Прошлое лето

Распробовав свою порцию, я оценил всё коварство замысла. После того, как съедаешь сладкую верхушку, у тебя в руках остаётся пустой вафельный стаканчик, абсолютно сухой. Приходится грызть его, царапая колючими крошками горло, и чувствовать себя обманутым ребёнком. Когда-то давно, ещё будучи совсем маленьким (неужели я тоже был маленьким?!), я решил, что детей обманывать нельзя…

Она снисходительно смотрела на этот урок по изучению несправедливости окружающего мира, а я дал себе слово никогда больше не покупать мороженое в «Макдональдсе». Пусть ест в одиночку, если уж ей так нравится.

Минуты потихоньку утекали обратно в бесконечность, из которой появлялись на свет.

— Мне пора. — Сказала она. Не грустно и не весело, а просто констатируя факт. Этот урок я уже успел усвоить. Ко времени нельзя относиться раздражённо. На него невозможно досадовать. Просто наступает пора — и тебе ничего не остаётся, кроме как подчиниться.

— А ты правда вернулся бы со мной? — Она смотрела испытующе.

— Конечно. — Я пожал плечами. — Если и есть место и время, в которое хотелось бы вернуться, то это только там.

Почему-то сегодня я не чувствовал себя особенно мрачным. Обычно расставание портит мне кровь на пару дней вперёд, и за эту пару дней я успеваю в свою очередь попортить кровь окружающим. Иногда предчувствие расставания настолько отравляет жизнь, что я начинаю хандрить ещё до встречи. Несколько раз это испортило нам с ней дни, которые могли оказаться волшебными. Теперь я пытаюсь вести себя иначе, но справедливости ради надо сказать, что попытки не всегда заканчивается удачно.

Как бы там ни было, я открыл дверь и вышел из машины. Она поднялась с пассажирского сиденья, чтобы пересесть за руль.

Если кто-то решил, что это была моя машина, посмотрите на меня повнимательнее. У меня и дома-то толком нет.

На прощание я заслужил поцелуй в щёчку. И возможность обнять её за хрупкие плечи. И счастье провожать её взглядом, пока она несмело выруливала в поток на вечерней набережной.

Почему-то мне показалось, что её силуэт за рулём стал немного прозрачным, как будто она и в самом деле случайно оказалась в этом неправильном мире. Я проводил взглядом её автомобиль до поворота, пожал плечами и отправился на ночлег в место, которое сейчас называю домом. По всему выходило, что этот день был одним из лучших в моей жизни. Если разобраться, не так уж много нужно человеку для счастья…

Перед тем, как меня окончательно сморило, я набрал её номер. К моему удивлению, дозвониться удалось не сразу. Но со второй попытки я всё-таки услышал голос, который я бы не спутал ни с чьим на земле:

— Алло…

— Привет. — Я почти таял от счастья, услышав характерное придыхание. — Ты не сказала мне, как доехала.

— Всё нормально. — Трубка была не в состоянии передать ощущение полусна, из которого едва доносился голос. — Нормально доехала.

— Засыпаешь? — Только безнадёжно влюблённые могут быть такими мазохистами. Конечно, она засыпает, и не в моей постели…

— Почти. Я прилегла ненадолго, меня что-то совсем сморило.

Кем бы я ни был — никогда не позволю себе отрывать человека от сновидений, которые по праву ему принадлежат.

— Ну, тогда засыпай. — Надеюсь, мой голос был достаточно спокоен. — Засыпай скорее…

Гудки были свидетельством того, что мой совет восприняли буквально. Осталось только лёгкое ощущение того, что она и в самом деле находится в полушаге от границы этого мира — есть в голосах засыпающих людей странная загадка, непонятная бодрствующим.

Немного погодя и я провалился в сон. Крепкий, без сновидений. Правда, на восходе я привычно встрепенулся. Наверное, из меня не вышел бы приятный сосед — каждое утро я вскакиваю между четырьмя и пятью утра и сажусь на кровати, слушая колотящееся сердце. Тому уже несколько лет. Насколько я знаю, раньше я спал спокойно. Попробуйте угадать, с какого времени это началось. Потом, конечно, я засыпаю, как миленький. Но это потом. А в момент пробуждения мне кажется, что я непременно должен оторвать голову от подушки, иначе я прозеваю что-то очень важное и буду сожалеть всю оставшуюся жизнь.

