Страница 11 из 47
Тут голос Нико увял. Харуюки моргнул и посмотрел на ее уставленное в пол бледное лицо.
Сейчас ее большие зеленые глаза потемнели, как тогда в коридоре. На сей раз Харуюки понял, что таилось за этим ее выражением лица.
Страх. И злость на себя саму за этот страх. Плюс совсем чуть-чуть безысходности. Раньше и сам Харуюки, бывало, сидел с таким выражением лица, обняв колени, когда ничего не мог изменить своими силами.
– Ни… Нико… – позвал он сдавленным голосом. Девочка на миг подняла глаза и с бессильной улыбкой вновь опустила голову.
– Защищать Черри мне по силам – все те полгода я в это верила. Но…
Она вдруг обхватила свои голые руки, торчащие из коротких рукавов футболки. Как будто посреди жаркого, влажного июня ей внезапно стало холодно.
– …Кроу. На том совещании ты почувствовал?
– Ч-что почувствовал?.. – робко переспросил Харуюки, и Нико – Красный король второго поколения, Скарлет Рейн, «Неподвижная крепость» – надтреснутым голосом ответила:
– Там среди королей были… настоящие чудовища. Такое давление информации… просто невозможно… Я хотела защитить хотя бы тебя, честно. Потому что за мной должок… с того раза, когда ты помог мне спасти Черри… На сегодняшнем совещании удалось достичь какого-никакого компромисса. Но… если бы они всерьез решили тебя казнить… я бы…
Тут она замолчала и подтянула колени к себе. Харуюки какое-то время молча смотрел на нее.
Он не мог сразу же поверить – точнее, не мог понять. Что Нико назвала других Бёрст-линкеров чудовищами, что у нее испуганное лицо.
Для Харуюки Красный король Скарлет Рейн была высшим существом. Он был убежден, что при равных условиях она выиграла бы у него сто дуэлей из ста. Она потратила уйму времени на прокачку своего Усиленного вооружения и превратилась в настоящий линкор, по огневой мощи не имеющий себе равных во всем Ускоренном мире. Во всяком случае, одного выстрела ее главного орудия хватило, чтобы снести половину Дома правительства в Синдзюку.
Нет, даже с одним своим пистолетиком этот маленький аватар таил в себе невероятную силу. По правде сказать, во время совещания семи королей окутывавшая ее давящая аура, которую ощущал Харуюки, была ничуть не слабее, чем у остальных шести.
Отчаянно мотая головой, Харуюки наконец сумел сиплым голосом возразить:
– Не, это… для меня они там все за облаками, конечно, но для Нико – не думаю, что насколько крутые, чтобы ты так говорила. П-потому что ты же, как они все, тоже девятого уровня, правда? «Одинаковый уровень – одинаковый потенциал» – это же главный принцип Ускоренного мира?..
Рыжеволосая девочка кинула на Харуюки взгляд поверх маленьких коленок, потом с грустной улыбкой медленно покачала головой.
– …Из этого принципа есть исключения. Понимаешь, девятый уровень – в «Брэйн Бёрсте» фактически предельный. Потому что потом, сколько очков ни заработай, на следующий не выйдешь. Путь к десятому уровню – победить пятерых других девятиуровневых линкеров… и при этом те пятеро потеряют все очки. Другими словами… – Нико снова опустила глаза и пробормотала: – После того как ты становишься девятого уровня, дальше в Ускоренном мире ты набираешь только личный опыт; это и отличает других королей. Мне казалось, что я в этом отношении остальным не уступаю. Мне казалось, что сейчас у меня достаточно сил, чтобы не дать снова отобрать у себя в Ускоренном мире то, что уже отобрали в реальном. Но… это было наивно. Они… «ориджинаторы[12]»… давно уже перестали цепляться за раны, за которые цепляюсь я. Даже не знаю… как их еще назвать, если не чудовищами…
– …О… риджи?..
Харуюки, погрузившийся в монолог Нико, смог лишь переспросить попавшее в ухо незнакомое слово. Но Нико ничего не ответила, лишь уткнулась лбом в колени.
В гостиной повисло молчание, слышался лишь тихий гул кондиционера. Небо за окном постепенно становилось свинцовым, у электромобилей, едущих чередой по эстакаде седьмой кольцевой линии, начали включаться фары.
