Страница 37 из 55
Фрося для себя отметила, что Нина во время её отсутствия, хорошо освоилась в их доме и уже не выглядела испуганной серой мышкой.
Застолье было шумным и весёлым.
Стол ломился от яств - кроме обычных домашних кушаний, здесь красовались деликатесы привезённые Фросей из Москвы и Аней из Вильнюса, подарок от Ицека - копчёный угорь.
Хорошо подкрепившись, подвыпившая компания славно попела любимые песни.
Фрося с горечью подумала, что в этом хоре не трезвых голосов очень даже не хватало великолепного заливистого голоса подружки Аглаи.
Сваты даже забыли по какому поводу они сегодня здесь собрались и только в самом конце застолья, почти перед самым отходом, обсудили будущую свадьбу.
Дело в том, что и обсуждать было особо нечего, потому что Фрося взяла на себя устройство и расходы, зная несостоятельность семьи её невестки.
Без возражений с обеих сторон, наметили срок бракосочетания, свадьбу решили гулять в последние выходные августа, к тому времени из стройотряда должна будет вернуться Аня и из Сибири Андрей, куда он собрался отправиться на заработки.
Конечно же, Фрося держала у себя в голове и тот факт, что к этому времени Виктор обещал вернуться из похода по морям и океанам.
Клара Израилевна обещала самолично привезти Сёмку в Поставы и, конечно же, присутствовать на их торжестве.
Рассчитывала она и на то, что среди гостей будет находиться её любимая подружка Аглая, которая должна ещё в июле привезти своих дочерей в Москву для поступления в вузы.
Фрося мысленно улыбнулась, на предстоящей свадьбе сына, среди гостей, ожидается много людей занимающих в её жизни значительные места.
И, тут же наплыла грусть, она с горечью вспомнила свою свадьбу со Степаном, где среди гостей не было ни одной родной души.
После ухода всех гостей и исчезновения в своей кузнице Стаса с Ниной, Фрося с Аней быстро навели порядок в доме и по заведённой у них привычке уселись за чашечкой чая обсудить новости связанные с их близкими и знакомыми, а за последнее время, всё же как-никак скопилось их немало.
Аня успешно окончила четвёртый курс университета, собиралась в ближайшие дни на два почти месяца уехать в Крым со студенческим стройотрядом, да и хотелось послушать Фросе об их общих знакомых в Вильнюсе.
Мать также надеялась, что-то выяснить про сердечные дела дочери...
В свою очередь Ане не терпелось узнать от матери, как прошла встреча с Кларой Израилевной и про всё интересное вокруг этого события и, самое главное, как это воспринял младший братишка.
Перед тем, как начать разговор с дочерью, Фрося передала ей конверт с письмом от Ривы и попросила прочитать до того, как они перейдут с ней к задушевному разговору.
Фрося внимательно следила за выражением лица Ани, во время прочтения послания.
Оно было сосредоточенное, но без намёка на волнение или печаль, на умиление или улыбку.
Аня, не спеша аккуратно вложила обратно в конверт, только что прочитанное письмо:
- Мам, захочешь, потом прочтёшь, но не думаю, что для тебя это будет интересно.
Мне тоже это всё чужое, не могу я никак воспринять её существование, умом понимаю, а сердце молчит, может если бы встретились, то я бы почувствовала материнское тепло и свои дочерние чувства, а так будто читаю фрагмент из книги об интересном герое.
Я, конечно же, отвечу, но напишу не повелению души, а скорей всего для того, чтобы доставить ей несколько приятных минут, ведь она ни в чём не виновата, так распорядилась судьба, обязательно вышлю фотографии, и постараюсь в ответе не выказать то, что сейчас наговорила тебе.
- Доченька, а я тебя ни к чему и не обязываю, просто, действительно, прояви немножко сердечности, а в жизни всяко бывает и всё ещё может быть, это я могу тебе сказать совершенно определённо.
48
Фрося прекрасно понимала и принимала чувства Ани к Риве, но не могла она лишить замечательную женщину хотя бы той крупицы радости, получать маломальскую информацию о взрослой дочери, которую она потеряла много лет назад двухмесячным ребёнком.