В общем, я привычно вскочил, обвёл осоловелыми глазами окружающее и бухнулся обратно в постель. Почему-то сегодня заснуть удалось с большим трудом. Кажется, я ворочался примерно до шести.

Наутро, после первой чашки кофе, я дотянулся до трубки и набрал номер её телефона. К моему удивлению, вместо положенных гудков я услышал голос автоответчика: «неправильно набран номер». «Неправильно набран номер»… За всё время использования мобильного телефона я сталкивался с таким ответом всего пару раз. Приходилось выслушивать от автоответчика всякие глупости — от «абонент временно недоступен» или «абонент находится вне зоны действия сети» до «абонент временно заблокирован» и «абоненту временно отказано в обслуживании». Но «неправильно набран номер»… это было чересчур. Либо сеть «повесилась», либо… либо мой аппарат окончательно съехал. Я попробовал набрать номер вручную, но в ответ услышал то же самое — «неправильно набран номер». Утро явно становилось хмурым. Не помнить номер я не мог — я назвал бы его даже во сне.

Я едва дождался десяти часов и позвонил ей на работу. Секретарь обстоятельно представилась:

— «Солид-Форум», слушаю Вас.

— Будьте добры, соедините с Анной.

— С кем, простите?

— С Анной. — Я тлел от нетерпения. — С Анной Стрельниковой.

Вот с её именем я так и не смог подружиться. По-моему, оно ей не шло — как, наверное, не шло бы и любое другое. Имя она носила снисходительно, как носят одежду, которую можно в любой момент сменить.

— Одну минуту, пожалуйста. — В голосе девушки послышалась нерешительность.

Целую минуту я слушал в трубке фантазию на тему вальсов Штрауса. К моменту, когда секретарь снова включилась, я был готов выслушать что угодно — от «она будет позже» до «её сегодня не будет», но то, что я услышал, напрочь вышибло меня из колеи:

— Простите, Анна Стрельникова у нас не работает. Вы уверены, что правильно набрали номер?

Это я-то?!

— Девушка, вы, наверное, новенькая. Пожалуйста, соедините меня с отделом продаж.

— С кем именно?

— Ну, если вы там Стрельникову не можете найти… — не мог же я отказать себе в желании съехидничать, — давайте Гурова, что ли.

По счастью, у меня имелся знакомый именно там, где он сейчас был больше всего нужен.

— Одну минуту. — По идее, тон, с которым это было произнесено, должен был заставить меня осознать своё место. Но мне было наплевать — своё место я и так прекрасно знаю.

— Слушаю. — Гуров был на месте.

— Привет. Слушай, у вас там барышня на телефоне совсем никуда не годится. Ты с Аней можешь меня соединить?

— М-м-м… — Это было признаком сёрьёзного раздумья. — Видишь ли… Слушай, у тебя всё в порядке?

— У меня-то в порядке, это у вас там что-то творится.

— У нас, в общем, тоже в порядке… Но только Анна у нас не работает.

— Не понял. — Мне стало не по себе. — То есть как — не работает? И давно?

— Н-ну-у-у… С прошлого лета, кажется. — Я явственно услышал озабоченность моим душевным здоровьем. Впрочем, я уже не чувствовал себя стопроцентно здоровым.

— Погоди-ка. — Обрывки мыслей мельтешили в голове, мешая сосредоточиться. — То есть как?

— Слушай, — Он вздохнул. — Давай поговорим как-нибудь вечерком. Пива попьём, что ли.

— Давай! — Немедленно согласился я. — Сегодня!

— Сегодня? — Он неторопливо пережёвывал события. — Ну ладно, давай сегодня. В семь тебя устроит?

— Ладно. В семь. Где?

Некоторое время нам понадобилось на уточнение места. Положив трубку, я понял, что ничего толком не узнал. Наоборот, стал знать меньше, чем до сих пор. Еле дождался обеденного перерыва и метнулся в офис компании-оператора сотовой связи. В очереди нацарапал на листке бумаги номер телефона и сумму, которую хотел бы положить на счёт. Всё-таки я надеялся, что имеет место быть вселенский розыгрыш — если, конечно, она не прячется от меня нарочно. Если она ушла с работы и ничего не сказала мне — это её право, в конце концов, она не обязана сообщать мне о своих намерениях. А телефон может просто сбоить. Вот сейчас положу деньги ей на счёт, позвоню и всё узнаю…