Страница 7 из 21
– Пока, Эш, Джон! Удачи! – кричит нам Элмайра.
Дверь за нами захлопывается.
Скрэппи-Ду
Город почти вымер: у нас темнеет всегда в одно время, где-то начиная с семи люди уже побаиваются выходить на улицы. Постепенно владельцы запирают магазины, бродяги забиваются в подвалы, даже собаки и кошки находят себе убежища. Пожалуй, не без причин.
Мне показалось, или в небе промелькнула белая фигура? Наверное, просто странное облако: скорость выше ста восьмидесяти искажает восприятие реальности. Надеюсь, что так. Надеюсь и все равно ощущаю озноб.
Мне не нравятся мертвые ангелы. Да никому не нравятся мертвые ангелы.
Вообще-то у них нет названия. Мертвыми ангелами их зовут только дети; трудно сказать, с чем это связано. Это не призраки, не мутанты, не ожившие трупы… может, дроиды? Вряд ли. Они приходят из Коридора – такие же странные, как само это место. Шеф убежден, что они безвредны и сами предпочитают держаться от людей подальше. Но это неправда: они все же появляются, и встреча с ними сулит беду. В приюте говорили, мертвые ангелы забирают тех, кто им приглянется, и остановить их невозможно. Но люди все же не теряют надежды. Они верят, что в квартирах можно спрятаться от теней, каждую ночь мелькающих в небе. Мы тоже верили, накрываясь одеялами с головой. Или же вовсе прячась под кроватями, если твари кружили возле окон.
Да, это всего лишь городские легенды. Страшилки, байки, которыми должен обрастать каждый городок, даже небольшой, даже окутанный тьмой. По крайней мере, я ни разу не видела, чтобы мертвые ангелы на кого-то бросались. За два года мы ни разу не вступали с ними в бой: если кто-то появляется рядом, они исчезают. Не говорят ни слова. Хотя нет… одна тварь заговорила. С Лютером.
Мы с Элм тогда патрулировали и налетели на нашего напарника в каком-то дворике. Ангел качался перед ним, шепча что-то на незнакомом языке и более того – сжимая вампиру плечи. Вместо глаз у твари были жуткие впадины…
Элм заметила это позже меня; она успела поприветствовать вампира и махнуть ему рукой.
Мертвый ангел даже не взглянул на нас. Он плавно взлетел и скрылся. Лютер покачнулся, и мы побежали навстречу. Пока Элм трясла его, я разглядывала место, где оно стояло: следов не осталось.
– Как ты на него нарвался? Ты ранен?
Взгляд Лютера был диким. Тогда мне показалось, что вампир стал еще бледнее, чем обычно, а его глаза горели каким-то неестественным огнем. Не желтыми бликами, что отражались в его зрачках с заходом солнца. Огонь был белым. Белым, как тряпки, служащие мертвым ангелам одеждой.
– Лютер, как ты мог, Львовский не велел…
Он дернулся и прошептал:
– Он стал одним из них. Его что-то держит…
У нас с Элмайрой, наверное, были очень испуганные лица. Лично я в ту минуту дрожала от страха – и сама не понимала, почему.
– Лютер, да о чем ты?
Он словно проснулся. Он не сказал больше ни слова, сделал резкий шаг назад. Развернулся и пошел в сторону одной из главных улиц. Растворился в тенях. Потом он все время избегал нас, хотя за обедом, в тренировочном зале и в комнате наблюдения я нередко ловила на себе странный, острый взгляд… Элм, видимо, тоже, потому что однажды она тихонько предложила:
– Давай замочим его первыми. Он что-то задумал.
Это было не смешно. Если бы я могла представить, насколько несмешными некоторые шутки становятся с течением времени… Но тогда я, конечно же, хихикнула, и нам обеим вроде бы полегчало. Я предложила рассказать все шефу или другому боссу. Элм закусила губу. Я понимала ее колебания и добавила: «Позже». Так мы и договорились.
«Позже» так и не наступило.
Но даже сейчас, когда я выжимаю из движка предельную скорость, оно преследует меня. Давит. Ждет своего часа.
В дымящейся кирпичной стене зияет дыра. Верещит, призывая хоть кого-нибудь на помощь, сигнализация. А полиция, как всегда, видит десятый сон, хотя ограбления вообще не по нашей части. Как и многое из того, что мы делаем. Треть грязной работы, не меньше.
Я останавливаю мотоцикл, быстро глушу мотор. Джон уже ждет возле пролома. Мы заглядываем внутрь, потом переглядываемся и киваем. Он показывает три пальца. Я делаю широкий жест ладонью, ударяю кулаком. Он усмехается. Мы все привыкли работать почти без слов.
В полутьме едва различимы фигуры, но все же я не могу сосчитать, сколько их. Вблизи определенно трое, они стоят на входе с набитыми мешками. Туго набитыми. Откуда они? Чьи это деньги? Государственные? Тогда мы и не подозреваем, как хорошо живем. Может, пусть ребята возьмут немного? Едва ли это сбережения честных вкладчиков. Возможно, даже не политиков; те чаще пользуются карточной системой.
– Вас не учили, что брать чужое нехорошо?
Произнося довольно избитую фразу, я извлекаю из-за плеча привычное оружие – тяжелую биту, через которую подчиненное мне пламя бежит с быстротой и легкостью лазера. Бита меняет форму: на конце, металлически сверкая, возникает ядро на длинной цепи.
– Замрите!
Один грабитель медленно оборачивается. Надо же… симпатичный парень, чуть постарше меня. На миг я даже расслабляюсь: может, просто подростки со взрывчаткой? Из бывших приютских или новичков, которым достаточно короткой лекции и подзатыльника?
– Осторожно!
Джон отталкивает меня. Лазер проходит почти над ухом, сверху сыплются обломки. Парень, которого я приняла за человека, идет навстречу. Глаза под косой русой челкой мерцают злым алым светом, который рушит все наши надежды поскорее освободиться. Определенно, подзатыльником дело не ограничится.
В прямом эфире снова мистер Сайкс. Точнее, его особые боевые антроиды.
Роботы разного вида есть у нескольких преступных группировок Города, но можно биться об заклад: они собраны по одной схеме. Неуклюжие скелеты в белой броне, огромные механические звери, даже жестяные банки на кривых ногах – лишь бесплодные попытки мелких рыбешек повторить за большой. За ним. Именно его «милые» создания доставляют больше всего проблем. Антроидов сложно отличить от людей, они, как правило, красивы или, по крайней мере, правдоподобны. Дышат. Движутся естественно. Только в темноте их выдают светящиеся глаза. Да… необычные твари. Впрочем, у ублюдка все необычное. Я-то знаю.
Когда-то мистер Сайкс появился с помпой. Начал с того, что взломал систему телевещания и протолкнул на новостной канал трехминутную видеозапись. Балет «Лебединое озеро», на фоне которого загробный голос предлагал провести демократические выборы. На пост мэра «голос», конечно же, предлагал себя. Потом на телебашне раздался взрыв, правда, скорее устрашающий, чем серьезный: никто не погиб. Просто пришлось пожить недельку без придурков с голубого экрана. Времени хватило на то, чтобы Город переварил услышанное и впал в панику.
Конечно, власти отнеслись к предложению о выборах без восторга. После первой же статьи, в которой глава правящей партии прямым текстом предлагал «неизвестному шутнику» почистить зубы и лечь спать, начались ограбления и громкие убийства. Это продолжается до сих пор. Правда, на мой взгляд, жадные ублюдки, которых Сайкс отправляет на тот свет, давно должны были получить по заслугам. Сайкс… он тоже в каком-то роде герой. Но вряд ли про него захотят рисовать комиксы. И кружка с его пока неизвестным лицом никого не обрадует.
Я часто задумываюсь, кто это может быть. Бизнесмен? Недовольный политик? Слетевший с катушек священник, а может, старый контуженный коп? Явно кто-то, кто о многом осведомлен: ускользает ловко, прячется мастерски. А антроиды нередко вносят разнообразие в наши рабочие будни. Не соскучишься, какие они душки!
Джон вскакивает на ноги и уже через секунду возникает прямо перед юрким роботом с такой же прилизанной челкой, как и у моего. Ударом кулака Айрин сносит ему голову, и вдруг по залу разносится волна музыки, сопровождающейся словами: