Страница 3 из 3
- У тебя что в пакете? - неожиданно спросил подполковник.
- Форма. Что осталось, - неуверенно ответил солдат.
- Штаны и футболку тебе вчера на базаре купили?
- Сегодня утром, когда сюда ехали. Подполковник притормозил.
- Выбрось пакет.
Дальше двигались уже молча. Перевалили через кювет и вылезли на пыльный просёлок. Наконец солдат, оглянувшись назад, набрался смелости и спросил:
- А мы сейчас прямо домой поедем?
- Домой, - просто ответил подполковник.
Почти не снижая скорости, мы проскочили КПП. Солдат у шлагбаума без слов пропустил нас и даже помахал рукой знакомой машине. Неожиданно пленный на заднем сиденье заплакал. Плакал он совсем по-детски, то со всхлипами, а то и неуклюже поскуливая, словно щенок.
- ...Товарищ капитан, товарищ капитан, - только и повторял он, размазывая слёзы по грязному лицу.
Обращался он ко мне, подполковника в его балахоне, видимо, принимая за шофёра.
Пустынное у границы шоссе оживилось, мимо, прижав нас к обочине, с гулом промчался бронетранспортёр с бойцами спецназа на броне. Задранные стволы автоматов, на головах зелёные косынки.
Пошли вдоль дороги казачьи станицы. Было время урожая. На обочине сидели женщины. Всё продавалось ведрами - виноград, яблоки, груши.
- Останови, - тронул я руку подполковника. Дородная казачка степенно встала с ящика.
- Мамаша, почём белый налив?.. Нет, я и за два ведра столько не дам... Всё, уезжаю... Заводи... Ну так сколько?
Казачка не уступала, я яростно торговался, хотя цены были бросовые. Наконец, пересыпав в пакет яблоки, я самое крупное, насквозь восковое протянул подполковнику. Тот сидел, положив голову на руль и сжав её руками.
- Сто тридцать второй, - наконец глухо произнёс он и, наткнувшись на мой недоуменный взгляд, повторил: - Сто тридцать второй пленный.
Яблоко он, не глядя, протянул назад солдату. Мы наконец тронулись и уже минут через двадцать были у штаба.
Всё закончилось успешно, и в кругу офицеров можно было небрежно козырять словами: ...глубинная разведка... освобождение незаконно удерживаемых военнослужащих...
Капитаны завистливо слушали, полковники пожимали плечами и рассудительно замечали, надо ли так лишний раз приключений на ж... искать, а я всё не мог остановиться: проникновение на территорию... личное участие...
Прошло несколько дней, и наконец истёк срок моей командировки. Я сдал сменщику письменный стол в штабе, последний раз вычистил форму и подшился, прикрутив на грудь новенький знак "За отличие в службе". Всё утро старательно паковал в припасённый ящик яблоки, виноград, персики, кизлярский коньяк и чёрную икру.
Когда я уже тащил сумки к аэродромному автобусу, мне встретился подполковник. Он топтался у дверей штаба. Мимо сновали наши "крутые уокеры", увешанные оружием, с охотничьими ножами в ножнах, рациями в руках, в разгрузках, полных снаряжённых магазинов и гранат, через полчаса я улетал плановым транспортником и уже к обеду надеялся быть в Москве. Подполковник оставался здесь, как говорили, уже третью командировку подряд. Оставался, чтобы таскаться, как сталкер, в эту чёрную дыру, называемую Республика Ичкерия. Сегодня его, видимо, опять не пускали в штаб, и он с надеждой смотрел на меня. Впрочем, я уже сдал пропуск, не знал сегодняшнего пароля и, улыбнувшись ему на прощание, лишь пожал плечами.