Страница 235 из 1067
Она никогда не спускалась так далеко прежде. И знала, что никто не спускался. Это было ниже уровня Врат, предел патрульных обходов кэрлов, и дальше никто, кроме железных жрецов не ступал.
— Испуганна, хускэрл? — спросил Арфанг, его посох стучал по камню во время ходьбы.
Испуганна на Фенрисе означало только универсальное, абстрактное оскорбление. — Осторожна, лорд, — ответила Фрейя так резко, насколько осмелилась.
Арфанг позволил вырваться скрипучему смеху.
— Как и положено. Не хотел бы иметь с собой щенков. Ничего бы не вышло.
Фрейя внимательно посмотрела на железного жреца. В темноте его доспех был черным, как обугленный металл, отмеченный красными полосами от костров.
— Простите меня, лорд, — осмелилась она. — Это необычно. Кэрлы не спускаются в Хранилище Молота.
— Не спускаются, — согласился Арфанг.
Они продолжали идти. Железный жрец, казалось, не чувствовал необходимости дать другое объяснение.
— Итак, если я могу спросить…
— Ты хочешь знать, почему я вызвал тебя, какая возможная польза может быть от смертного здесь.
— Не могу представить, что вам нужна моя помощь.
Арфанг остановился и повернулся к ней. Позади них вереница сервиторов с лязгом остановились.
— Думаешь в кузнях нет опасности?
— Мы внутри Этта, лорд.
— Мы на Фенрисе, хускэрл. Мы не уничтожим опасность на этом мире, даже если бы могли. Мы держим ее близко к себе, учимся жить с ней, использовать ее, чтобы оставаться сильными. В Подклычье много опасностей. Некоторые неизвестны даже Великому Волку.
— Но мы не идем в…
— Это время опасности, и есть пути из темных мест в Хранилище Молота. Если бы я мог выбирать, то бы пришел сюда со стаей Охотников. Но они все нужны для обрезания нитей, так что должны действовать смертные.
Он наклонился вперед и его глаза сверкнули, как старые звезды.
— Пробуждение мертвых — трудная задача, — прорычал он низким и грохочущим голосом. — Это займет мое внимание на долгие часы. Пока я буду занят, трэллам понадобится защита. Ты сможешь сделать это, хускэрл? Или ты боишься более глубокой тьмы?
Фрейя сердито посмотрела на него, ужаленная предполагаемой слабостью. Она почувствовала вспышку возмущения в своей груди, всегда присутствующее желание наброситься на высокомерие закованных в броню полубогов, которые диктовали каждый аспект ее жизни. У них всего лишь отсутствовал страх, потому что он был уничтожен в них Хеликс, но как же быстро они начинали презирать смертные эмоции, саму суть человечества, защита которого была им поручена.
— Я ничего не боюсь, лорд, — сказала она, скрывая раздражение в голосе.
Личина железного жреца скрывала его выражение лица, но легкое движение головы сказало Фрейе, что под этой потрепанной пластиной он улыбался ей.
— Увидим, хускэрл, — сказал он, продолжив движение. — Увидим.
Морек шел по Клыктану, петляя между прибывающими колоннами раненых и вернувшихся. Большинство приземлились на «Громовых ястребах» в Вальгарде, но некоторые прибыли через наземные врата. Громадный зал был наполнен шумом и движением — это кэрлы спешили установить дополнительные орудийные платформы, мимо них проходили колонны воинов, направляясь к другим точкам развертывания.
Среди всего этого появились Небесные Воины. Они шли напыщенно, неся след победы в своих золотистых глазах, шагая среди смертных, как полубоги. Другие стаи понесли потери и сгорали от стыда и очевидного желания вернуться в бой. Все пострадавшие были тяжело ранены, пылая зловещей, темной решимостью расплатиться по счетам. Морек слишком хорошо понимал необходимость избегать близкого контакта с ними. Когда зверь внутри них бодрствовал, у них иногда были проблемы с определением врага.
— Ривенмастер! — раздался гортанный, громкий голос.
Морек быстро повернулся и его сердце упало.
К нему прихрамывая, шел Волчий Гвардеец. Огромная фигура в терминаторском доспехе выросла из освещенной огнями темноты. Доспех был потрескавшимся и отмечен боевыми повреждениями, таким же израненным выглядел и сам воин. Он снял свой шлем, обнажив сильно татуированное лицо, обрамленное красновато-коричневой гривой. На висках блестели штифты, а глаза выдавали дикую, уничтожающую скорбь.
