Страница 199 из 1067
— Значит, свет. Откуда он исходит?
Траск показал вперед, за ближайшие скопления шпилей, туда, где город простирался до края скалы. Последняя каменная башня стояла отдельно от остальных, отделенная пропастью, через которую был переброшен единственный мост. На вершине башни располагалась широкая площадь, а за ней руины большой пирамиды, чьи стороны были покрыты пятнами патины, а на зияющей провалами крыше плясали молнии.
— Если у города когда-то было сердце, — сказал Траск, — то это оно.
Железный Шлем кивнул.
— Быть посему. Мы сожжем ее.
Он зашагал вперед и в этот момент что-то в завывающем воздухе вдруг изменилось. Вопли стали громче, а над крышами уродливого города прокатился звук, напоминавший громкий церемониальный гонг.
Пыль под ногами зашевелилась, образуя новые узоры. Плиты в круглом внутреннем дворе выбросило вверх, подобно потокам гейзеров. Стеклянные стены зданий треснули, осыпая землю молниями, словно искрами с наковальни. Каждая грань хрустального города развернулась, перестраиваясь, меняясь, падая и взмывая вверх. Из тысячи только что появившихся источников ударили лучи красного света. Каждый луч отразился от соответствующей линзовой решетки, и из шпилей, пирамид, осколков и куполов засверкал, повторяясь снова и снова, один-единственный образ.
То было Око, в каждой своей форме и с каждого мира, который когда-либо уничтожили Волки. Оно свирепо взирало на них — губительное, скорбное, злобное, выжидающее.
И все же Железный Шлем с трудом различал эти эмблемы, как и его любой другой воин его армии, так как пыль затмевала собой столбы света. Из трещин в земле показались десантники-рубрикаторы. Их доспехи светились так же, как и в тот час, когда запрещенные заклинания навсегда изменили сынов Просперо. Двигаясь так же безмолвно, как и на Арвионе, они выбрались из расколовшейся земли, взялись за клинки и активировали древние энергетические ранцы. Когда пыль осыпалась с изгибов наплечников, показались старые знаки, страшиться которых вселенная давно разучилась — символы корвидов, атенейцев, рапторов и павонидов.
С самой верхней пирамиды хлестнули огромные разряды молний, переливающиеся всеми цветами спектра. Буря усилилась, сильные ветра секли порывами вихрей.
Едва ли не впервые Железный Шлем потерял дар речи. Здесь была не та горстка рубрикаторов с мира-кузницы, но сотни воинов, выстроившиеся безмолвными отделениями и ротами. По их рядам плясали эфирные нити, облизывая доспехи и извиваясь на украшениях брони.
Затем, по неслышимой команде воины пришли в движение, сначала неуклюже, а затем со всей плавностью их прежних тел из плоти и крови.
Первым очнулся от шока Фрей. Он поднял посох, и его рукоять неистово запылала колдовским светом Фенриса.
— Фенрис Хьолда! — закричал жрец, бешено вращая посохом, словно булавой.
И высвободил поток. Волки, получив врага, разом бросились в атаку на автоматов, которые поднялись из каждого сектора истерзанного бурей города. Загремели раскаты таинственного грома, а затем хлынул ливень.
И среди всего этого Харек Железный Шлем, заглушив могучим голосом даже стенания проклятого воздуха, устремился в битву, наконец, обрушив свой клинок на врагов.
«Бладхейм» был быстрым кораблем — ударным крейсером, созданным для стремительного ответа врагу. С самого начала он шел всего в нескольких часах позади Железного Шлема, и Аркенджо загнал варп-двигатели, чтобы наверстать время. К тому времени, как навигатор вывел их из эмпиреев, его смертные глаза кровоточили, а руки неконтролируемо тряслись.
Корабль устремился к Пределу Ковчега Секундус и, сразу же установив позицию «Руссвангума», лег на траекторию сближения. Еще до подхода к планете рота Аркенджо приготовилась к бою и десантированию. В пусковые шахты ударного крейсера загрузили многочисленные капсулы, набитые стаями воинов, жаждущих начала охоты.
Сам ярл в компании Штурмъярта, Россека, Грейлока и остальных волчьих гвардейцев до последнего момента оставался на мостике.
