Страница 19 из 41
- Вот бы здесь жить, - вздохнула Серая Шкурка.
- Да, я бы тоже не отказался, - согласился Питер.
Ветер шевелил листья старого дерева, под которым они сидели, и Питеру показалось, что оно стало что-то нашептывать. Питер поднял голову, пытаясь определить, откуда идет звук. Он пристально смотрел на колышащиеся листья и ждал, когда шепот усилится.
- Послушай, - обратился он к Серой Шкурке, - по-моему, это дерево пытается что-то нам сообщить.
Серая Шкурка тоже посмотрела наверх и, замерев, стала ждать.
Шепот усиливался.
"Недреманный Лес очень жесток, - шептала крона. - Каждое дерево, что растет здесь, подслушивает и подсматривает. Вам будет казаться, что за вами наблюдают тысячи глаз. Идите прямо по тропе и не сходите с нее, чтобы поглазеть на ручейки и водопады, которые вам встретятся. В центре низины на вас набросятся Коты Сомнений. Размером они с леопардов, а полосы на шкуре, как у тигров. Они будут выть и реветь и испугают вас. Но вы должны сразиться с ними и идти вперед, пока не дойдете до Последнего Холма".
Шелест листвы прекратился, и шепот затих. Питер поднялся, похлопал дерево по стволу, затем, обернувшись к Серой Шкурке, сказал:
- Пора в путь. Через этот лес нам ехать долго, может быть, несколько дней.
- Я готова, - сказала Серая Шкурка. Она подождала, пока Питер вскочит на Мунлайт, и запрыгала следом. Переходя неглубокий ручей, Мунлайт подняла фонтан брызг и остановилась попить. Потом они выбрались на противоположный берег и пустились по узкой тропинке, которая и привела их в лес.
Вокруг них недвижно высились огромные стройные стволы эвкалиптов, среди которых то тут, то там попадались акация и черное дерево. Лесные цветы уже начали пробиваться из-под прошлогодних листьев, вовсю цвел вереск. Воздух был настолько чудесен, что Питер сделал несколько глубоких вдохов, перевел Мунлайт на легкий галоп и ехал, раскачиваясь из стороны в сторону. Серая Шкурка прыгала следом, ее хвост то поднимался, то опускался подобно рукоятке водяного насоса.
Они двигались весь день, а когда начали опускаться сумерки, нашли старый эвкалипт с огромным дуплом, дно которого было устлано сухой корой, а поверху лепились сделанные из глины гнезда ласточек. В этом дупле Питер и Серая Шкурка провели ночь, пока утром их не разбудили солнечные лучи.
На второй день идти стало намного труднее. Местами тропинка совсем заросла, а иногда они наталкивались на упавшее дерево, которое перегораживало дорогу. Такие преграды они легко преодолевали. Мунлайт разгонялась, взвивалась в воздух и перелетала через них, как на крыльях. Серая Шкурка прыгала следом, так что иногда в воздухе они оказывались бок о бок. Как-то раз в полете Питер протянул руку и дотронулся до кенгуру. Так они и приземлились вместе. Это было здорово!
И все же некоторое время спустя они ощутили усталость. Питера, который обычно ни на что не жаловался, охватило уныние. Стала недовольно ворчать и Серая Шкурка.
- Похоже, нам ни в жизнь отсюда не выбраться, - захныкала она.
- И Принцессу нам не найти, - вторил ей Питер. - Мы все идем и идем, а замка все нет и нет.
- Я знаю, что надо делать! - заявила Серая Шкурка. - Надо поворачивать назад. Я устала от того, что все здесь подслушивает тебя, все подсматривает за тобой. Нам надо...
Ее прервал ужасающий, невообразимый вой. Он раздался из густых зарослей в низине, куда сбегала тропинка. Это был даже не вой, а почти вопль, и едва он стих, как ему ответил другой, затем - еще один, и вот уже вся долина огласилась таким кошачьим концертом, что Питер и Серая Шкурка остановились как вкопанные и в испуге посмотрели друг на друга.
- Наверное, это Коты Сомнений, - сказала Серая Шкурка. - Помнишь, что говорило дерево? Хорошо бы выпутаться отсюда без всяких сражений.
- Хорошо бы выпутаться хоть как-нибудь! - поправил ее Питер.
Тропа, по которой они спускались, шла наискось по склону холма. Справа круто вверх уходил склон, весь покрытый адиантумом и мхом. Слева край тропы нависал над плотными колючими зарослями кизила. В конце склона дорогу пересекал ручей, с трудом продиравшийся сквозь кустарник. Противоположный склон был почти голым, и на нем стоял высокий, обожженный эвкалипт, раскинув на фоне неба растопыренные ветви.
Мимо этого дерева пробежал один из Котов, подобный тигру. Огромными скачками он мчался к тропинке наперерез Питеру и Серой Шкурке. Следом за ним бежали другие Коты, а неистово раскачивающийся кустарник говорил о том, что сквозь него продираются новые и новые зверюги. Они яростно выли, и Питеру пришлось изо всех сил натянуть поводья, чтобы сдержать Мунлайт.
- Нас спасут только ноги, - сказала Серая Шкурка. - Вперед! От собак я уже бегала, но чтобы удирать от гигантских котов... Вот уж никогда не думала, что доживу до такого.
- Надеюсь, их когти не достанут до Мунлайт.
- А ты угости их Громобоем, - посоветовала кенгуру. - Разверни-ка кнут и повращай его. Не подпускай их к лошади. А если кто из котов прыгнет, постарайся, чтоб Громобой подпортил ему шкуру. Ну что, готов?
- Готов, - ответил Питер. В правой руке он держал кнут, в левой поводья. Он привстал в седле, слегка наклонился вперед и пустился в галоп. Мунлайт неслась вниз по тропе с бешеной скоростью, ее уши были наставлены вперед, грива развевалась по ветру. Рядом скакала Серая Шкурка. При каждом скачке она взлетала так высоко, что равнялась с Питером. А опустившись, тут же отталкивалась от земли мощными лапами и через мгновение снова была в воздухе.
Мунлайт бежала настолько уверенно, что ни разу не оступилась в ямы и рытвины, которые образовались в земле от дождей. Она то огибала их, то перепрыгивала.
Один Кот, с полосами, как у обычной кошки, выскочил на тропу впереди них. Глухо рыча, он повернулся и прыгнул на Серую Шкурку, которая, однако, успела приготовиться к встрече: задними лапами она сильно ударила Кота в грудь да еще вдобавок разодрала ему шкуру своими длинными когтями.
От кошачьего воя у всех заложило уши. Коты вылетали из кустов, словно полосатые снаряды. Кнут Питера щелкал без остановки, и каждый щелчок вырывал из кошачьей шкуры клок шерсти, который плавно опускался на землю. Получив удар кнутом, Коты валились, а когда приходили в чувство, Питер был далеко. Догнать его они уже были не в силах.