возражение принято во внимание, — промолвил рыцарь. — И полностью проигнорировано.
— Что? — переспросил пилот титанов, не веря своим ушам.
Гримальд не ответил. Он уже говорил по воксу:
— Артарион, подготовь «Лендрейдер». Мы отправляемся в пустоши.
Четыре часа спустя Гримальд и его братья стояли в отбрасываемой гигантами тени.
Песчаная буря умеренной силы царапала песчинками их доспехи, но они игнорировали это так же легко, как Гримальд проигнорировал протест Кансомира против их миссии.
Команды сервиторов трудились на земле. Они не испытывали физического дискомфорта, в то время как жадный песок пустошей обдирал их незащищенную кожу и царапал механические части.
Сами титаны несли бдительную стражу, созерцая пустоши, — девятнадцать гигантов разных классов, от небольших, с командой в двенадцать человек «Псов войны» до громадных «Разбойников» и «Владык войны». Подобные богам, неподвластные капризам природы, громадные титаны были облеплены техноадептами и дронами, проводившими ритуалы пробуждения.
Несмотря на дремоту, они были какими угодно, но только не тихими и безмолвными. Оглушительное завывание плазменных реакторов, пытавшихся запуститься, было звуком первобытного кошмара, вырвавшегося из тех миров, где люди боялись гигантских хищных ящериц и их рева, сотрясавшего землю.
Когда Гримальд с братьями шел в тени, отбрасываемой «Владыкой войны», безжалостное скрежетание металла стало полногласным раскатом грома, который ударом разорвал воздух. Раскаленный пар вырвался из оболочки титана, и тысячи людей вокруг немедленно преклонили колени, повернувшись к пробудившемуся исполину.
Крик пробудившегося гиганта заглушил даже завывающие сирены. Это было нечто среднее между чистым механическим звуком и животным ликованием; звук такой же громкий, как работающие на полную мощь мануфакториумы, и ужасный, словно гнев новорожденного бога.
Гигант двинулся. Но не быстро, а хромая, неуверенными шагами человека, который за много месяцев отвык пользоваться своими мускулами. Одна из ног, достаточно большая, чтобы сокрушить «Лендрейдер», оторвалась на несколько метров от земли. Через мгновение она обрушилась вниз, во все стороны полетела пыль.