В школе-интернате Нико скоро должен был начаться комендантский час, но съежившееся тельце девочки двигаться никак не собиралось. Даже тонкие хвостики волос по бокам головы безжизненно повисли.
Сейчас я должен что-то сказать. И Харуюки принялся отчаянно подыскивать какие-то подходящие слова.
Если подумать – непохоже, чтобы Нико лично приехала в Сугинами только лишь ради того, чтобы извиниться за свои слова на совещании. Неужели сейчас под этой челкой Харуюки видит лицо, которое Нико не показывает даже Пард-сан, своей правой руке по красному легиону?
– …
Подходящие слова так и не придумались, но сказать что-то было надо, и Харуюки сделал глубокий вдох.
Однако за миг до того, как он начал говорить, Нико вдруг вскинула голову. На ее лице, к удивлению Харуюки, сияла улыбка до ушей. Губы шевельнулись, и более высоким, чем прежде, голосом девочка произнесла:
– Прости, что наговорила странных слов, братик!
– …У, а, не, это…
Харуюки от такого поворота обалдел. Нико применяла свой сомнительный «режим ангелочка» нарочно, чтобы сбивать его с толку – это он понимал, но, будучи единственным ребенком в семье, просто не мог не смущаться, когда его звали братиком с такой улыбкой.
– Что было сегодня, все забудь! А мне пора домой! Спасибо за сок!
Стремительно произнеся все это сладким голоском, точно сопровождая концы фраз спецэффектом «звездная пыль», Нико спрыгнула с дивана и пробежала через гостиную.
Лишь тут Харуюки вышел из парализованного состояния и сумел-таки встать, после чего спросил вслед тощей спине:
– П-погоди, Нико. Ты о чем-нибудь… еще о чем-нибудь не хотела разве поговорить?..
Девочка резко затормозила перед самой дверью. Миг стояла в нерешительности, потом внезапно развернулась. Следующие ее слова, произнесенные с солнечной улыбкой на лице, были совершенно неожиданными.
– Скажи, братик Харуюки. Если кто-нибудь из нас… или даже мы оба потеряем «Брэйн Бёрст», мы же наверняка друг друга не забудем, правда?
– Эээ…
Полная потеря всех относящихся к делу воспоминаний. Это последнее правило, применяемое к тем, кто лишается «Brain Burst», Харуюки узнал два месяца назад. Даже Черноснежка до того момента знала о нем лишь на уровне слухов; а когда о нем узнала Нико, Харуюки понятия не имел.
Глядя снизу вверх на Харуюки, у которого перехватило дыхание, Нико вдруг протянула ему тоненький правый мизинец.
– Давай пообещаем. Если найдем в адресной книге нейролинкера незнакомое имя, прежде чем стирать, пошлем туда всего один мэйл. И тогда, может, еще раз…
– …рита. Арита! Ээй, ты вообще слушаешь?
Услышав, как его громким голосом зовут по фамилии, Харуюки вынырнул из вчерашних воспоминаний.
Он с трудом подавил боль, переполнявшую грудь. Несколько раз вдохнув-выдохнув, он кое-как сумел переключить думательные шестеренки.
– Д-да, конечно! – поспешно отозвался Харуюки и почти машинально вскочил, ударившись при этом ногами о парту и стул из усиленного пластика; те затряслись. И лишь тогда он наконец вспомнил, что сейчас находится не в своей гостиной, а в кабинете класса 2С.
Боязливо поводив глазами, он обнаружил, что классрук Сугено за учительским столом смотрит на него строго, а одноклассники вокруг хихикают над его слишком бурной реакцией.
В этих голосах Харуюки не чувствовал того издевательского оттенка, который был в прошлом году, – хотя нельзя сказать, что его там не было на сто процентов. В иерархии этого класса Харуюки тоже был на дне, но занимал положение «безобидного жирдяя». Конечно, его это не сказать чтоб не устраивало – напротив, было идеальным вариантом.
Вот почему Харуюки всеми силами старался избежать глупых ошибок, привлекающих к нему внимание, вроде этой. Он боялся, что это может послужить поводом для одноклассников с хулиганскими задатками начать потихоньку над ним измываться, чтобы снять стресс; одна мысль об этом была ему невыносима.
12
Originator – (англ.) «прародитель».