Кто здесь

- А, к этой темной личности?

- Личность, мой дорогой, действительно темная. Но сколько обаяния, да? И как он набирает обороты?

- И непонятно на чем.

- Непонятно, но часть страны уже им очарована. Тут тоже весьма щекотливый момент для нас. В предвыборные дела мы вмешиваться не можем. Но, с другой стороны, утечка государственных секретов от действующего президента - это наша непосредственная сфера. Так что мы обязаны инициировать расследование. Вам оно и поручается.

- Еще какие-нибудь детали?

- Да, есть. Оба покончивших с собой работника аппарата шпионили крайне торопливо и грубо.

- То есть понимали, что могли попасться?

- Вот именно. Оба отправили себя на тот свет, когда чувствовали, что до разоблачения остаются считанные дни. Каждого уже почти вычислили. Кэмпбелл, в частности, должна была уже сегодня ответить на ряд вопросов в присутствии самого вице-президента.

- Странная история.

- И ничего подобного, заметьте, в нашей практике никогда не было.

Удивительный поворот в его жизни. Нет, не это дело, по которому он сейчас летит в Вашингтон. А вчерашний вечер, когда он, вернувшись от Блюма в свой кабинет, неожиданно для себя предложил Николь где-нибудь поужинать. "Да", - коротко прозвучало в ответ. А когда они сели за ресторанный столик, и он спросил, не отвлекает ли ее от семейных забот, она ответила, что со вчерашнего вечера уже не семейная женщина. Она объявила мужу о разводе. И тут же, посмотрев ему в глаза, объяснила: "Нельзя же жить с одним человеком и быть влюбленной в другого"... Все чудесно и просто. Какими и должны быть настоящие чудеса. И так же просто она спросила его, прощаясь сегодня утром: "А ты не думал, что в твои сорок лет уже пора иметь детей?"

В аэропорту его ожидали работник президентского аппарата и лейтенант уголовной полиции.

- Сначала я хочу поговорить с этим парнем, приятелем Кэмпбелл, - заявил Торнвил. - А потом подъеду к вам в администрацию.

Оба вежливо в ответ кивнули.

- Вы уверены, что этот парень не сам прирезал свою подругу? - спросил он лейтенанта, усаживаясь в полицейскую машину.

- Практически да, сэр, хотя полного алиби у него нет. Строго говоря, он мог появиться в ее квартире минут на двадцать раньше, если бы сразу после ее звонка к ней отправился. Но мотивы, сэр? Что им было делить? К тому же, на ручке ножа нет его отпечатков, нет следов борьбы в квартире. Слишком быстро и профессионально ему надо было бы сработать, сэр.

- Она не была беременной?

- Нет, сэр, - качнул головой полицейский. - И вообще, когда вы увидите этого интеллигентского хлюпика, сами поймете. Боится сейчас больше всего, чтобы его адвокатское имя не попало в прессу.

"Действительно хлюпик, - подумал Торнвил, когда увидел в кабинете худенького с мальчишеским лицом парня, - хотя физиономия довольно смазливая. И одет дорого и модно". А потом, когда назвал себя и свою должность, заметил откровенный испуг на его лице.

- Да вы не волнуйтесь, - успокоил он, - идет обычное расследование. Нам надо просто выяснить все детали.

- Мой бог, но причем тут политическая контрразведка?!

- Ваша приятельница работала в президентской структуре. Поэтому мы тоже обязаны вас допросить. И обменяемся любезностями: ваше имя в связи с этой историей не попадет в прессу, а вы обязуетесь не разглашать наш сегодняшний разговор.

- Ну, разумеется, я могу дать подписку.

- Обойдемся. Скажите-ка для начала, где и когда вы с Кэмпбелл познакомились?

- Два с половиной года назад. Мы заканчивали один и тот же университет в разное время. Познакомились на его юбилее.

- Угу, а как долго ...

- Почти с того момента.

- Не знаете, у нее не было никого помимо вас?

- Нет, господин полковник, - уверенно ответил тот и на вопросительный взгляд Торнвила пояснил: - Она была слабее меня, ...ну, вы понимаете? К тому же, выматывалась на работе.

