Сражения Космического Десанта

Я слышу яростное шипение, с которым клинок Приама пронзает вражескую плоть. Слышу искаженное завывание кромсающих тела цепных мечей, крики объятых паникой людей в убежище, ощущаю их страх даже сквозь бронированные стены.

Еще одна тварь рычит, брызжа мутной слюной на лицевую пластину шлема. Она погибает, когда в нескольких метрах от меня рявкает болтер Артариона, разрывая неправильной формы голову существа.

— Сосредоточься! — рычит он мне по воксу.

Я возвращаю долг мгновением позже, обрушивая булаву на тварь, которая хочет напасть на знаменосца сзади.

Рукопашная, дошло до пистолетов, клинков и сокрушительных ударов кулаками по мордам. Хорошо бронированное противопогодное укрытие в центре обширной площади осаждают примерно две сотни орков.

Каждый шаг нужно делать очень осторожно. Ноги то и дело попадают в лужи остывающей крови и на тела мертвых докеров. А Саламандры…

Будь они прокляты…

Приам блокировал удар ближайшего орка, скрестившиеся клинки исторгли сноп искр.

Он заколол ксеноса ответным ударом — грубым, не вызывающим гордости выпадом, преодолевшим несуществующую защиту орка, — погрузил кончик клинка в открытую шею.

Топор твари с клацаньем обрушился на боковую сторону его шлема, и рецепторы визора пару секунд показывали только яростные помехи.

Недостаточно глубоко. Мечник выдернул клинок и вторым ударом по рукоять вогнал оружие орку под ключицу. Тварь замертво рухнула, подергивая конечностями.

Приам сдержал желание расхохотаться.

Следующий бросившийся на Приама орк был поддерживаем двумя его собратьями. Первый пал от меча рыцаря, рассекшего торс, — активированный клинок прошел через мясо и кости, как сквозь масло. У второго и третьего были реальные шансы победить Храмовника, но их поверг на землю удар булавы реклюзиарха.

— Где Саламандры? — спросил Гримальд по воксу, слова прерывались резким дыханием.

— Они удерживают позиции.

— Они что?!

Кулак Бастилана вибрировал от отдачи болтера. Потоки чужеродной крови вновь окрасили броню.

Взаимные обвинения раздавались в воксе. Саламандры не пошли вслед за Храмовниками. Рыцари пробились вперед слишком далеко и слишком быстро.

— Следуйте за нами, во имя Трона! — Бастилан добавил свой голос к переговорам.

— Отступайте, — пришел спокойный приказ сержанта В'рэта. — Отступайте к восточной платформе и подготовьтесь ко второй волне.

— Атакуем! Если мы ударим сейчас, не будет никакой второй волны.

— Саламандры! — спокойно велит В'рэт. — Оставайтесь на месте и будьте наготове. Убивайте всех врагов, что попытаются пробиться в убежище.

Бастилан ударил ногой в грудь горбатого орка, круша то, что у твари было на месте ребер. В миг передышки рыцарь выбросил пустой магазин болтера и вставил новый.

Храмовники наступали без поддержки и удалились от убежища, преследуя бегущих зеленокожих. Впереди, среди толпы запаниковавших тварей, был виден облаченный в броню вожак этого жалкого племени, он буквально шатался под тяжестью абляционной брони, которая была похожа на прибитые к нечувствительной плоти листы металла.

С ревом вырываясь из стволов Храмовников, болты полосовали бегущих за предводителем свирепых тварей. Несколько снарядов взорвались на броне лидера орков, другие врезались в спины и плечи бегущих вокруг вожака зеленокожих.

— Он уходит, — проворчал Бастилан. Сержанту было стыдно даже просто произнести подобное.

— Отступаем, — донесся рык реклюзиарха.

— Сэр… — начал было Бастилан, ему вторил гораздо более раздраженный Приам:

— Нет!

— Отступаем. Ради этого не стоит умирать. Сейчас нас слишком мало, чтобы пустить кровь вожаку.