— Он уже высадился на планету, — сказал ярл Двенадцатой, недоверчиво качая головой. — Бросился прямо в горло.
— Тяжелые бои по всем точкам высадки, — доложил Грейлок, изучая входящие данные авгура. — Они уступают в численности. Все время появляются новые сигналы — откуда они берутся?
Аркенджо подтянул к себе пиктер и вызвал тактические данные об идущем далеко внизу сражении. На схеме загорелись руны, обозначающие дислокацию сил Железного Шлема и Къярлскара, мерцая при обновлении информации.
— Он даже не пытается, — пробормотал Аркенджо, — избежать окружения.
Тактический дисплей показывал все безрассудство атаки. Рота Железного Шлема ворвалась в город с востока и пробилась почти до самого центра. Силы Къярлскара находились позади, завязнув на южных окраинах. Две роты все еще не соединились, и сейчас были разделены вражескими частями, которые использовали численное превосходство, чтобы обойти оба атакующих клина.
Аркенджо пробежался по цифрам, сверяя их с численностью противника, который появился по всему городу. Даже с воинами его роты шансы были неравны, а со временем разница только увеличиться. Вражеских рунических сигналов уже были сотни, и каждую секунду появлялось еще несколько.
— Он опередил Къярлскара, — отметил Грейлок. — И должен отступить.
Аркенджо фыркнул.
— Он никогда не отступит. Это Къярлскар должен догнать его. Если роты смогут соединиться, ситуацию еще можно будет спасти.
Волчий лорд надел шлем. Остальные последовали его примеру.
— Высадите нас перед позицией Четвертой роты, — приказал он. — Мы разобьем врага, который находится между ней и Железным Шлемом.
— В этих сигналах что-то странное, — заметил Штурмъярт, впившись взглядом в схемы. — Я едва их чувствую, словно они находятся вовсе не там.
Россек засмеялся.
— Они там, — прорычал он. — И в таком случае они умрут.
— Будьте осторожны, — предупредил Аркенджо, обратившись ко всем. — Железный Шлем должен был знать, что пробудил силы, которые не следовало трогать. Это не тот сброд, с которым мы привыкли иметь дело — они, как и мы — наследники Легиона.
— И они погрязли в скверне, — добавил Штурмъярт. — По крайней мере, это я вижу четко.
— Так давай облегчим им путь к забвению, — сказал Аркенджо, зашагав к отсекам десантных капсул. — Это будет милосердием и для нас и для них.
— За Русса! — прогремел Железный Шлем, рубя инеистым клинком, как и на Арвионе.
Клинок вошел глубоко в торс приблизившегося десантника-рубрикатора, вскрыв керамит от одного бока до другого. Предатель пошатнулся, но удержался на ногах. Железному Шлему пришлось ударить во второй раз, чтобы разорвать броню-оболочку. Раздался треск, воздух содрогнулся, и автоматон, наконец, рухнул на землю, линзы его шлема погасли.
Сражение охватило каждую улицу, ведущую к дамбе, и узкие пространства города кишели рукопашными схватками. Рубрикаторы наступали со своей жуткой бесстрастностью, блокируя каждый подход в город и за его пределы. Большинство использовало оружие ближнего боя, которое сверкало губительными энергиями, но были и стрелки, а небеса исполосовали следы ракет. Снаряды ударяли в нависающие карнизы хрустальных зданий, сотрясая и обрушивая их.
Успех был возможен. Десантники Рубрики не были непобедимыми, но оставались при этом невероятно сильными и упорными. После часа непрерывной битвы Волки все еще были скованы на подступах к мосту, не в состоянии прорвать оборонительную линию сапфировых гигантов, преградивших им путь. Железный Шлем лично возглавил две атаки через запутанные улочки к арочным вратам, но обе были отбиты с потерями для сынов Фенриса. Они отступили вниз по склонам под аккомпанемент барабанившего по спинам дождя, смешавшегося с кровью.
Из Волков упорнее всех, вероятно, бился Фрей. Рунический жрец ни разу не прекращал выкрикивать ритуальные проклятья внешней тьме, его посох пел сырой энергией, за спиной развивались шкуры. Он был убежден, что пехоте, с которой они столкнулись, требовалось руководство мастера-колдуна, и поэтому искал его на переполненном поле битвы, стараясь найти и бросить вызов.