Страница 6 из 38
В группе мастеровых тоже шепот:
— Нашел-таки Господь, и миллионами не загородишься, — злобно бурчит один из них.
— А что, дяденька, тебя, что ль, он донял? Чего злобствуешь? — лихо сдвинув на затылок шапку, не то с укоризной, не то с иронией спросил молодой парень.
— Меня, не меня, а около меня. Мы маляры, и я в соседнем с его доме карниз подправлял, когда в его конторе насмерть бабенку избивали; не без его это, чать, ведома. Сколько годов прошло, а я как сейчас вижу, — швейцар-то ее в морду, да под сердце, да головой об дверь; дубовая дверь распахнулась, а она грудью об камень, аж кровь из глотки хлынула. А тут городовик подскочил да в спину, в спину. Не приведи Бог!
— Дзык, — сплюнул через зубы третий.
— Поделом тогда ему, старому черту. Отливаются, значить, волку овечьи слезы!
Орловский, вытянув манжету, сделал отметку: искать в прошлом историю отношений Потехина с оскорбленной избитой бабенкой, — затем тихо двинулся к месту катастрофы.
Внутри дачи Потехиных производится расследование.
Все старые, знакомые лица. Холодно-спокойный следователь Зорин и озабоченный, подвижный агент уголовного розыска Зенин. Последний, уже успев потолкаться среди праздной публики и поразнюхать, привел к Зорину пожилую даму, мальчугана лет 12 и служащего из магазина Зингера.
Мало они могли рассказать, но все же бросили искру света на это жуткое дело. Они, как и многие другие, сидели на одной из боковых скамеек и ждали проезда свадебного поезда. К ним подошел и сел на край скамейки какой-то человек в темном пальто и широкополой шляпе, низко надвинутой на глаза. В руках у него был сверток, напоминающий коробку, обернутую бумагой; на сверток не обратили особого внимания. Когда взвилась ракета, человек этот встал и, не торопясь, пошел навстречу приближающимся молодым. Уже ясно слышался топот копыт, карета вот-вот должна была проехать. Человек в темном пальто вдруг выпрямился, напрягся весь и кошачьим прыжком бросился к показавшейся карете. Черно-желтой воронкой завился из-под нее дым; оглушительный грохот, звон стекла, камни, железо, клочки одежды и дождь из разорванных мышц, пальцев, клочков мяса, брызг крови…
Ночью не выяснили точного количества жертв и даже не искали останков. Теперь уже известно, что убитых трое, тяжело раненых — нет; много с легкими поранениями.
Больше всех пострадал шофер ближайшего за каретой новобрачных автомобиля. Выбитым толстым передним стеклом у него сильно изранено лицо и контужена вся голова. Пассажиры тоже пострадали; стекол в автомобиле не осталось; даже рамы погнулись. Ближайшие из зрителей попадали на землю, и некоторых ранило обломками кареты либо забрызгало кровью. У кучера разнесло череп и оторвало правую руку, а обезображенное туловище было отброшено на аллею, параллельную проспекту.
Ни тела убийцы, ни Сергея Потехина не нашли, а недалеко от роковой воронки лежит на разостланном платке поразительной красоты женская головка, увенчанная миртовым венком и обрывками кружевной вуали с запутавшимся в нем жемчужным ожерельем.
На прекрасном лице — ни царапинки.
Глава VI Догадки и слухи
Борки шумят, как пчелиный улей… Волжина является здесь самой трудолюбивой пчелкой.
С утра до вечера и с вечера до утра собирает и разносит всевозможные слухи. Самым любимым ее домом стал дом Карповых.
Сергей Сергеевич так часто навещает Лярскую, помещенную в психиатрическую лечебницу его друга, а Зинаида Николаевна со времени своего знаменитого, столь нашумевшего в свое время спиритического сеанса попала в круг высшего аристократического общества.
Волжина ей завидует. Спит и видит, как бы получить приглашение хоть в один из этих заветных домов.
И какая, собственно, несправедливость! Ведь все эти княгини и графини обязаны интересом сеанса исключительно ей: ведь это она пригласила Прайса.
Сегодня она влетела к Зинаиде Николаевне Карповой с ошеломляющей новостью:
— Знаете, душечка, дачу Ромовых ремонтируют!
— Что вы? Кто же это решается жить на даче с привидениями? Ведь мимо нее ночью ходить боялись.
— Пока еще точно ничего неизвестно. Рабочие знают только подрядчика, а этот последний получает деньги и распоряжения от управляющего-немца!
— Я положительно заинтересована, Марья Петровна, и очень прошу сообщить мне подробности, как только вы их узнаете!
— Можете ли вы в этом сомневаться? А что говорит Сергей Сергеевич о Лярской?
— Пока мало утешительного: никого не узнает и по-прежнему воображает себя на свадьбе дочери!
— Какое ужасное, неслыханное преступление! У старика Потехина не было, кажется, врагов, а убитый Сергей был добрый и отзывчивый юноша. Что же касается Зои Ляр-ской, то ее юная жизнь была у всех на виду! Огнь-Дога-новская, чей автомобиль ехал первым за каретой новобрачных, страшно потрясена и никого не принимает, хотя сама едва лишь поцарапана осколками стекла, а ехавшая с нею Лярская осталась совсем невредимой!
— Что вы говорите, Марья Петровна! На мой взгляд, она-то и пострадала больше всех.
— Трудно сказать, желательно ли, чтобы она пришла в себя. Зоя ведь была у нее единственное боготворимое дитя!
— Потехин, по слухам, ликвидирует дела и покидает Москву!
— Понятно, кто остался бы на его месте?
— Да и для кого теперь копить? Сергей ведь тоже был единственным детищем!
— Вот и еще две покинутые дачи!
— Плевины-то, быть может, и приедут на будущий год, а вот у Потехиных, по слухам, неблагополучно. Там, на половине новобрачных, говорят, появляется не то голова Зои, не то еще что-то… Брр… страшно. Ну, прощайте, дорогая, бегу узнать новости о даче Ромовых.
Кабинет Кноппа. Прежняя обстановка, прежнее гнетущее молчание, изредка прерываемое краткими фразами двух преследуемых неудачей людей, и темы разговора прежние.
— Доверьте мне эти дела, Рудольф Антонович, дайте в помощь Орловского. Мы умрем, но доищемся истины!
— Трудно, когда убийца взлетел на воздух вместе с жертвами. Анархисты, наверно.
Зенин помялся.
— Не знаю, Рудольф Антонович; какое-то чувство говорить мне, что убийство Потехина имеет связь с делами в Лесном, с прошлогодним убийством Ромова. Рассудок противится этому, я сознаю, не знаю… Но такая уверенность, что в чем-то между теми и этим делами есть соприкосновение.
— Что же, предчувствия иногда не обманывают. Ну, а узнали вы что-нибудь?
— Только всякие догадки, слухи, больше ничего. Надо будет еще копнуть в прошлом Потехина.
— А что шофер?
— Не пришел еще в сознание. По-прежнему бредит каким-то человеком-птицей, отмахивается от него; видит огонь и летящие куски тела!
— Новых останков тел не найдено?
— Нет. Все, что собрали, Потехин похоронил в своем склепе в общем гробу, не разбирая: сына, кучера, убийцу. Только головку Зои, часть ее ножки в белой атласной туфельке да кусок венчального убора, отнесенный почти к самой их даче, похоронил отдельно, рядом с своим склепом. Над нею строит часовню. Озлобленности против убийц нет, вклады по церквам делает. Затих человек!
— Затихнешь, Зенин, так трагически потерявши сына!
Замолкли на минуту.
— Ну, а в Лесном? — робко полюбопытствовал Кнопп, ожидая вперед неблагоприятного ответа.
Зенин жалко усмехнулся.
— Все то же. Прайс был на том сеансе и в часы убийства возвращался домой. Подозрительно, но не придерешься!
Кнопп с нервной порывистостью встал:
— Как нет, то нет. Ну, берите Орловского. Ищите. В добрый час!
Глава VII На стройке
Дача полковника Ромова неузнаваема. Вся она закрыта сетью лесов и большим количеством заготовленного строительного материала.
Не один десяток рук занят здесь спешной работой над обновлением и ремонтом построек и над расширением сада за счет векового парка. Работу взял на себя подрядчик Иван Ефимович Тихонов и довел бы ее до скорого конца, если бы не мешал главный доверенный графини Бадени, купившей эту усадьбу после столь трагической смерти семьи полковника.