Рядом с ним, на подвесной платформе парило тело Серого Охотника, привязанное к передвижным носилкам и абсолютно неподвижное. Его доспех был разрезан на части, и длинные кровавые следы текли по броне. Вдоль каркаса подвеска мерцали огоньки, отображая форму знаков. Морек не был апотекарием, но смог распознать Руну Смерти также как и любой другой фенрисиец.
— Служу, лорд, — сказал он, поклонившись.
— Доставь этого воина Лорду Вирмблейду, — прорычал Волчий Гвардеец. — Немедленно.
Морек поколебался, всего на мгновенье. Ему было приказано наблюдать за подготовкой обороны Клыктана. Здесь были бесчисленные трэллы, которые могли сопроводить раненного Небесного Воина к волчьим жрецам.
Он мог возразить. Это было бы бессмысленно. Волчий Гвардеец перед ним был ранен и очевидно старался сдержать котел мрачной, разочарованной ярости.
— Сделаю, лорд, — сказал он, стараясь не думать о многих делах, которые останутся незаконченными в его отсутствие.
Волчий Гвардеец заворчал, и толкнул подвесок к нему. Он слегка подпрыгнул от прикосновения. Морек увидел обширные повреждения на истерзанном теле, глубокие раны от мечей и свернувшуюся кровь. Похоже на то, что Охотник был в состоянии, которое его родичи называли Красный Сон, глубоком регенеративном процессе, запущенном слишком близкими объятиями Моркаи.
— Иди быстро, смертный, — прорычал Волчий Гвардеец, повернувшись, чтобы вернуть туда, откуда пришел, затем остановился. — Как тебя зовут?
Морек посмотрел ему в глаза. Долгий опыт научил его всегда смотреть им в глаза.
— Морек Карекборн, лорд.
— Охраняй его хорошо, Морек Карекборн. Когда все закончится, я найду тебя. Его зовут Аунир Фрар, Серый Охотник из моей стаи. Теперь его и твой вирды едины. Помни об этом.
Морек сохранил зрительный контакт, хотя это было трудно. Янтарные радужные оболочки Волчьего Гвардейца выглядели странным образом расфокусированными, словно сильный удар повредил что-то внутри него. В чем не было сомнений, так это в настойчивости в его словах.
— Я понимаю, — ответил Морек, уже планируя маршрут подъема к обители телотворцев, месту, к которому час назад просто приблизиться, означало для него смерть. — Его вирд — мой. Моя жизнь за его.
На восьмой день с момента прибытия Тысячи Сынов на орбиту Фенриса начался штурм ворот Клыка.
Хотя оба наземных портала — Кровавый Огонь и Восхода — находились высоко на отвесных склонах горы, они стояли на границе громадных хребтов между пиками, что позволяло подойти к ним с окружающих высот. Хребты тянулись к вратам цитадели, как огромные каменные дамбы, позволяя подойти к ним с близлежащих плато. В полузабытом прошлом тысячелетии Всеотец и Леман Русс ходили по тем же самым камням, вместе планируя строительство Этта, видя каким образом истерзанным ландшафт Асахейма может стать домом для величайшей крепости за пределами Терры. Русс сделал так, чтобы двое Врат возвышались над полностью открытыми подходами, превращая любое массированное наступление на них в бойню.
Когда Грейлок наблюдал, как огромные силы под командованием Тысячи Сынов начинают двигаться вперед, он молча поблагодарил за это предвидение. Собранная захватчиками армия, показавшаяся в резком свете полуденного солнца, превосходила все, что он видел под знаменем Предателя. Великое Очищение разгромило Легионы Предателей, а собственные войска Магнуса поредели во время ада на Просперо. В прошедшие века они, несомненно, были заняты делом.
Окружающая армия разделилась на две части, по одной на каждые Врата. В авангарде на тяжелых траках катились многочисленные колонны тяжелой артиллерии. Среди них были большие мортиры, машины, несущие осадные орудия, и гигантские плазменные пушки, высоко установленные на своих грохочущих шасси. За ними двигались еще более тяжелые машины, раскачиваясь, как пьяницы при выходе на дистанцию стрельбы. Присутствовали мобильные пусковые установки с целыми кассетами блестящих ракет, установленных на угол обстрела, и громадные сверхтяжелые штурмовые танки с осадными орудиями, выступающими из раздутых башен.