Страница 183 из 197
Когда поезд остановился около Туапсе, я вышел из вагона и в открытом окне встречного поезда увидел бывшего своего начальника — наркома судостроительной промышленности СССР Ивана Исидоровича Носенко. Мы поздоровались.
— Куда путь держишь? — спросил он меня.
— В Сочи.
— Ты что, с ума сошел? Знаешь, что там творится? Оттуда не выберешься. Сколько вас в вагоне?
— Шесть человек.
— А я от Сочи стою в коридоре, а в нашем купе двенадцать человек.
— Не выходить же нам здесь, — говорю ему.
— Ну, как знаешь.
И поезд с Носенко тронулся на Москву.
На сочинском вокзале нас встретил сотрудник санатория и доставил на его территорию, где было безлюдно, тихо и спокойно.
Директор санатория заявил нам, что в течение ближайших двух дней ничего не сможет сделать, чтобы отправить в Москву, но послезавтра что–нибудь попытается сделать.
— А может быть, война скоро закончится? — спросил он меня.
Я ответил, что ничего не могу сказать.
Утром послышался гул самолетов, приближавшихся к городу, по которым был открыт огонь из зенитных орудий. Чьи это были самолеты, так и осталось загадкой. Поговаривали, что растерявшиеся наши зенитчики устроили стрельбу по своим.
На третий день нашего пребывания в санатории его директор сумел все–таки выполнить свое обещание, снабдив нас даже купейными билетами. Мы еле протиснулись в вагон, весь забитый чемоданами. В конце коридора я вдруг увидел знакомого полковника госбезопасности. Знаками он дал понять, что в его купе можно как- то разместиться. Жена с детьми устроились на верхней полке, а я сел на чемодан, поставленный в коридоре.
Так мы добрались до столицы. На всем пути станции были запружены народом.
Разговоры шли только о военных событиях. О них говорили и скупые газетные сводки.
Впереди были долгие, неимоверно тяжкие месяцы и годы самой жестокой, самой кровопролитной и разрушительной войны.
Г. А. Куманев: Разрешите, дорогой Василий Семенович, сердечно поблагодарить Вас за Ваши столь обстоятельные и интересные ответы. Сообщенные Вами свидетельства будут обязательно использованы и учтены в нашей последующей работе. Пока же я буду с большим нетерпением ожидать продолжения нашей беседы.
Н. К. БАЙБАКОВ
Последний сталинский нарком… Эти слова целиком относятся к Николаю Константиновичу Байбакову — выдающемуся государственному деятелю страны, доктору технических наук, Герою Социалистического Труда, который в первые годы Великой Отечественной войны работал заместителем наркома нефтяной промышленности СССР и уполномоченным ГКО по обеспечению фронта горючим, а в 1944–1945 гг. — народным комиссаром этой отрасли нашей индустрии.
С 6 мая 1941 г. по 5 марта 1953 г., когда И. В. Сталин возглавлял Советское правительство, членами (наркомами, министрами) нескольких его военных и послевоенных составов было несколько десятков- человек. Сегодня здравствует и не только здравствует, но и продолжает работать (!) в должности главного научного сотрудника Института проблем нефти и газа РАН только один. Это Николай Константинович Байбаков, которому 6 марта 2004 г. исполнилось 93 года. Позади его необычайно яркая трудовая жизнь, насыщенная сотнями и тысячами важных перемен, судьбоносных свершений в мире и стране, свидетелем, а зачастую и активным участником которых был и он сам. А вместе с переломными событиями сколько было встреч со многими историческими деятелями XX и уже XXI веков!
Но, пожалуй, самое главное в личности этого замечательного человека и большого патриота — весь славный трудовой путь Николая Константиновича целиком, без остатка и без колебаний посвящен верному служению своему народу, родному Отечеству, благородным целям и лучшим идеалам, в которые он когда–то поверил и которым был и остается целиком верен и предан.
Одно перечисление только тех основных должностей, которые как государственному деятелю вверяла ему страна, может занять у нас не одну страницу. Однако в нем, очевидно, нет необходимости, ибо во время нашей продолжительной беседы, состоявшейся 27 ноября 1990 г. и записанной на магнитофонную ленту, Николай Константинович Байбаков, отвечая на мои вопросы, рассказал и об этом.