В'рэт кивнул:

— Понимаю. Вы считаете это пятном на вашей чести?

Нет, он ничего не понимает.

— Нет, брат. Я считаю это напрасной тратой времени, боеприпасов и жизней. При следующих волнах погибли двое из твоего отряда. Из моих рыцарей пали брат Каэд и брат Мэдок. Если бы мы атаковали вместе, то смогли бы пробиться к предводителю ксеносов и убрать его. Остальные твари разбежались бы, и большинство из них стало легкой добычей для истребительных команд.

— Это тактически необоснованно, реклюзиарх. Преследование оставило бы убежище без защиты, уязвимым для возможных волн из других кварталов. Три тысяч жизней были спасены нашим сопротивлением прошлой ночью.

— Но не было никаких атак из соседних кварталов.

— Однако они вполне могли случиться. И не было гарантии, что мы достаточно быстро пробьемся к вождю.

— Мы пережили еще шесть штурмов, впустую потратили семь часов, погибло четыре воина, и мы израсходовали кучу боеприпасов.

— Это лишь одна из точек зрения на случившееся. Я вижу все проще: мы победили.

— Я закончил с этой… дискуссией, Саламандра.

Я снова вспоминаю, как скрежетала, врезаясь в плоть, хирургическая пила Неро, как вонзались и извлекались назад резцы, доставая блестящее геносемя из груди убитых.

— Мне жаль слышать, что вы так говорите, реклюзиарх.

— Нет, вы только послушайте его. Так терпелив. Так невозмутим.

— И так слеп.

— Ступай себе из моего города!

ГЛАВА XIX

Судьба

Безмолвный гигант возвышался над поклонявшимися ему.

Его кожа и кости были собраны из разбившихся и трофейных кораблей, каждая колонна, каждый механизм, пилон, балка и пластина доспеха, пошедшие на его создание, были украдены. Хоть гигант и не был живым, живые существа заполняли его, словно кровь и органы. Они карабкались в нем, защищенные броней, свисали с металлических костей, подобно потокам крови двигались по артериям.

Больше месяца две тысячи рабочих трудились над исполином. Наконец три дня назад он пробудился за стенами улья Стигия, вызвав оглушительный рев и восторженные крики своих приверженцев.

И затем, в первые часы своей жизни, он стер улей с лица планеты. Стигия была скромным индустриальным городом, который защищали Стальной легион и местное ополчение при очень незначительной поддержке Астартес и Механикус. С момента пробуждения гиганта до той секунды, когда были сокрушены последние попытки организованного сопротивления, в общей сложности прошло пять часов и тридцать две минуты.

И теперь гаргант стоял неподвижно, готовясь к путешествию на юг.

Его физиономия была свиноподобной, с широко распахнутыми глазами, зубастой пастью и красными металлическими клыками. За разбитыми окнами, которые заменяли глаза, в зверином подражании команде имперского титана сгорбившиеся члены экипажа почти бегом прислуживали гиганту.

Имя исполина, которое намалевали грубыми инопланетными письменами на уродливом корпусе с жирным животом, — «Богоборец».

Медленной поступью, от которой дрожала земля вокруг, «Богоборец» отправился на юг, к побережью.

К Хельсричу.

Если монстр останется на ходу, во что сложно поверить, учитывая мастерство его создателей, то прибудет к рассвету следующего дня.

Символично, что к Хельсричу направлялся и единственный, кто мог бы противостоять «Богоборцу», — другая могучая военная машина. Ее путешествие было куда длиннее, а ее сопровождение — лишь бледной тенью того, что могло быть в ее лучшие годы.

Волны песчаной почвы расступались при ее движении, антигравитационные поля давили на почву под змееподобным Ординатусом. Юризиан чувствовал сопротивление духа машины при каждом прикосновении к пульту управления. Дух машины, пробуждаясь от дремоты, ощущал себя оскорбленным и находился на грани нападения на ответственное за все это живое существо.

— Реклюзиарх, — позвал он в вокс, вновь не получив ответа.