- Я уловил. Почему вас взволновал ее отказ встретиться в тот вечер?

- Она очень странно со мной разговаривала.

- Вот это и объясните.

Тот задумался, вынул платок, потом снова сунул его в карман.

- Это нелегко объяснить, сэр, ... как будто она говорила из другого мира.

- Интересно, но поточнее. И текст, что именно она вам сказала?

- Совсем немного, она сказала: "Мы сегодня не встретимся". Отрывисто и жестко, почти что враждебно. Я спросил: "А когда?", и услышал в ответ странный звук, просто меня испугавший. Вроде смеха, но не смех... Бывает, что в лесу прокричит что-то странная птица - что-то неизвестное и тревожное, неприятно чужое. Вы никогда не слышали?

- Слышал.

Тот опять без всякой надобности достал платок.

- Потом она полувопросительно произнесла: "Когда..." и повесила трубку.

- А перед этим между вами не было недоразумений?

- Нет, все было прекрасно, хотя в последние месяцы..., - он неопределенно поводил платком в воздухе, - она несколько изменилась.

- Вот, вот, расскажите мне спокойно, какой она была и что именно изменилось.

- Постараюсь, сэр. Мэри, мне всегда так казалось, была не очень сложным человеком. Прагматиком, который ставит перед собой очень понятные задачи. Я ведь за семь лет адвокатской практики немного научился видеть людей, и в университете много занимался психологией. Если говорить по Юнгу - экстравертный мыслительный тип простого склада.

- То есть никакого самокопания, ясные карьерные цели, в том числе по средствам их достижения, да? Слабая эмоциональная реакция на события. Искусство служит только для отдыха, чтобы лучше работать? Здоровый организм - для того же самого... Человек напротив подтверждающе покивал головой. - И без комплексов?

- Совершенно верно, сэр, без никаких. Простые схемы.

- Прочный тип личности. Вы говорили, в ней что-то стало меняться?

- Да, в последние четыре месяца или немногим больше. Сейчас вспоминаю... четыре с половиной месяца назад мы сидели с ней в ресторане. Она выиграла тысячу долларов в лотерею и пригласила меня это отметить. Ей всегда нравилось говорить о своей работе, карьерных планах, а тут вдруг, когда я сказал, что, отработав в Белом доме, она получит потом шансы на блестящую адвокатуру, Мэри задумалась, а затем произнесла: "Нет! Что за пошлые идеи!". Я, разумеется, очень удивился и спросил: "Какие же идеи не пошлые?" - "Те, что над нами". Потом несколько секунд она пристально на меня смотрела, как на незнакомого, и перевела разговор на другую тему. Я совсем ничего не понял, но не придал этому особого значения...

Он на минуту замолк с отсутствующим взглядом, как когда люди глядят внутрь собственной памяти.

- Продолжайте, пожалуйста.

- Что-то в ней странное появилось. Какая-то ничем не вызванная внутренняя сосредоточенность стала ни с того ни с сего находить,... и одновременно - снисходительная реакция на мои слова. Как на ребенка, который говорит чепуховые вещи. - Он торопливо взглянул на Торнвила. - Она не была умней меня, сэр. И никогда не претендовала на это. Даже в профессиональном отношении. Устроилась в Белый дом благодаря хорошим родственным связям. Она всегда понимала свой уровень.

- А тут возник покровительственный тон?

- Что-то очень на это похожее.

- У нее в последнее время появлялись лишние деньги? Может быть, были дорогие покупки? Планы по этому поводу?

- Нет, сэр, ничего такого не было.

- А новые знакомые?

Молодой человек отрицательно покачал в ответ головой.

- Хорошо, все пока. Возможно вы еще понадобитесь.

Отпустив его, Торнвил пригласил лейтенанта.

- Проверьте всех родственников Кэмпбелл на предмет возможной передачи им наличных денег на хранение. В том числе, негласно проверьте их счета: не было ли за последнее время значительных поступлений? А мы, со своей стороны, проверим ее собственные банковские счета по всей стране и по Интерполу.

- Понял, сэр, сделаем.

- Тогда, здесь я закончил. Пусть меня отвезут в президентскую администрацию.