Страница 46 из 47
Его руки задрожали, кончики пальцев готовы были вот-вот соскользнуть с плеч Рейкер…
Как вдруг.
Из тела стоящей внизу, всего в нескольких десятках метров, Блэк Лотус хлынул слепящий свет.
«Оверрей» инкарнации. Цвет – чисто красный, не уступающий даже огненной птице. Миг спустя от яростного жара Черноснежки раскололся весь мир.
– Ооооооооооо!!!
Плотность оверрея удвоилась. Аватар сиял уже, как звезда, и тут раздался холодный голос:
– «Овердрайв»!!! «Мод ред[27]»!!!
Эта команда была Харуюки незнакома. И с ее последствиями он тоже встретился впервые.
По черной броне Блэк Лотус в разных местах побежали ярко-красные линии. Одновременно изменился дизайн правой руки-меча. Она стала раза в полтора длиннее, у острия сузилась, а самый конец принял форму острого ромба. Это был уже не меч – а копье.
Черноснежка отвела это копье до отказа назад, левую руку-меч положила горизонтально, крест-накрест с правой.
Окутывавший все ее тело оверрей стек на копьё и собрался в точку на самом острие.
– «Разящий меч»!!!
С ревом, как от реактивного двигателя, который вполне соперничал по громкости с воплем гигантской птицы, громадное багровое копье рванулось вперед метров на сто как минимум и…
…шикарным образом вонзилось прямо в мощную грудь Судзаку. Окутывающий энеми огонь брызнул в воздух, точно кровь.
И Харуюки отчетливо увидел. Полоса хит-пойнтов Судзаку, настолько громадная, что она была расположена в пять слоев, едва заметно, но явственно укоротилась.
Семпай. Черноснежка-семпай.
Почему ты… почему ты такая сильная…
Эту мысль, промелькнувшую у него в голове, вместе с поднявшейся откуда-то из живота эмоцией Харуюки перечеркнул.
Она «сильная»? Нет. Это вовсе не так, я уже знаю. Она «пытается быть сильной». Ради себя. Ради кого-то еще. Ради чего-то важного, что сияет в ее сердце.
И я тоже. Я тоже, хоть мне и не хватает ни силы, ни ума, ни всего остального – все равно я стараюсь смотреть вперед. Это и есть настоящая сила, которая с самого начала дана всем. Смотри вперед, вдохни, расправь плечи… ну, кричи!!!
– УОООООООО!!!
И на этот вопль Харуюки тут же откликнулась Фуко:
– Лети!!!
– Пошел!!!
И, расправив крылья за спиной – изо всех сил завибрировав десятью металлическими пластинами – Харуюки полетел.
Свистящий в ушах воздух сгустился, превратился в стену. Эту стену, вытянув руки перед собой, Харуюки пронзил сиянием инкарнации на кончиках пальцев. И вдруг давление ушло. Став лучом серебряного света, Харуюки несся вперед.
Впереди и чуть внизу виднелась стремительно надвигающаяся громадная туша Судзаку. По аватару ударила волна жара – горел словно сам воздух. Однако страха уже не было. Потому что Харуюки был не один. Сзади его поддерживали Черноснежка, Фуко, Тиюри, Такуму.
И девочка, готовящаяся впервые за два с половиной года выйти в Безграничное поле, – она тоже.
Они были знакомы всего два дня, но Утай Синомия, несомненно, уже заняла место в сердце Харуюки. Не потому, что ей предстояло очистить его от «Доспеха бедствия». И не потому, что она должна была усилить боевую мощь легиона. Но он хотел, чтобы она вступила в новый «Нега Небьюлас» и стала его товарищем.
Ради этого он сейчас летел. Без страха, без дрожи, только вперед. Вперед.
Летящий серебряной стрелой на высоте тридцать метров Сильвер Кроу пронесся над птицей Судзаку, с ревом наступающей по мосту, – посыпались огненные искры.
Судзаку по-прежнему двигалась на Черноснежку и приземлившуюся рядом с ней Фуко. Теперь им обеим предстояло оттягивать энеми назад, к тому краю моста. Харуюки оставалось лишь верить в то, что им удастся.
На алтаре прямо по курсу Харуюки, где по-прежнему плясали огоньки, вдруг родилось ярко-алое сияние.
Это она. Утай – Ардор Мэйден. Идеальная стыковка. Такуму с ролью связного справился на отлично.
