Страница 267 из 1067
— Отпустить их, — крикнул он, пронзив одновременно двух смертных, по одному каждым когтем, после чего отбросил их в брызгах крови. — Я только начал.
— У Печати будет достаточно битвы, — настоял рунический жрец, ударом наотмашь впечатав смертного в потолок туннеля и всадив единственный болтерный снаряд в живот его устрашенного товарища. — Ярл, мы должны уходить.
Затем раздался знакомый лающий треск болтерных снарядов из дальнего конца туннеля. Только космодесантники использовали такое оружие, и они были совсем близко.
— Будь они прокляты, — выругался Грейлок, глядя на то, как несколько выживших смертных бегут обратно под защиту приближающихся отрядов десантников-рубрикаторов. Его голос был прерывистым и задыхающимся, не от истощения, а из-за ужасающей, смертоносной энергии, которую только Волки Фенриса могли выпустить.
Он не двигался еще одно мгновение, не желая уступать территорию. Его стая стояла вместе с ним, их тяжелая броня гудела скрытой угрозой. Они будут стоять и сражаться, если он им прикажет.
Клянусь зубами Русса, они выйдут против самого Магнуса, если я им прикажу.
— Пошли, — прорычал он, услышав тяжелую поступь сотен ботинок по туннелю над ними. Если они останутся, то будут разбиты, также как Россек.
Стая снова помчалась вниз, следуя ближайшим маршрутом к Печати Борека. Они миновали обереги против колдовства, заново освященные руническими жрецами несколькими днями ранее. По всему Этту их были тысячи, служащие ослаблению силы магов Сынов. Пока их не уничтожат, Клык будет враждебным, истощающим их местом.
Как и должно быть, вероломные колдуны.
Стая бежала по длинному, пологому скату. Грейлок узнал ведущие к Печати туннели, когда они расширились. Они были возле последнего зала перед самим бастионом, соединяющим нескольких других путей, пронизывающих гору. Когда стены разошлись, он услышал звуки впереди.
— Цели, — прорычал он, разрываемый между раздражением от задержки и удовольствием от возможности продолжить убийство. — Много целей.
— Чьи это, Хель побери, сигналы? — спросил Штурмъярт, прежде чем стая выскочила из туннеля в зал.
Круглое пространство было громадным после узких дорог горы, его ширина достигала сотни метров. Пылали огни, но это было не благотворное пламя домашнего очага. Перед ними массы просперинских солдат готовились к штурму Печати Борека. Сам бастион был всего в нескольких сотнях метров, вниз по еще одному длинному, прямому коридору, вырезанному в скале.
На мгновенье Грейлок не разглядел причины замешательства рунического жреца.
Потом он увидел.
Среди смертных солдат, разбегающихся перед ними и отчаянно пытающихся организовать какую-нибудь оборону против внезапно оказавшихся среди них терминаторов, находились две гигантские боевые машины. Они выглядели как древнее, запрещенное техноколдовство и были более чем на голову выше даже Штурмъярта. К одной руке был подсоединен страшный бур, а к другой — плазменная пушка. Их движения были взвешенными и методичными, и почти такими же быстрыми, как и его.
Когда Грейлок ворвался в зал, от одной из машин к нему устремился плазменный разряд. Он нырнул влево, избежав наихудшего, хотя энергетический шар все же зацепил его правую руку и отбросил спиной на камни.
— Фенрис! — заревел Штурмъярт, воспламенив энергию по всей длине посоха, раскрутил его и швырнул молнию в лицо машины.
— Хьолда! — ответила остальная стая, бросаясь очертя голову на другую боевую машину. Просперинские смертные начали ставить завесу лазерного огня, но мерцающие лучи были больше досадой, чем угрозой.
Тем не менее, машины были серьезными оппонентами. Грейлок, вскочив на ноги, увидел, как одного из его воинов разорвал на части плазменный взрыв, а другого швырнул на землю удар руки-бура.
Швырнул на землю. В тактическом доспехе дредноута.
Грейлок бросился к ближайшему левиафану, проигнорировав вторую машину, которая теперь была окутана молниями Штурмъярта.
