Страница 92 из 97
Вообще, действуя на поселян тех областей, ненадобно забывать, что они в течение четырех почти веков переносили тягостнейшее египетской неволи порабощение от поляков и ополячившихся, которые, вместе с ксендзами и жидами, всеми родами угнетений, терзаний и мук старались довесть их до скотского состояния и лишить их всякой собственности, даже человеческого смысла.
Высасывая от поселян всеми муками рабства деньги и поземельные доходы, поляки и полякующие владельцы земли в западных русских областях переводили в Париж к своим эмигрантам, с целию составить огромный денежный фонд, для
поддержания давно затеянного ими бунта. Теперь доведенные до крайности, а некоторые из них даже до необходимости продать свои недвижимые имения, они употребляют все хитрости и уловки, чтобы сбыть их своим единомышленникам, или, по крайней мере, под разными видами и предлогами, евреям, всячески не допуская и препятствуя русским приобретать их имения. Это новое направление деятельности поляков и полякующих помещиков, для обеспечения в будущем западных русских областей от мятежных вспышек тех помещиков, возлагает на каждого русского, имеющего вес и значение в государственной администрации тех стран, священный долг препятствовать полякующим в осуществлении таких сделок, приглашать русских капиталистов и содействовать им в приобретении продаваемых недвижимых имений.
Во всех обстоятельствах твоей службы на западе России не забывай, что хотя в поляках и полякующих этого края течет славянская кровь, но все они непримиримы, дышащие адскою злобою, заклятые враги России и православия. Если бы поляки вспомнили, что Польша первоначально была оглашена учением восточного православия, а предки полякующих были православными, то те и другие легко могли бы перейти в недра православной церкви, и тогда они совершенно на деле примирились бы с русскими, составили бы с ними семейное единство. Но ксендзы бдительно стерегут и отвлекают их от такого намерения. Поэтому теперь, хотя Провидение смирило поляков и полякующих до того, что они скрывают пред русскими свои задушевные чувства, прикрывают их лестию и мягкими словами, пытаются даже говорить с русскими по–русски, чтобы усыпить их бдительность; но при всем том поляки и полякующие дышат непримиримою против нас ненавистию, привитою им исстари иезуитами и питаемою в них латинскими ксендзами. Особенно же теперь, лишившись права наслаждаться терзанием крестьян и обращать их в рабочий скот, проникнутые до костей духом и правилами иезуитов, они никогда не престанут затевать тайные планы к потрясению и пагубе России. Знание всего этого должно внушить каждому русскому, как ему обращаться и действовать в западных областях России.
Обыкновенно поляки и полякующие тех областей позорят и обзывают русских чиновников взяточниками и грабителями, — хотя нет более жадных и бес–сердых взяточников, как те же поляки и полякующие, нет более падких на лихоимство, более пронырливых и способных всеми мерами добиться так называемых доходных казенных должностей. У этих чиновников есть даже правило — нажиться как можно скорее и как можно больше на счет России и русских. Правило это даже вошло в число догматов известного польского катехизиса. Из этого следует, что на каждом русском, состоящем на службе западного русского края, лежит священный долг быть в высшей степени бескорыстным и стараться незазорным поведением доказать лживость клевет, коими поляки и полякующие — эти первые взяточники во всем мире — помрачают доброе имя русских чиновников.
Так как ты хорошо учился в гимназии и в университете, даже специально изучил математические науки, — особенно инженерную часть, то, может быть, начальство определит тебя когда–нибудь на такую службу. Чрез руки инженеров, техников, строителей проходят большие казенные суммы, способствующие нередко служащим наживаться на счет казны, как наживаются некоторые поставщики провианта, архитектора казенных построек и проч. Службою в таких ведомствах очень дорожат поляки и полякующие и всеми средствами стараются втереться и поступить на службу в такие ведомства, в которых обращаются громадные казенные суммы, и придуманы разные искусные бюрократические формальности и строгая на взгляд, но запутанная, отчетность, которая способствует служащим скрывать свои злоупотребления. Но если бы тебе довелось служить в каком–либо подобном ведомстве, то будь в высшей степени честен, довольствуйся
одним своим жалованием, не обременяй своей совести казнокрадством, не впутывайся в дела зазорные. Напротив того, обстоятельно выведав все тайники казнокрадства, укажи на них своему начальству для пресечения зла в самом корне.
Поляки и полякующие вообще обладают неподражаемым искусством ослеплять своею лестию и своим падам до ног[5] и лиц, состоящих на высших степенях администрации. Поэтому в продолжение твоей службы берегись всемерно поляков и полякующих, служащих в одном с тобою ведомстве, вкравшихся своим угодничеством и лестию в доверие твоих начальников — тем более, что такие поляки и полякующие, приблизившись к высшим степеням управления, обыкновенно выведывают государственные тайны, сообщают их темными путями врагам России, даже передают в самых верных копиях иностранным журналистам тайные правительственные постановления, а для отклонения от себя подозрения в столь подлой измене отечеству, помрачив прежде злословием и клеветами пред начальством талантливых и ревностных русских чиновников, — на них наводят подозрение в этой измене.
