Страница 232 из 1067
Анийя уже была здесь, сгорбившись перед кучей деталей старой машины. Она ждала его в темноте, опустив голову. Рери увидел, как вспыхнули ее рыжие волосы в свете фонарей, и почувствовал пробежавшее по телу возбуждение.
— Значит, ты пришла, — сказал он жадно, подбежав к ней.
Женщина не ответила, и Рери на мгновенье замешкался. Может она больна? Или задумалась? Он присел перед ней, осторожно протянув свою тощую руку к челке. Он колебался, его пальцы дрожали. Она сидела неуклюже.
— Анийя?
Он убрал ее волосы, обнажив бледное лицо. На месте ее глаз были черные дыры, от которых тянулись кровавые линии, похожие на следы от слез.
Рери закричал, отпрыгнув и сильно ударившись спиной о стену.
Только это была не стена. Это был металлический гигант, монстр в позолоченном силовом доспехе и высоком шлеме с гребнем. Чудовище наклонилось и схватило его за плечо, сжимая плоть, пока не хлынула кровь.
Рери продолжал кричать, пока не появился еще один. На втором монстре была длинная ниспадающая мантия на таком же украшенном доспехе, но он хромал и сутулился, словно был тяжело ранен. Его шлем походил на голову кобры, увенчанную золотым капюшоном. Воин в мантии сделал мимоходом жест и Рери осознал, что не может больше кричать. Его открытый рот совсем не издавал звука, даже если крик продолжался в его голове. Он боролся, скорее инстинктивно, чем как-то еще. Он начал узнавать людей — какие-то искаженные космодесантники. Это сказало ему все, что нужно о его шансах выжить.
Над ним возвышался десантник в мантии. Лучи фонаря Рери пронеслись по золотому капюшону кобры, засверкав от усыпавших металл драгоценных камней. Словно в каком-то полузабытом кошмаре его рот не издавал ни звука. Лицевые мышцы постепенно расслабились, пока не лицо не приняло выражение спокойной скуки.
Воин в мантии сказал что-то молчаливому, но Рери не смог понять языка. Потом золотой шлем повернулся к Рери.
— Я рад, что ты пришел, — сказала маска кобры, на этот раз говоря на фенрисийском со странным произношением. Голос оказался на удивление мягким. Даже любезным. — Твоя подруга не пережила этот процесс. Думаю, ты сделан из более твердого теста.
Его перчатки поднялись. В одной был изогнутый скальпель. В другой два шара, сияющих нечестивым, бледно-зеленым светом. Помимо колдовского блеска они выглядели целиком как глаза.
Рери продолжал кричать. Он продолжал кричать, когда фонари погасли, продолжал кричать, когда мастер Фуэрца приступил к работе, и продолжал кричать, пока лорд-маг Тысячи Сынов не закончил. И хотя его лицо оставалось вялым и бесстрастным, заключенное под поверхностью невозмутимости магией более могущественной, чем он смог бы когда-либо осознать, часть Рери Урфангборна никогда не переставала кричать.
Кулак Хель прыгнул высоко в воздух. Угасающий свет отразился от его доспеха, крупные пласты снега осыпались с тела.
— Волки среди вас! — заревел он, нарушив долгую, настойчивую тишину.
В пяти метрах ниже него колонна марширующих смертных повернулась, уставившись с комичными выражением ужаса. С их стороны было глупо идти так близко к краю, так заманчиво углубиться в глубокие сугробы и удобно расположиться для ожидавшей их засады.
В двух метрах слева от Кулака Хель из снега выскочил с криком дикого восторга Красная Шкура. Вместе с ним появилась остальная стая, ведомая вопящей фигурой Сигрда Бракка, возвышающимся кошмаром в броне и клинком посреди сгущающихся сумерек. Волки прыгнули разом, как оползень, врезавшись в застигнутый врасплох отряд.
По ним ударил лазерный огонь, когда смертные бросились бежать из тени уступа по пересеченной, предательской земле. Многие спотыкались, ломали лодыжки и кисти, падая среди острых, как нож камней. Их было больше сотни, все хорошо вооруженные, хорошо защищенные. Для смертных.