— "Катафракты", — прорычал рунический жрец по воксу, осознав, что говорили ему сигналы. — Бездушные машины.
Грейлок прыгнул к цели, в воздухе увернувшись от следующего плазменного разряда и вонзив свои когти в бронзовые наплечники "катафракта".
— Все они умирают одинаково, — проворчал он, вонзая когти в металл и используя инерцию своего падающего тела, чтобы выбить "катафракта" из равновесия.
Громадная боевая машина пошатнулась от веса Грейлока. Тогда Волчий Лорд нанес удар когтями, разорвав пластины брони и обнажив запутанные схемы внутри. Он замахнулся, приготовившись разорвать электропроводку, когда колоссальный удар руки-бура сбил его с ног.
Грейлок ударился о камень и опрокинулся на спину. "Катафракт" навис над ним и навел плазменную пушку ему в голову. Грейлок откатился, когда вспыхнул солнечный луч, раскрошив камень под ним.
Он тут же вскочил на ноги плавным движением, уже предвидя следующий удар "катафракта". Ярл повернулся, уклонившись от сокрушительного удара руки-бура, после чего снова сократил дистанцию. Его когти мерцали разрушительными полями.
— Попробуй это, — прошипел он, ударив лезвиями по открытому отверстию в броне "катафракта".
Когда когти прикоснулись, боевая машина подлетела высоко в воздух, размахивая массивными конечностями. Она рухнула среди группы смертных солдат. Вся нагрудная пластина была смята внутрь, расколота и дымилась.
Грейлок повернулся, отлично осознавая, что он не ударил так сильно.
Здесь был Бьорн.
Гигантский дредноут стоял перед ним, возвышаясь в зале, как он возвышался в любом помещении, в которое входил. Его громадная плазменная пушка все еще излучала жар от выстрела.
— Почувствуй гнев древних, мерзость.
Аура устрашения была ошеломительной. Даже Грейлок, закаленный веками сражений с самыми страшными врагами человечества, был охвачен благоговейным страхом перед лицом этой ненависти. Словно частица разрушительной мощи самого Русса вернулась в мир живых, такой же всепоглощающей и опустошительной, как и две тысячи лет назад, когда впервые обрушилась на галактику.
Разящая Рука с нами! Кровь Русса, я бы встретился с сотней смертей только, чтобы увидеть это.
К тому времени из туннелей в зал вошли еще больше рубрикаторов и открыли огонь. С ними были "катафракты", колдуны, и штурмовые отделения смертных в тяжелой броне.
Бьорн бросился в битву, такой же повелительный и безразличный к перевесу противника, как всегда. Его молниевый коготь сверкал хлесткой, извивающейся энергией, и когда разжимался, оставлял электрические искры на камне. Плазменная пушка выпустила поток разрядов в дрогнувшего врага, отбрасывая даже рубрикаторов, когда пылающие энергетические импульсы врезались в них.
— Вперед! — прогудел почтенный дредноут, его рычащий, звучный голос поднялся над растущей волной взрывов и боевых криков.
Вслед за ним пришли звери. Подобно катящейся волне, они выскочили из теней на открытое пространство. Огромные, прыгающие чудовища, защищенные металлическими пластинами, с желтыми глазами и огромными челюстями, наполненными бритвенно-острыми клыками. Они неслись вперед, сокращая дистанцию между собой и врагом.
Если раньше смертные захватчики были испуганы, то теперь они запаниковали. Тонкие крики отразились от потолка зала, когда ужасы Подклычья атаковали, врезавшись в ряды врагов, и покатились по камням со своей добычей.
В зал вошли остальные волчьи дредноуты, их автопушки вращались, поливая огнем. За ними последовали новые мчащиеся группы тварей Подклычья, а также отделения Серых Охотников, выкрикивающих боевые кличи, и хищные стаи Кровавых Когтей. В ответ рявкнули болтеры и вспыхнули силовые клинки. Мрак горы рассеялся, сменившись прыгающим, мерцающим светом дульных вспышек и плазменных разрядов.
Все это Грейлок увидел за одну развертку своего шлема. Это было то, в чем он всегда нуждался. Он вскочил на ноги, его когти были по-прежнему раскалены убийственной энергией.