Страница 11 из 1067
И конечно же, Майя Кальестра еще не знала, что вся ее вера до последней капли понадобится ей в грядущие мрачные, залитые кровью дни.
ЧЕТЫРЕ
Космос, Жесткая Посадка
Большие экраны занимали всю плавно изогнутую переднюю стену командного мостика на борту «Крестоносца», и данные светящимся дождем бежали по ним непрерывными строчками. На центральном, самом большом экране такого не было. Вместо потока данных пиксели складывались в изображение главного астропата корабля, бледного сухопарого человека по имени Крикс Глой. Выглядел он на все девяносто, хотя на самом деле ему исполнилось всего сорок четыре. Суровость призвания лишила его многого, в том числе и прежней внешности. Глаза Крикса атрофировались во время обряда Присоединения души, когда его разум менялся согласно воле Императора, от них остались лишь пустые темные впадины. Но потеря глаз мало что значила. Зрение Глоя стало совсем иным и куда более могущественным.
Капитан Ашор Драккен в полном обмундировании стоял на мостике, вглядываясь в лицо Глоя на экране и стискивая кулаки. Честь, оказанная Кантором его бывшей роте, должна быть оправданна. Драккен не мог допустить невыполнения поставленной задачи.
— Должен быть путь, — прорычал он. — Нужно немедленно известить магистра Кантора. Если эта луна может спрятать нас от лучей их сканеров, она наверняка может прикрыть и астропатическую связь.
Глой нахмурился:
— Капитан, ничто не может скрыть астропатическую связь. Как только я попытаюсь отправить хоть слово, обещаю вам, каждый орк-псайкер на тех кораблях узнает, где мы. Если хотите, чтобы я воздействовал на эфир, непривлекая внимания наших врагов, мы должны вернуться к границам системы, к точке выхода из варпа. Оттуда я смогу безопасно отправить сообщение, но никак не ближе. Это вызовет боевое столкновение, в котором, как мы оба знаем, мы не выживем.
Глой не был трусом. Он служил на «Крестоносце» больше двадцати лет, безупречно исполняя свои обязанности в боевых условиях, и заслужил право свободно разговаривать со всеми, кому служил. Эти командиры редко что-либо смыслили в варпе. Самые умные быстро учились верить тем, кто знал о нем больше.
— Очень хорошо, Глой, — сказал Драккен. — Пока на этом все.
Он оборвал связь и повернулся к первому помощнику, который все это время терпеливо стоял рядом.
— Что скажешь, Лео?
Сержант Леокс Вернер погрузился в размышления. Он не был человеком, который озвучивал мысли, предварительно их не взвесив. Обе его перчатки были алыми, что выдавало в нем ветерана Ордена. За свои полтора века службы он неоднократно был награжден, и всегда по праву. Лицо его покрывала сеть глубоких неровных шрамов, каждый из которых мог рассказать о победах, достававшихся с кровью, о жизни, потраченной для очищения галактики от чужеродных врагов, враждебных человечеству. Но самый почетный из знаков отличия Вернер носил не на лице. Он красовался на левом наплечнике. Вместо обычных для Ордена символов там был изящно высеченный череп легендарного Караула Смерти, военной палаты Священной Инквизиции Ордо Ксенос.
Он заслужил этот почетнейший символ за семь лет до возвращения к своим братьям в Орден Багровых Кулаков, но даже после возвращения не мог ничего рассказать о том времени, ибо поклялся держать все в тайне.
Драккен ни о чем и не спрашивал, зная, что Вернер будет держать клятву неразглашения до самой смерти. Сержант был олицетворением принципиальности.
— Итак, мы видим шестнадцать кораблей орков, — ответил наконец Вернер, встречаясь взглядом с капитаном. — И это только на этой стороне планеты. Пять из них сравнимы размерами с линкорами типа «Император», и, зная тягу зеленокожих больше к оружию, чем к броне, можно утверждать, что каждый вооружен до зубов. Брат-капитан, я скорее соглашусь с Криксом Глоем. Все, что у нас есть, — это преимущество в скорости и тот факт, что они все еще не учуяли нашего присутствия. Думаю, стоит этим воспользоваться. Если бы нам пришлось лететь прямо на врагов, стреляя из носовых орудий… — Он покачал головой. — Жвачный медведь не кидается в драку с пятью болотными тиграми, если только не знает чего-то, им неизвестного.
