Страница 250 из 1067
Он знал причину этого. Изменение плоти стало ускоряться. Афаэль сомневался, сможет ли он теперь снять шлем, даже если захочет. Мышцы пальцев внутри перчаток болезненно сжало. Он менялся. Первая реакция — неверие — сменилась вселяющей страх покорностью.
В трансформации должна быть какая-то цель. Она всегда есть. Просто он не знал в чем она заключалась.
Платформа была окружена рубрикаторами. Несколько из них погибли при штурме Врат, в то время как смертных было уничтожено сотни. Свирепость Волков была ожидаема, и Афаэль использовал огромные силы под своим командованием, чтобы ослабить их несравненное военное искусство. Отдельный Космический Волк был, возможно, самым лучшим мастером ближнего боя в галактике, но даже он мог убить только ограниченное количество врагов, прежде чем погибал сам.
Хетт ждал его на платформе. Его мантия была разорвана и обуглилась, после того как его отделение рубрикаторов попало в переделку. Афаэль слышал о том, что несколько Волков впали в ярость берсерка и вырезали дюжины солдат, прежде чем с ними покончили. Это было на пользу. У него были лишние солдаты, а ошибки Псов указывали на психическое напряжение, которое довлело над ними.
— Хорошая ночная работа, а, Рамсез?
Раптор кивнул в знак приветствия.
— Для тебя, наверное. Я потерял своих рубрикаторов. Какой-то безумный щенок спятил из-за смерти своего наставника.
— Тогда ты должен взять ответственность еще за нескольких, мой друг.
Афаэль бросил взгляд на дымящуюся гору. Когда-то невинные скалы теперь были грязно-коричневого цвета. На дорогах по-прежнему полыхали пожары, вызванные подожженным прометием. Ошеломляющее зрелище уже превратилось в очаг опустошения.
Мы уже достигли так многого, Псы. Смотрите, как мы продолжаем осквернять ваш мир.
— Это поражает меня, — задумчиво произнес Хетт, глядя туда же, — как быстро Псы способны убивать. Я никогда не видел подобного боя. Любая другая армия в галактике спряталась бы за этими стенами, ожидая, когда мы придем к ним. Они же встречают нас в открытую, сражаясь как демоны. Что движет ими? Что делает их такими, какие они есть?
Афаэль пожал плечами.
— Неужели я заметил восхищение, брат? — спросил он. — Если да, то оно неуместно. Они были созданы делать грязную работу, на которую не были способны другие Легионы. Они истребители, контроль за вредителями Империума. Они не могут измениться, и они не могут стать лучше. Также как и мы, они ограничены образом своего примарха.
При упоминании Русса Хетт сделал предостерегающий жест. Афаэль резко рассмеялся.
— Не бойся — тебе хорошо известно, что он не сможет прийти к ним на помощь.
Оба мага замолчали. Далеко внизу сильно бронированные машины ползли сквозь ряды. Они были древнего и неизвестного проекта, хотя историк Имперской армии смог бы узнать еле заметную эмблему Легио Кибернетика на их бортах.
— Так что теперь? — спросил Хетт.
— Как я говорил раньше, брат, — ответил Афаэль, наблюдая за машинами с рассеянным интересом. Перья на шее раздражали его. — Воспользуемся "катафрактами". Псы предпочли уйти под землю.
Затем Афаэль сделал глубокий, уставший от войны вздох, чувствуя резкость воздуха даже через фильтры.
— А мы, мой друг, решили вытащить их оттуда.
Черное Крыло вернулся на командный трон «Науро». Нейман снова вел корабль из уединенных покоев, а оставшиеся кэрлы находились на своих постах. Курс был все тем же и на той же полной скорости, несмотря на то, что двигатели истекали топливом и охлаждающей жидкостью.
С момента стычки с колдуном Тысячи Сынов и его немым телохранителем прошел стандартный терранский день. Это был бессмысленный отрезок времени, не соответствующий ни фенрисийскому дневному циклу, ни естественному ритму космического корабля, однако члены экипажа цеплялись за него, возможно считая, что в нем отражалось что-то из их неотъемлемой человечности.
Какой бы не была причина, двадцать четыре часа было далеко недостаточно, чтобы восстановить спокойствия на «Науро». По репутации командира Черного Крыла был нанесен удар. Все кэрлы, которых он взял с собой на охоту, погибли, и весь экипаж знал, что только неожиданное применение смертоносного варп-глаза навигатора спасло его шкуру. Возможно, в обычных условиях это несильно навредило бы репутации Черного Крыла, но все были изнурены и измучены бесконечными требованиями к ним. В результате началось перешептывание, достаточно тихое для сплетников, чтобы чувствовать себя в безопасности, но достаточно громкое для звериного слуха Черного Крыла, чтобы уловить сказанное.
Сплетни и жалобы не беспокоили его. Случившееся говорило о том, что его полностью переиграли тяжело раненный колдун и один воин в силовом доспехе. Бой должен был пройти лучше. Он был в своей стихии, выслеживая в тенях, как и подобает волчьему скауту. Он должен был обнаружить незваных гостей раньше, устроить на них засаду и поймать их так, как его самого поймали.
Тот факт, что он так дерзко был вовлечен в перестрелку, был хуже, чем небрежностью. Это был конфуз.
По крайней мере, хвала Всеотцу, она не закончилась для него плохо. Рубрикатор был наполовину уничтожен гибельным взором навигатора. Когда в свою очередь был убит колдун, последний оживляющий его дух был устранен и неуклюжий воин-дрон застыл. Машины уничтожили их останки, превратив искореженный металл и разорванную плоть в еще одну порцию топлива для алчных печей.
С того времени Черное Крыло провел много времени, размышляя о двух безбилетных пассажирах. Тело колдуна, хоть и изуродованное неумелой переброской, было в основном таким же, как и его: усиленная физиология, широкий, коренастый скелет с чрезмерно развитой мускулатурой и улучшенными органами. Во многих отношениях тело колдуна было ближе к идеалу Адепутс Астартес, чем собственное Черного Крыла, стройное и с происходящими из Хеликс особенностями.
Но десантник-рубрикатор… был странным. Под разрушенным доспехом ничего не было. Ни плоти, ни костей, только небольшое количество серого праха. Конечно же, Черное Крыло слышал рассказы. Волчьи жрецы зачитывали саги о бескровных остатках Легиона Магнуса, проклятых черным колдовством предателя Аримана вечно идти на войну с уничтоженными душами, так что он не должен был удивляться. Он должен счесть это обычным, просто еще одним поворотом извилистой трагической истории галактики.
Но он не мог перестать думать об этом. По какой-то причине сама идея о том, что космодесантник мог изменить себя так радикально, только для того, чтобы избежать неумолимого изъяна в своей конституции, была отталкивающей для него. Есть вещи, с которыми просто приходится иметь дело. Для сынов Русса это был Вульфен, темный призрак Волка, который охотился на всех них.
Возможно, Тысяча Сынов страдали от такого же изъяна. Если это так, тогда они не встретили его, как подобает людям, но превратили себя в чудовища. Чем дольше Черное Крыло размышлял над этим, тем больше это ужасало его.
Вот в чем разница. Мы все искажены, старые Легионы, но Волки не сбились с пути. Мы противостоим этому, каждый день. Мы держим опасность близко к себе, используем ее, чтобы стать сильнее. Чтобы мы не делали, мы должны помнить об этом.
— Лорд.
Черное Крыло стряхнул с себя самоанализ. Перед ним на командной платформе стоял Георит. Как и все смертные корабля, он выглядел ужасно. Его униформа помялась, а под глазами были черные круги.
— Говори, — протянул Черное Крыло, чувствуя себя опустошенным. Он не спал много дней.
— Дополнительный поиск закончен. На палубах больше аномалий не обнаружено.
— Хорошо. А двигатели?
Георит глубоко вздохнул.
— Я перевел команды на тройную смену. Мы сдерживаем самые сильные пожары, но не знаю, насколько нас хватит.
— Нам нужно шесть дней.
— Знаю. Если бы у нас было больше людей… — он замолчал. — Но у нас их нет.
Была ли эта колкость в его адрес? Попросил бы Георит отправить тех мертвых кэрлов обслуживать двигатели? Черное Крыло почувствовал, как поднялись волосы от раздражения.