Ментаты Дюны

Команда рабочих выкачивала из бака газ для вторичного использования. Двое рабочих в защитных костюмах поднялись в бак и извлекли тело навигатора-неудачника. Вялое изуродованное тело положили на носилки, снабженные генератором силового поля. Тело еще дергалось; рот был приоткрыт; слепые глаза покрыты мембраной. Джозеф предпочитал забирать тела до наступления смерти, чтобы еще живой мозг можно было отправить в тайную исследовательскую лабораторию на Денали. Мозг навигатора, даже неудачника, годился для экспериментов.

Оставив машину на краю поля, Джозеф и Драйго шли между баками. Здесь проходило физическую и умственную трансформацию множество кандидатов. Джозеф не знал, откуда берутся кандидаты, и не спрашивал об этом. Даже те, кого насильственно подвергли трансформации, как Ройса Фейда, бывали благодарны, когда им начинали открываться тайны Вселенной.

Бак его прабабушки стоял на небольшом возвышении. Работники «Венхолдз», преклонявшиеся перед Нормой Сенвой, соорудили здесь нечто вроде храма. Почувствовав их появление, Норма подплыла к изогнутой стене из плаза и посмотрела на них. Ее внешность потрясла бы большинство людей: Норма была безволосой, с огромными глазами и походила на амфибию, но Джозеф всю жизнь знал ее такой.

– Корабль привез пряность, бабушка, – хватит всем навигаторам.

Ответ Нормы послышался не сразу: ей как будто приходилось перестраивать свои фразы, чтобы могли понять простые люди.

– Знаю. Я его видела.

– Мы надеемся увеличить добычу пряности, чтобы создать много новых навигаторов. Нам также нужен меланж, чтобы привлечь планеты, которые отказываются поддержать цивилизацию. Это наш лучший аргумент.

– Ужасная война. Но для человеческой цивилизации решающая, – произнесла Норма. – В видениях, вызванных пряностью, мне является правда. Батлерианство распространяется, словно опасная зараза.

– Не волнуйся, мы их победим, – ответил Джозеф.

– Ты попробуешь. Я предвижу разные варианты возможных будущих событий, но не обязательно неизбежные. В будущем батлерианцы могут победить. Люди еще тысячи лет будут избегать использования технологий. Тираны изменят цивилизацию. Им на смену придут еще более жестокие тираны.

У Джозефа защемило сердце.

– Мы понимаем, насколько важно это противостояние, бабушка. Мы сражаемся за душу человечества, за нашу будущую жизнь. И не сдадимся. – Мысль о суеверных глупцах вызывала у него гнев. – Я уничтожу этих варваров.

Драйго с хладнокровием ментата перебил:

– Норма, у вас есть дар предвидения, но ведь не стопроцентно?

– Да, – согласилась она.

– То, что вы описываете, – лишь один из возможных вариантов будущего. Победив батлерианцев и изменив общественное сознание, мы тем самым не допустим его осуществления.

– Вы правы.

– Следовательно, – продолжил Драйго, словно завершая решение математической задачи, – нам необходимо победить батлерианцев.

– Я всегда так считал, – заметил Джозеф.

Норма погружалась в меланжевый туман и больше не отвечала на вопросы.

Воображение помогает человеку достичь великих целей. Но переменчивость человеческих чувств может погубить эти достижения.

Ядовитые кислотные пары, клубившиеся вокруг куполов изолированной лаборатории, действовали на Птолемея гипнотически. Он любил смотреть на них, при этом ему легче думалось. Но слишком часто его размышления прерывались болезненными воспоминаниями. Он винил в этом батлерианцев и их непредсказуемого безумного вождя.

Директор Венпорт организовал на ядовитой планете Денали исследовательскую лабораторию, неприступную крепость, где лучшие умы могли бы разрабатывать способы борьбы с невежеством и страхом, распространяемыми настроенными против технологий глупцами.

Птолемей отвернулся от клубов бесцветного тумана и сосредоточил внимание на ярко освещенной лаборатории с приборами и установками из особых сплавов и прозрачными баками из плаза. В каждом баке плавал увеличенный мозг, извлеченный из тела неудачника-навигатора.

Когда-то у Птолемея на его родной планете Зенит тоже была лаборатория, где много лет он работал со своим другом и коллегой-исследователем доктором Эльчаном, тлейлаксом, биологом. Открытия Эльчана в области нейромедиаторных связей мышц с мозгом позволили Птолемею совершить прорыв в методах протезирования конечностей. Какие это были волнующие золотые деньки!

Хотя своими успехами Эльчан был обязан информации, добытой с использованием запретной технологии кимеков, Птолемей не обращал на это внимания. Упорно работая (и, как впоследствии выяснилось, не обращая должного внимания на окружающий мир), он свято верил, что его исследования несут человечеству благо. Он думал о людях с ампутированными конечностями и о паралитиках, которым сможет помочь, и радовался, что заставит некогда ненавистные технологии приносить пользу. Птолемей считал науку стоящей выше политики: она помогает людям, если ее использует хороший человек, такой, как он сам. И она же может причинить большой вред в руках злых людей.

Да, Птолемей наивно недооценивал силу ненависти и страха. Несмотря на дурные предчувствия своего коллеги-тлейлакса, он радостно и наивно предложил Манфорду Торондо новые искусственные ноги, которые служили бы вождю батлерианцев не хуже прежних, своих. Птолемей не сомневался, что смягчит сердце Манфорда, показав, какое благо способны даровать передовые технологии.

Но его щедрый жест вызвал такие ужасные последствия. По приказу Манфорда фанатики-варвары обрушились на исследовательский центр на Зените, сожгли лабораторию Птолемея и заставили его смотреть на страшную казнь его друга. Таким извращенным способом Манфорд преподал ему «необходимый» урок.

Птолемей урок усвоил, и именно это направило ученого на тот путь, какого никто из этих чудовищ не учитывал. Аппаратура на Денали была сложнее и современнее, чем на Зените. Здесь Птолемей ни перед кем не должен был оправдываться, не нужно было опасаться посторонних взглядов. Он мог делать все что хочет… все необходимое.

Баки, в которых хранился извлеченный из тел мозг протонавигаторов, шипели и булькали, испуская сильный запах озона. Светло-голубая электропроводящая жидкость обеспечивала питание и передавала мысли на контактные полосы, хотя мозг навигаторов не отличался активной работой.

Мозг понимал, что с ним происходит. Те, кому принадлежал этот мозг, добровольно вызвались пройти трансформацию и стать навигаторами, но насыщение воздуха меланжем иногда вызывало слишком сильную мутацию, и организм не выдерживал. И все равно их увеличенный мозг продолжал служить Джозефу Венпорту во имя будущего человеческой цивилизации. Он понимал, какую серьезную угрозу представляли батлерианцы, и готов был встать грудью на защиту цивилизации.

В ходе своего исследования Птолемей вживил себе в затылочную часть черепа особое устройство, позволявшее общаться с лишенным тела мозгом. Благодаря этому он воспринимал смутные ощущения и сумбурные мысли. Лишенный связи с телом мозг становился вялым и терял ориентацию. Однако вскоре это должно было измениться.

Птолемей знал имена, но во плоти доноров не видел. Мозг и тело он получал, только если навигатор не выдерживал трансформации. Один из прежних хозяев такого ныне бестелесного мозга (его звали Ябидо Онель) так сильно хотел стать навигатором, что тяжелее других переживал неудачу; он готов был сдаться. Птолемей в лаборатории сохранил ему жизнь.

Среди товарищей Ябидо была женщина-навигатор по имени Зиншоп. Птолемей видел ее снимок, сделанный в день, когда она согласилась стать навигатором, – невероятная красавица с темными волосами и голубыми глазами, – и более поздние снимки: она превратилась в отвратительное деформированное существо в баке с меланжем. Зиншоп едва не умерла, когда не смогла достичь интеллектуального состояния навигатора. Теперь мозг Зиншоп – блестящая масса серо-розового вещества – плавал в контейнере с биожидкостью, соединенный с питательными трубками, которые поддерживали в нем жизнь.