Драккен отреагировал на услышанное кивком, но возразил:
— Однако мы пришли сюда не для того, чтобы сосчитать корабли и повернуть назад. Это было бы чертовым праздником для Алессио Кортеса! Магистр Ордена дал мне полную свободу действий, и я намерен ее использовать.
— Наземная операция, лорд?
Тонкие губы капитана Драккена сложились в холодную улыбку.
— Именно, — сказал он. — Три «Громовых ястреба» зайдут с невидимой для орков стороны. Мы останемся в тени так долго, как сможем. Как только закончим разведку, откроем огонь из всех орудий по этим тварям и нанесем как можно больший урон прежде, чем они смогут организовать отпор.
— Каковы наши цели? — спросил сержант.
Драккен повернулся и широкими шагами направился к одной из трех больших ям в палубе мостика. Вернер последовал за ним. Ниши были заполнены вперемешку сервиторами и офицерами-людьми, соединенными при помощи кабелей и аппаратуры на головах с мерцающими консолями. Ближе всего к ногам Драккена сидел тощий техножрец в грубой хлопковой мантии Дивизио Лингвистика, подразделения Адептус Механикус. Его желтоватое лицо было освещено мерцанием зеленого экрана, над которым склонился жрец. Из разъемов в черепе змеились тонкие металлические провода, соединявшиеся с портами передачи данных, располагавшимися по бокам экрана.
— Адепт Орримен — пророкотал Драккен, — эти когитаторы уже закончили перевод?
Техножрец ответил, не поворачивая головы и даже не двигая губами. Его жуткий голос воспроизводили динамики на висках:
— Перевод подходит к концу, мой лорд. Желаете, чтобы я его вам озвучил полностью, или предпочтете краткое изложение?
— Просто дай мне что-нибудь, что мы можем использовать.
— Тогда вкратце, — отозвался техножрец. — Передано это сообщение на одном из диалектов орочьего языка, который, как известно, используется несколькими самыми крупными кланами в секторе Карадона. Кланы, применяющие эту форму языка, включают и те, что в системе классификации Ордо Ксенос названы Гоффами, Кровавыми Топорами, Черепами Смерти и Злыми Солнцами. Туда же входят еще тридцать три клана поменьше. Говорящий представляется военным вождем Урзог Маг-Куллом. Известно, что он лейтенант Снагрода, самопровозглашенного Архиподжигателя Карадона. Послание предназначено всем группам орков, находящимся сейчас в секторах сегментум Темпестус и сегментум Ультима. Согласно ему, все корабли орков в этих районах должны встать под знамена Архиподжигателя. Оно также объявляет, что начался Вааагх Снагрода, что его нельзя остановить и что это воля орочьих богов Горка и Морка.
На этом Орримен закончил рапорт, но, когда на мостике повисла тяжелая тишина, добавил:
— Желает ли капитан узнать что-то подробнее?
Драккен не ответил. Повернувшись к Вернеру, он вопросительно вздернул бровь, ожидая комментариев. Сержант был чернее тучи, совершенно очевидно встревоженный донесением.
— Похоже, комиссар Бальдур не ошибся. Но сколько миров они успели захватить, прежде чем мы сюда добрались? С каких еще миров они могут передавать эти сообщения?
С этого им недолго осталось, — ответил Драккен. — Корабли лишь усиливают сигнал, но он совершенно точно приходит из Крюгерпорта. Мы прервем его в самом источнике. Я хочу, чтобы их наземные передатчики дальнего действия были выключены раз и навсегда. Пусть наши братья подготовятся, Лео. У нас есть цель. Мы будем там через час.
Вперив взгляд в капитана, Вернер сказал:
— Мой лорд, на планете явно будет непросто. Возможны потери. Если позволите, я бы попросил доверить мне руководство операцией.
Драккен нахмурился, остро почувствовав, что Вернер пытался защитить его.
— Нет, Лео. Я сам поведу братьев. Магистр Кантор возложил эту обязанность на меня. Он ждет подробного отчета после моего возвращения. Я сам увижу Крюгерпорт. Конечно, если ты считаешь, что есть другой способ ослабить врага, другая, более достойная цель…