Из беседы профессора Г. А. Куманева с наркомом нефтяной промышленности СССР военных лет, Героем Социалистического Труда Н. К. Байбаковым
(Магнитофонная запись) 27 ноября 1990 г.
г. Москва
Г А. Куманев: Прежде всего что Вы можете сообщить, дорогой Николай Константинович, из Вашей биографии предвоенных лет?
//. К. Байбаков: Родился я 6 марта 1911 г. в поселке Сабунчи Бакинской губернии в семье потомственного рабочего — кузнеца. Трудовой путь мой начался с бакинских нефтепромыслов, куда я пришел рядовым инженером в 1932 г. после окончания Азербайджанского политехнического института. Потом стал работать старшим инженером, а 1935 г. был назначен заведующим промыслом. Но тут подошел очередной призыв в Красную Армию. Я мог, как уже было, взять отсрочку от призыва. Ее давали квалифицированным специалистам, находившимся на руководящей работе и не прошедшим в институте военную подготовку. Но по одной причине (если останется время, расскажу о ней позднее) я решил от отсрочки отказаться и уехал на Дальний Восток. Там около двух лет служил в РККА. Армейская закалка мне в жизни весьма пригодилась.
В 1937 г. после демобилизации я вернулся в родной Баку и стал работать начальником промысла, затем главным инженером и управляющим трестом «Лениннефть». Но вскоре довольно неожиданно в моей жизни произошли важные перемены: приказом наркома тяжелой промышленности СССР Лазаря Моисеевича Кагановича я получил назначение в г. Куйбышев, где возглавил новое объединение «Востокнефтедобыча». Одной из причин этого перевода послужило мое выступление весной 1938 г. на Всесоюзном совещании нефтяников в г. Баку. На нем участвовал нарком тяжелой промышленности СССР Каганович, выступивший с большим докладом о значении нефтяной промышленности в экономике страны и в укреплении ее обороны. В прениях по докладу довелось выступить и мне как управляющему трестом «Лениннефть». Я поделился опытом работы своего коллектива по использованию новой техники, борьбе с обводнением скважин и др. Прямо и откровенно сказал и о некоторых недостатках в производственной деятельности нефтяников треста, которые мешали его развитию. Зал и нарком слушали меня внимательно и, как я узнал позднее, мое выступление Кагановичу понравилось. Поэтому он и обратил на меня внимание.
Месяца через два я был вызван к первому секретарю ЦК Компартии Азербайджана Багирову, который за чашкой чая сообщил о моем назначении приказом наркома Кагановича на новую должность в Куйбышев, о которой я Вам уже сказал. Объединение «Востокнефтедобыча» призвано было воплотить в жизнь решение XVII съезда ВКП(б) об освоении открытого нефтедобывающего района между Волгой и Уралом, получившего название «Второго Баку». В состав объединения входили недавно созданные тресты «Башнефть», «Пермьнефть», «Сызраньнефть» и «Эмбанефть». Предстояло решать большие и сложные задачи по освоению новых и, как оказалось, богатых месторождений нефти. Геологи, строители, рабочие коллективы нефтяников и прежде всего бурильщики трудились с большим энтузиазмом и развитие промышленных районов «Второго Баку» шло небывалыми для довоенного времени темпами.
Но и здесь волей судьбы я проработал лишь около года. В 1939 г. в составе нового Народного Комиссариата топливной промышленности было создано Главное управление по добыче нефти в восточных районах страны вместо объединения «Востокнефтедобыча». И меня назначили начальником этого главка с переводом в Москву. В том же году я стал заместителем наркома топливной промышленности Лазаря Моисеевича Кагановича, который в это время являлся по совместительству и наркомом путей сообщения СССР. Осенью 1939 г. произошла реорганизация управления топливной промышленностью: вместо единого наркомата были образованы Наркомат нефтяной промышленности и Наркомат угольной промышленности. Первый из них возглавил Каганович, а я опять был назначен его заместителем, точнее — первым заместителем.