Кулак Хель тяжело приземлился, ломая хребет убегающему солдату силовым кулаком, который теперь потрескивал пузырящимся разрушительным полем. Он развернулся, аккуратно сбил с ног следующую пару, сорвал с них маски и оставил задыхаться разреженным воздухом. Другой рукой он выпустил из пистолета поток убийственного болтерного огня, прочертив кровавый коридор в тесно сбившихся толпе солдат, а затем прыгнул к ним.
— Ярость Русса! — закричал Кулак Хель, наслаждаясь убийством и выбирая цели среди толпы поворачивающих, бегущих фигур.
К этому времени Красная Шкура и остальная стая также оказались среди солдат. Они рубили и кромсали, выпускали короткие, точные очереди из болтеров. Мрак сумерек освещали дульные вспышки и энергетические поля, затмевая лазерные лучи, когда враг изо всех сил старался сделать больше, чем просто умереть под атакой.
— Идите к моим клинкам, предательское отребье! — проревел Красная Шкура, перепрыгивая через камни с уверенностью истинного волка. — Почувствуйте мой…
Шальной лазерный луч ударил его прямо в грудь, сбив его с ног и опрокинув на спину.
Кровавые Когти с хохотом пронеслись мимо него, безжалостно убивая смертных с небрежной и страшной энергией.
— Почувствовать что, брат? — передразнил Кулак Хель, выпотрошив солдата из болт-пистолета, после чего схватил силовым кулаком другого и раздавил его.
Сломанный Зуб смеялся даже когда рубил мечом целую группу запуганных, ползающих солдат, мономолекулярные лезвия разрезали броню, словно ткань.
Красная Шкура тяжело поднялся, излучая смущение и ярость. С черного ожога на его нагруднике поднимался дым.
— Кто, фекке, это был? — проревел он, снова шагнув на дистанцию ведения огня, его рокочущий голос поднялся над криками и задыхающимися всхлипами убегающих солдат. Он косил болтерным огнем, срезая солдат дюжинами. — Попробуй еще раз. Попробуй еще раз.
Кулак Хель оскалился, ударив кулаков в лицо солдата, и развернулся, чтобы подстрелить еще нескольких из пистолета.
— Хотелось, чтобы кто-то попробовал, — сказал он по оперативному каналу. — Убивать больше некого.
Это было правдой. Бракк прорубил дорогу сквозь врагов, убивая с точностью и мастерством, которые превосходили даже искусство Кровавых Когтей. Как обычно, Волчий Гвардеец оставался зловеще молчаливым во время бойни, позволив молодым выпустить из себя свирепость, в то время как сам занимался беглецами. К тому времени как он подошел к Кулаку Хель, местность была усеяна быстро остывающими телами.
— Хватит, — рявкнул Бракк, как только волна убийств пошла на убыль. Он вставил новый магазин в болтер. — Это конец. Мы возвращаемся в Этт.
Красная Шкура был все еще зол.
— Почему? — выпалил он, позволив цепному мечу продолжать жужжать. — Мы могли бы сражаться всю ночь.
Бракк фыркнул. В отличие от других вожаков стай он предпочитал оставаться в стандартном силовом доспехе, нежели более громоздком терминаторском, но каким-то образом по-прежнему возвышался над воинами вокруг него.
— Мы не останемся здесь для того, чтобы ты снова упал на свою задницу, — прорычал он. — Я получил приказ из Этта — мы возвращаемся.
Кулак Хель встал рядом с Красной Шкурой. Его тело было все еще наполнено эндорфинами. Счет убийств был высоким, несмотря на их низкое качество. Работы все еще хватало, и быть отозванным обратно в логово было оскорбительно.
— Мы должны остаться, — сказал он почти неосознанно.
Стая молчала. Бракк медленно повернулся к ней лицом.
— Действительно? И какая часть тактического гения заставила тебя сказать это?
Кулака Хель больно задел сарказм. Он почувствовал, как в голове пронесся резкий ответ, как рвутся наружу зревшие месяцами чувства.
Наш Волчий Лорд слишком осторожен. У него холодная кровь. Он не дает нам прославиться и превращает нас в щенков Ордена. Им должен был быть Россек. Он бросил бы нас на врага, дал бы необходимое нам убийство.
Но слова не были произнесены. Бракк был старым Волчьим Гвардейцем, твердым как адамантий и закаленным на наковальне бесчисленных кампаний. Он был высшим хищником, неоспоримым главой стаи. Кровавые Когти были вольны высмеивать эту силу, когда ими двигали юный пыл, но они никогда не бросят ей вызов.