Как было отказать Риве сейчас в общении, хотя бы через переписку, после того, как она обрела вновь свою кровинушку.
Как можно было, не дать возможности, получать от Ани если не дочернюю любовь, то хотя бы её отголоски:
- Анюточка, прежде чем, я тебе расскажу о моей встрече с Кларой Израилевной, вернусь на минутку к обсуждению твоей связи с Ривой.
Бабушка нашего Сёмки, примерно тридцать лет назад потеряла своего сына.
Не важно, что были другие обстоятельства и причины, но она в этом виновата так же, как и Рива, только последняя своим поступком спасала жизнь своему ребёнку, а у Клары Израилевны даже не было такого шанса.
Ты, Анюточка, попала в мои руки и я надеюсь, что тебе об этом жалеть не приходится.
Мать улыбнулась дочери, положив на её руку свою натруженную ладонь:
- Мы только догадывались, что где-то, возможно, обитает женщина, которая произвела тебя на свет и, чего греха таить, мало задумывались, как она живёт со своей страшной потерей, а она только сейчас поймала тоненькую нить, связавшую её с, казалось бы, исчезнувшей навсегда дочерью.
Так вот, я перехожу плавно к повествованию о нашей поездке в Москву.
Слёзы потекли по щекам Фроси, когда она описывала момент, как пожилая женщина опустилась на колени перед своим внуком, о существовании которого она даже не могла предположить:
- Анюточка, она нас приняла за своих с первого мгновения встречи и даже, наверное, раньше, когда я ещё звонила ей по телефону.
Доченька, это необыкновенная женщина, она одинаково умеет любить и ненавидеть, она или отдаёт всю свою душу или вовсе туда не пускает.
Я бы много могла тебе рассказывать о ней, но все мои описания не стоят минут проведённых в её обществе, поэтому просто перескажу вкратце о моём пребывании в Москве.
И мать поведала дочери о своей поездке в Москву, обо всех перепитиях встречи с Кларой Израилевной, о том, как она славно провела время на даче, а главное, как бабушка и внук сразу же нашли общий язык, взаимопонимание и, похоже, взаимную любовь:
- Анюточка, я сейчас тебе признаюсь в том, в чём даже самой себе долгие годы боялась признаться и на это повлияла моя встреча с Кларой Израилевной.
Ты ведь никогда не слышала от меня о своих бабушках и дедушках, и в том нет никакой моей вины, потому что я о своих родителях долгие годы уже ничего не знаю.
Даже не могу представить, задумывалась ли или нет, ты об этом, но Андрейка несколько раз задавал вопросы, связанные с моими близкими родственниками, по всей видимости живущими в Польше.
К моему стыду, я не чувствую к ним никаких родственных чувств и желания с ними встретиться.
Трудно мне сказать, что в большей мере повлияло на это, но думаю, главное, их холодность и отчуждение, а скорей всего, равнодушие к моей судьбе.
Я с самого детства не чувствовала к себе любовь и нежность со стороны матери.
Хотя понимаю, что ей по большому счёту, было некогда обращать внимание на путавшуюся около ног девчонку.
Ей всё время надо было думать о том, как прокормить нашу ораву, ведь кроме меня у неё было ещё три дочери, правда, постарше меня.
Отца я вовсе почти не помню, даже как он выглядел, потому что в доме он редко появлялся и на нас детей, совершенно, не обращал внимание.
Он всё мечтал разбогатеть, но скорее всего для этого делал сомнительные шаги.
Не буду особенно вдаваться в подробности о моей семье, мне это не поднимает настроения, но на один факт всё же хочу обратить твоё внимание - после того, как мать с последней вышедшей замуж сестрой укатили в Польшу, а меня отправили сюда в Поставы, к совершенно не знакомым мне родственникам, больше о своей семье я ничего не слышала, они просто вычеркнули меня из своей жизни. А ведь мне бывало, ох, как нелегко, но рядом не было ни одной родной души.