Нумерос 78

Уже подлетая к замершему номеру пять, Куросаки мысленно начал нагнетать реяцу в занпакто, готовясь совместить удар клинка с гетсугой, как делал это в его внутреннем духовном мире безымянный пустой двойник. Всполохнув настоящим заревом, черное пламя исчезло в слепящей вспышке…

Когда глаза Ичиго снова смогли нормально видеть предметы вокруг, то Куросаки с трудом сумел сдержать очередной удивленный вздох, замаскировав его хриплым рыком. Нумерос 78, в своем привычном виде, стоял прямо перед временным шинигами. При этом уровень его реяцу был опять на знакомом ничтожном уровне, а других воплощений Нацу поблизости уже не ощущалось. Но момент, удививший Ичиго, заключался в другом. Руки арранкар были вытянуты вперед, и ладони пустого сжимали между собой темное лезвие Зангецу, будто бы перехваченное в самом окончании удара. Под левым глазом у блондина раскрылась крохотная косая царапинка, и рубиновая капелька крови, будто слеза, сбежала вниз по щеке.

— Неплохо, Ичи. Очень неплохо, — непривычно серьезно произнес арранкар.

В следующую секунду Нацу резко обернулся вокруг своей оси, по-прежнему не выпуская лезвия между ладоней, и Ичиго, вцепившегося в рукоять занпакто, потащило следом. На втором обороте, прежде чем Куросаки придумал, что же сделать в такой ситуации, Нацу выпустил Зангецу, и временный шинигами, будучи пленником инерции, улетел куда-то вниз, хаотично вращаясь вокруг себя. Последнее, что успел разглядеть Ичиго, были белые стены стремительно приближающегося здания. А потом была боль, грохот очередного обвала и вкус штукатурки во рту.

— Он жив? — девичий голос показался Ичиго смутно знакомым.

— Ему же будет лучше, если нет, — второй, суховатый и явно принадлежащий парню, тоже.

— Уль-чан, нельзя же так, — запротестовал первый. — Может быть, ему нужно помочь.

— Добить?

— Уль-чан!

— Я просто предложил…

— Улькиорра-сан! Простите меня! Я не справился! — а вот Нацу, несмотря на повинно-извиняющиеся интонации, Ичиго узнал сразу. К тому же этот голос раздался почти прямо над ним. — Я пытался ему объяснить, что нельзя, но Ичи-кун такой упертый.

— Куросаки-кун?!

Временный шинигами с трудом открыл-таки, наконец, глаза. Судя по тому, что кожа, покрытая множеством ссадин, чувствовала прямое прикосновение холодного мраморного пола, маски на лице у него уже не было. Закашлявшись остатками песка и свежей каменной крошки, Ичиго попытался принять сидячее положение. Видимо, с головой у Куросаки было пока не все в порядке. Потому как объяснить иначе ту галлюцинацию, что он увидел, было нельзя.

Небольшая комната, в которой оказался парень, была явно стилизованна под европейские интерьеры восемнадцатого века. Кажется, именно такие укромные места, и назывались первыми «кофейнями». Столик в центре помещения и несколько стульев в английском стиле лишний раз подтверждали такую версию. К тому же на лакированной столешнице были расставлены чашки, блюдца и другие принадлежности чайного сервиза, а также уже наполовину съеденный тортик. И все бы ничего, но вот те двое, что до недавнего времени, видимо, сидели здесь в этой уютной тихой обстановке, никак не входили в число тех людей, которых Ичиго готов был увидеть.

— Улькиорра-сан, я не смог справиться даже с самым простым заданием, — Нацу, который, как оказалось, стоял прямо рядом с Куросаки, рядом с дыркой в стене, проделанной телом Ичиго, продолжил «плакаться». — Я самый бесполезный фраксьон во всем Лас Ночес…

— Ну, что ты, Нацу-кун, — неожиданно начала утешать пустого галлюцинация Иноуэ. — Ты очень полезный и всем очень нужный.

— Правда? — радостно улыбнулся нумерос.

— Конечно! Ой, подожди-ка… у тебя, что, царапина? — морок Орихиме озабоченно подался вперед к арранкару.

— А так, мелочь, — Нацу облизнул палец и стер кровавые разводы у себя под глазом. — Ичи-кун слегка разошелся. До свадьбы заживет!

— Куросаки-кун! Как так можно! — девушка-мираж перевела одновременно укоряющий и немного негодующий взгляд на Ичиго. — Зачем ты поранил Нацу?! Ты разве не знаешь, что нельзя обижать маленьких и слабых?!

— В данном конкретном случае, периодически надо бы, — тихо булькнуло в чашку второе видение с зелеными глазами и бледной кожей.

— Уль-чан! — возмутилась девушка.

— Иноуэ, — наконец, смог заговорить Ичиго, несмотря на то, что совершенно точно знал — общаться с галлюцинациями не имеет никакого смысла. — А мы пришли тебя спасать…

— Спасть? Меня? — иллюзорная Орихиме захлопала ресницами.

— Тебя ведь похитили, ты в опасности, — пробормотал Куросаки.

— Ой, вы, правда, так подумали? — смутилась девушка. — Но вообще-то я сама…

— Сама? — не понял рыжий шинигами.

— Меня как бы пригласили, — запинаясь и почему-то все больше краснея, пояснила Иноуэ, и почему-то поспешно спрятала за сахарницу вилку с кусочком торта, которую все это время держала в руке.

Улькиорра тем временем, молча и очень недобро, покосился на Куросаки и, взяв идеально чистую вилку, лежавшую перед ним, подцепил кремовую розочку.

— Мне, наверное, и вправду стоило кому-нибудь позвонить или оставить записку, но все так завертелось, — продолжила лепетать копия Иноуэ. — Мне жаль, что вы так волновались, Куросаки-кун, но в данный момент, ты… не совсем вовремя…

Лицо Орихиме стало окончательно алым, но попытка девушки сказать еще что-то была прервана той самой розочкой с торта, оказавшейся у нее во рту.

— Нацу, убери его отсюда, — не глядя на шинигами, попросил Улькиорра.

— А… — Ичиго только открыл рот, но сзади его за шиворот уже прихватила рука блондина.

— Ты слышал девушку, Ичи, и слышал моего шефа! Надо уметь вовремя уходить!

Мелькание калейдоскопа из десятка сонидо не дало парню опомниться. В лицо Куросаки снова врезался белый песок.

— Ладно, приятель, еще увидимся как-нибудь! — уже откуда-то издалека послышался как обычно жизнерадостный голос Нацу.

Следующие минуты три ушли у Ичиго, чтобы окончательно прийти в себя и понять, что же он видел. Иллюзию Айзена? Или постановочное представление, целью которого было подтвердить подозрения Ямамото, что Иноуэ — предательница? Может быть, она была под кидо? Или ей угрожали и заставили?

В итоге транспарант над головой Куросаки заметил не сразу. Полотнище на двух шестах было установлено над площадкой, имевшей форму квадрата и обтянутой со всех сторон красным канатом на манер ринга. Ичиго, находивший в центре этого странного «загона», сделал шаг назад и прочел кривоватые кандзи.

«Открытый гостевой чемпионат Лас Ночес по боям без правил!». Маленькая приписка внизу гласила: «Просто войдите на площадку и ждите того, кто пожелает бросить вам вызов!» Перезвон колокольчиков за спиной раздался примерно в то же мгновение, когда до временного шинигами дошел весь смысл написанного.

— Ичиго!

Вздрогнув, Куросаки обреченно оглянулся через плечо без всякой надежды на ошибку.

— Ичи-кун!!! Привет!!! — радостно замахала Ячиру, сидевшая на плече у командира отряда номер одиннадцать.

Кошмар закончился настолько неожиданно, что Исида не сразу сумел это осознать.

— Эй, — кто-то аккуратно попинал лежащего Урюи ногою в бок.

Темноволосый человек в стандартной черной форме шинигами и белом лабораторном халате, накинутом сверху, стоял, слегка нагнувшись, над квинси. Три маленьких костяных рога на лбу придавали внешности неизвестного немного странный вид. А еще от него так и фонило мощнейшей реяцу на уровне капитана.

— Ты кто? — с трудом просипел Исида.

— О, смотри-ка, очухался. Я — Акон, третий офицер двенадцатого отряда, — представился шинигами и вытянул руку. — Сколько пальцев видишь?

— Семнадцать, — честно ответил Урюи.

— Хм, весело, — задумался ученый Готея.

— Подожди, ты сказал «третий офицер», но твой духовный фон… — даже в таком состоянии Исида не изменил своей привычке цепляться к странным деталям.

— Заметил? — улыбнулся Акон и распахнул половину халата, демонстрируя нечто у себя на поясе. Нечто покосилось на Исиду недовольным лиловым глазом. — Моя собственная разработка. Имитатор. При желании может создать видимость духовной реяцу на уровне сильнейших капитанов Готея. Правда, жрет реяцу носителя, зараза, как три Омаэды…