В обращении с поляками и полякующими опытное благоразумие требует сдержанности во всех отношениях: оно внушает не входить с ними в искренние связи, не верить им даже тогда, когда они пред русскими бранят своих братий. Как ласкательство, лесть и мнимая их откровенность, так и порицание ими своих соотчичей, не более как искусство выведать от русских задушевные тайны, похоже на обольщения, коими блудница Далида выведала от Самсона тайну непреодолимой его силы телесной. А поляки и полякующие, после напрасно израсходованной лести, ухаживанья и вкрадчивости, после неудачи такими путями проникнуть во глубину души русского, узнать сокровенные его тайны, — обыкновенно заводят с ним споры, стараются язвительными колкостями вывесть его из терпения, вызвать на откровенность и его же самого провозглашают в обществе задорным. Таким образом очернив доброе имя русского в публике, посеяв в ней дурное об нем мнение, наконец нередко вызывают его, по самому вздорному поводу, на дуэль, стараясь всеми средствами погубить, стереть с лица земли талантливого, опасного для них, честного и неизменного в своих убеждениях русского. Такие сведения достаточны внушить каждому русскому благоразумную осторожность в обращении с поляками и полякующими.
Не верь и мнимым русским, утверждающим, будто поляки и полякующие составляют какую–то интеллигенцию западных русских областей; будто поэтому снова надобно допустить их к деятельному участию в заправлении делами этих областей и опять подвергнуть произволу их православный народ западного края
Особенно замечательной интеллигенции, говоря по правде, вовсе нет у этих господ. Беспристрастный наблюдатель легко может удостовериться, что каждый образованный русский далеко превосходит интеллигенцию помещиков поляков и полякующих, способную только к мятежам и бунтам против всякого, — какое б оно ни было, — правительства. Эти паны учились плохо; немногие из них познакомились кое–как с университетским образованием; ученых между ними почти нет, тогда как огромная масса русских может соперничать, в этом отношении, с европейскими знаменитостями. И самое учение поляков направлено к политическим, сторонним для науки, целям. Интеллигенцию их превозносят или сами поляки, которых множество в России, и в одном Петербурге, как говорят, с лишком 40 тысяч, или задобренные ими журналисты, и отчасти русские, усиливающиеся разными проектами снова закабалить крестьян в крепостное состояние, а преимущественно выкидыши России, болеющие желанием произвесть в ней смуты, кровопролитные междоусобия и перевороты, чтобы хоть на несколько времени попасть в русские Робеспиеры, Мараты, Дантоны и К°.
5
Польск. padam do ndg — ваш покорный слуга, дословно — припадаю к вашим ногам. — Примеч. Л. Г.
К прискорбию нашему, один из московских литераторов, коего патриотическими статьями в «Московских Ведомостях» недавно еще восхищалась почти вся Россия, из угождения каким–то господам, стал провозглашать какую–то необходимость подвергнуть 50 миллионов русских крестьян влиянию суровой нужды, сделать их бездомными, т. е. почти обратить в пролетариев. Вероятно, провозглашать такие теории заставляет затруднение в настоящее время помещиков в приискании рабочих рук для земледелия, в случайно усилившейся дороговизне задельной платы. Но русский крестьянин, не то что бывший мужик Царства Польского, который, кроме земли пред своими глазами, не слыхал о другой и не желал другой. Русский крестьянин не остается бездомным; а Россия велика. Он устремится на не заселенные еще места и снова заведется своим домиком, с усадьбою и пахотною землею, в Самарскую, Оренбургскую, Уфимскую, Кавказскую, новую Туркестанскую и другие малонаселенные губернии, также в обширную Сибирь, а может быть, и в Амурскую стра-
ну. Так заселились убегавшими крестьянами от крепостной зависимости Харьковская, Бкатеринославская, Херсонская губернии и даже отчасти Бессарабия. Да население раскольниками Черниговской, Витебской и других западных губерний, также обширные их слободы в Молдавии, Болгарии, Австрии, Пруссии, нельзя приписать одному религиозному фанатизму, а более всего следует отнести к желанию жить привольно своим домом с усадьбою и пользоваться пахотною землею, без всякого со стороны насилия. Поэтому, если в России объявить крестьян бездомными, то она останется безлюдною, обширною степью, потому что крестьян никакою уже силою невозможно будет удержать на месте. Тогда желающие обратить их в бездомных совершенно останутся без рабочих рук. Настоящее же затруднение в приискании работников, происходящее, очевидно, от переходного состояния народа к плохо инде понятой свободе, от порабощения и гнета, от нараставшего веками неудовольствия порабощенных к поработителям, со временем облегчится, особенно с умножением народонаселения. Кроме того, сказанное затруднение происходит от того, что крестьяне еще не осмыслили своего положения, не одумали, как им быть; а размножение бесчисленных кабаков и шинков подвергло их как бы в новую крепостную зависимость от торгующих дешевкою. Но когда переходное состояние крестьян от крепостной зависимости окончится, а число кабаков будет ограничено, тогда легко найдутся и дешевые работники. Впрочем, и теперь не без работников господа, не лишающие их справедливого за труды вознаграждения, не усиливающиеся, чтобы крестьянин работал для них даром, или почти даром. Ведь находят же работников золотопромышленники, не только в Сибири, но даже в Камчатке и на Амуре. Впрочем, провозглашающие необходимость обратить русских крестьян в бездомных практичнее поступили бы, если бы придумали меры заставить трудиться, работать так называемых бездомных бегунов и бродяг.