Красно-белый аватар-жрица материализовался практически мгновенно. До него уже и сотни метров не было. Харуюки, готовясь подобрать Утай, начал было снижать…
…ся – как вдруг.
– Харуюки-кун!!!
Полный изумления, страха и отчаяния – крик.
В Ускоренном мире звать человека по реальному имени – естественное табу, и тем не менее именно это донеслось сзади, а следом:
– Беги!!! Сейчас же беги!!!
– ?!
Ни черта не понимая, что происходит, Харуюки кинул быстрый взгляд через плечо.
И увидел.
Судзаку, изогнув крылья, разворачивалась влево. Вывернув длинную шею, она смотрела своими рубиновыми глазами на верхний край моста – нет, прямо на Харуюки.
Вне всякого сомнения, она сменила цель. Но почему? В ее груди по-прежнему сверкал спецэффект от «Разящего меча» Черноснежки. А Харуюки к ней даже не притронулся. У нее просто не было повода им интересоваться…
Эти мысли хаотично мелькали у Харуюки в голове – и вдруг ему почудилось, что он слышит голос.
Он шел от энеми, который, казалось бы, должен просто передвигаться без всякой цели. И в этом голосе был гнев – а может, насмешка.
…Жалкая букашка. За глупое посягательство на мою территорию тебя ждет расплата. Я тебя одним выдохом…
…испепелю.
Гигантский клюв распахнулся на всю ширину.
В полной черноты глотке замелькали огоньки. Атака дыханием. Прямое попадание означает мгновенную смерть, можно даже не сомневаться.
«Беги, Харуюки-кун!!!»
Снова крик Черноснежки.
Миг – нет, даже это слово не подходит – наимельчайшую частицу времени Харуюки колебался.
Если он сейчас взлетит свечкой, то, возможно, увернется от дыхания. И если он поднимется на максимальную высоту, полтора километра, то, может, Судзаку и не погонится. Но… но.
Харуюки под серебряным шлемом заскрипел зубами.
И принял решение.
Не отступать. Сбегать нельзя. Если он сбежит, то Судзаку нападет на ждущую Харуюки в считанных десятках метров впереди Утай Синомию и убьет ее.
Если так случится, вряд ли Утай будет винить Харуюки, когда тот вернется в реальный мир. Скорей всего, просто напечатает со своей обычной сверхскоростью: «Ты ничего не мог поделать».
Но на самом-то деле он может. Потому что здесь и сейчас Харуюки сам выбирает свой путь. Потому что ему даны крылья, чтобы продолжать лететь вперед, и тогда шанс спасти Утай хоть микроскопический, но будет.
– У… о…
Снова приклеившись взглядом к алтарю, Харуюки из самой глубины живота выжал голос.
– О… о… оооооооо!!!
С этим воплем Харуюки напряг волю так, что, казалось, синапсы в голове поджариваются, и заработал крыльями изо всех сил.
Свет, собравшийся на концах вытянутых до предела рук, разлился по всему телу. Харуюки, окутанный серебряным оверреем своей единственной инкарнационной техники, «Лазерного меча», несся вперед.
Он почувствовал зарождение абсурдно колоссальной энергии у себя за спиной. Из глотки Судзаку вырвалась струя пламени, способная вмиг испарить все на свете, и понеслась вперед, окрашивая мир в багровый цвет.
«Харуюки-кун!!!»
«Ворон-сан!!!»
«Харуууу!!!»
Едва-едва коснулись его сознания эти три возгласа, но и их он вытряхнул. Став лучом света, Харуюки продолжал нестись вперед.
Семпай. Я обещал тебе, что, если ты прикажешь удирать, я буду удирать. Потом я буду долго, очень долго извиняться. Но… чтобы остаться самим собой, я обязан делать то, что делаю.
Эта мысль промелькнула белой искрой и погасла, осталась лишь воля, тянущая его дальше, дальше вперед.
Алтарь стремительно надвигался. Ардор Мэйден неподвижно стояла в его центре; судя по всему, она пока что не вполне поняла ситуацию.
Не сводя взгляда с хрупкой фигурки жрицы, Харуюки беззвучно прокричал:
Руки!!!
И, словно очнувшись, Ардор Мэйден вскинула свои тонкие руки.
27
Overdrive, mode red – (англ.) «перегрузка, красный режим».