Заново, как в первый раз

Ахметшин Дмитрий

Заново, как в первый раз

1.

Когда дракон взглянул с небес вниз, на планету, все уже ждали его появления. Грянула музыка, и, как по команде, люди принялись веселиться и танцевать, словно стараясь уверить великого космического путешественника, что на Земле всё прекрасно - лучше быть не может!

Редкие горожане говорили своим соседям и друзьям, пытаясь воззвать к голосу разума: "Вторник, сегодня же только вторник. И впереди ещё целая рабочая неделя! К чему всё это, зачем вы веселитесь? Дракон посмотрит и улетит, а нам здесь жить, ковырять землю в надежде на хороший урожай, удить рыбу..." Но всё без толку. К часу ночи в небо взлетели первые фейерверки - земной огонь для огня небесного. А дракон промчался мимо, озарив половину неба пурпурным сиянием и затмив множество далёких звёзд, словно демонстрируя, что эта пыль не стоит и искорки из его ноздри. Жители высыпали на крыши, словно желая проводить его на другую сторону Земли, свистели и смеялись вслед; дети, которым разрешили по такому поводу попозже лечь спать, запускали воздушные шары и бумажные самолёты. Собаки лаяли, кошки прятались от суеты в подвалах.

Столько людей наблюдало появление кометы, что и не сосчитать. Даже Егор одним глазком глянул, хотя ему и не хотелось. Сумятица за окном начала нервировать его задолго до того, как появилась её причина. Против обыкновения, он выключил компьютер в восемь вечера, умылся и рухнул в постель, намереваясь заснуть прямо сейчас, желательно до того, как голова коснётся подушки, заранее мокрой от пота, потому что в начале лета в Краснодаре по-другому никак. Лежал и пялился на часы, ненавидя весь мир. Через полчаса в комнату, как всегда без стука, заглянула бабушка.

- Егорка! Все метеор смотреть пошли, - её совершенно не заботило, что внук может видеть уже десятый сон. - Вот-вот появится. А ты чего?

Бабушка считала, что в жизни Егора не происходит ничего интересного, и потому позволяла себе вторгаться туда чуть ли не с метёлкой, чтобы собрать пыль, паутину, выгнать обитающего там паука в большой мир.

- Что-то не хочу.

Силуэт пожилой женщины в свете яркой лампы напоминал огромный мухомор, детей которого Егор, будучи малышом, мог беспечно растоптать в лесу.

- А я пойду, - сказала бабушка с вызовом. Она уже облачилась в свой выходной сарафан и сандалии. - Меня подруги ждут. Спросят: "Егор-то, поди, до утра шляться будет с мальчишками, распоясалась нынче молодёжь!", а я что скажу? Что ты, как старая дева, дома сидишь? У всех внуки как внуки...

- Ну ба! - Егор сел на кровати, водрузив от досады подушку на макушку.- Мне шестнадцать. Я уже достаточно взрослый, чтобы сидеть дома и никуда не ходить.

- Не хами старшим, - сказала бабушка и ушла, оставив дверь открытой. Её голос доносился из прихожей. - Этот глаз дракона - сущая панацея! Говорят что тот, на кого он взглянет, непременно станет лучше. Мне кажется, тебе, Егорка, нельзя упускать шанс поработать над собой. Даже таким способом. Я вот сейчас накрашусь, да пойду. Может, грыжа отпустит.

- Это же просто суеверия, - застонал Егор, падая на матрас.

Но бабушка не услышала. Хлопнула дверь. Свет в коридоре продолжал гореть.

Молодой человек укрылся с головой простынёй и вновь попытался заснуть, но голова пухла от мыслей, словно у страдающего гидроцефалией плюшевого медведя - от ваты. