Страница 27 из 69
— Я с тобой согласен, — веско вставил Зеленцов, — только Заика хоть и не блатной, но честное имя вора уважает. Я уверен, у нас с ним проблем не возникнет.
— Дай Бог, дай Бог, — протянул задумчиво Фомин и вернулся к прерванному рассказу.
Когда он закончил говорить, в гостиную вошел Паша, предварительно постучав.
— Пацаны уже здесь, — кратко сообщил помощник Дюка.
— Куда им ехать? — спросил хозяин, обернувшись к Монаху.
— Надежные люди? — в свою очередь, осведомился вор в законе.
— Если что окажется не так, — проникновенным голосом пообещал Зеленцов, — я их лично под лед спущу. Можешь передать им это, — фраза предназначалась здоровенному детине, переминающемуся с ноги на ногу на пороге комнаты, — понял?
В ответ телохранитель утвердительно кивнул головой.
Монах, удовлетворенный услышанным, сказал, указав на Музыканта:
— Пусть они едут за ним. Он адрес знает. И кстати, — ему пришла в голову новая идея, — пока мой товарищ выздоравливает, они должны напрямую связываться с Музыкантом и выполнять все его приказы.
— Слышал, Паша? — повторил вопрос Дюк, обращаясь к помощнику. — Тогда действуй.
Музыка вместе с гигантом исчез в дверном проеме. Когда за ними закрылась дверь, Зеленцов спросил у Монаха:
— Может, пока перекусим?
— Можно и пожрать, — несколько грубовато отозвался Фомин.
Пока накрывали на стол, Дюк безуспешно пытался дозвониться до Ступнина по всем имеющимся у него телефонным номерам последнего, однако нигде его не было. Тогда, раскрыв небольшой блокнот, Алексей отыскал в нем номера Вадима Стародубцева, наверняка знавшего, где найти Заику.
Вадим засыпал в своей трехкомнатной квартире на Ленинградском проспекте, где он жил вместе с братом Сергеем.
Рядом с ним в постели лежала миниатюрная брюнетка. Натянув до подбородка легкое покрывало, она наблюдала за погружавшимся в дремоту мужчиной.
Внезапно зазвенел телефон. Вадим вздрогнул от неожиданности и обратился к девушке:
— Алена, подай, пожалуйста, трубку.
Девушка проворно выпорхнула из-под тонкой материи и, не стыдясь наготы, взяла с прикроватной тумбочки розовый аппарат и передала его любовнику.
— Алло, — произнес Стародубцев.
— Здорово, Вадим, — поприветствовал его Зеленцов, — извини, что беспокою в такой час, это Дюк.
— Привет, Лелик, — ответил Вадим, не понимая, какое дело может быть у Зеленцова к нему.
Дюк поспешил объяснить причину столь позднего звонка.
— Мне срочно нужен Заика, где его найти?
— Честно говоря, не знаю, — ответил Вадим, — может, дома спит, а телефоны отключил.
— У меня к тебе просьба, — произнес Зеленцов, — найди его и вместе с ним приезжай ко мне на дачу. Дело действительно срочное.
— Хорошо, — уныло протянул Стародубцев, — постараюсь.
Закончив разговор, хозяин квартиры неохотно поднялся с теплой постели и принялся натягивать на себя джинсы.
Девушка тоже хотела встать, однако Вадим остановил ее:
— Ты куда собралась? — удивленно спросил он. — Ты же говорила, тебе некуда спешить?
— Это правда, — ответила она, — только что я буду здесь делать одна? Сколько можно быть одной? Скучно.
— Ложись и спи. А я скоро вернусь, — почти приказным тоном произнес мужчина.
— Но…
— Аленка, никаких но, — в сказанной фразе слышалось столько нежности, что она подчинилась.
Заику Вадим действительно застал спящим в собственной постели. Охрана Ступнина сообщила, что накануне шеф изрядно проигрался в казино, после чего выдул бутылку армянского коньяка и отрубился.
С горем пополам Вадиму удалось привести в чувство своего патрона и с помощью охранников погрузить в автомобиль. Машина Стародубцева двинулась в сторону дачи Леши Дюка, сопровождаемая автомобилем Заики с телохранителями.
Прежде чем представить Ступнина Монаху, Зеленцов приказал несколько раз окунуть своего компаньона в холодную ванну. Протрезвевший Заика попросил дать ему опохмелиться.
Вместо этого Дюк сунул ему таблетку анальгина:
— На, опохмелись. — вяло пошутил он, а потом более серьезным тоном продолжил, обращаясь не только к нему, но и к Стародубцеву: — Я вас сейчас познакомлю с очень авторитетным вором в законе, он имеет к вам претензии, то есть не лично к вам, — поспешил поправиться Зеленцов, — но к вашим пацанам. Советую принять его условия, какими бы жесткими они ни показались. Я уверен, лишнего он не захочет.
Бешено вращая глазами, Заика пытался переварить услышанное.
А когда до него дошло, он накинулся на Вадима:
— Что там ты еще такое натворил?
Стародубцев молчал, понимая не больше шефа.
— Тихо, Саша, — урезонил того Дюк, — не ори. Пацан, я думаю, не больше твоего в курсе. Просто запомни, этот человек не потерпит неуважения к себе, хотя и сам не станет тебя оскорблять. Главное, следи за базаром.
— А что, он такой крутой? — полез в бутылку Заика.
— Да уж покруче тебя и меня будет, — уныло произнес Зеленцов.
— А какая за ним бригада стоит? — не унимался Ступнин. — Или, может, твой вор из стали сделан, его и пуля не берет?
— Все мы смертны, — философски заметил Дюк, — только если захочешь его пришить, запомни: лучше было бы тебе и на свет не родиться. А по поводу бригады, — говорящий улыбнулся, — за ним стоят все старые воры в законе, а значит, и все блатные. Можешь прикинуть, сколько у нас по России тюрем, да лагерей, да пересылок, помножь это на количество в них сидящих, отними петухов да парашников — получишь ровное число всех своих потенциальных врагов, если не дай Бог что…
По-видимому, эта арифметика подействовала лучше холодной купели, так как Заика внутренне подобрался и, напустив на себя серьезный вид, произнес:
— Я понял, и не надо мне повторять одно и то же по десять раз. Пошли.
Они вошли в гостиную, где терпеливо дожидались их Монах с Буром, сидя за круглым столом, уставленным различными яствами.
После короткого приветствия Фомин изложил в общих чертах суть дела, по случаю припомнив недавний «наезд» на его коммунальную квартиру — просто так, для красного словца.
Однако Заика и Вадим восприняли это по-своему. Воспользовавшись возникшей паузой, Ступнин проговорил:
— Я сожалею о случившемся и готов извиниться за своих людей, только клянусь, что впервые об этом слышу, в том числе и о квартире.
— Какой квартире? — не понял Монах.
— Ну, когда мои быки, не разобравшись ни в чем, обидели тебя, Валера, — пояснил Заика.
— Ах, так это тоже, оказывается, твои, — сообразил законник, — ну, с тем «косяком» мы разобрались сами. Да, — Фомин обернулся к своему подручному, — Бур, не забудь вернуть братве их «волыны».
Роман утвердительно кивнул, и пахан продолжил:
— Меня сейчас больше волнует нынешний «рамс», — он имел в виду происшедшее с Гладышевым.
— Извини, Валера, — вмешался Вадим, — но почему ты считаешь, что это сделали наши люди?
— Давай посадим вот здесь Алика, приезжавшего со мной перетереть, — предложил Монах, — и если он скажет, что не виноват, у меня вопросов не будет. Но если Игорь выпишется из больницы и скажет мне, что бил его кто-то из ваших, тогда как прикажете мне поступить? Я ведь предупредил этого Алика, велел ему держаться подальше от банкира. Если же он крысит у вас бабки, я ничем не смогу ему помочь, вы вправе его разорвать, хотя я уверен в честности Гладышева. Но в любом случае останется незакрытым вопрос со мной. Выходит, этот ваш Алик меня ни в дугу не ставит и попросту меня опомоил. Такое я никому не спущу.
— Если выяснится, что Бугор виноват, — Стародубцев назвал своего звеньевого более привычным для себя прозвищем, — мы его жестоко накажем.
— Послушай, друг, — процедил Монах, — у нас здесь не детский сад и не партийное собрание, чтобы кого-то ставить в угол, делать выговор или жестоко наказывать, как ты выражаешься. Этого вашего Бугра отдаете мне, если, конечно, он виноват в случившемся с Игорем. Дальше я решаю, как его наказывать. Других претензий у меня к вам нет.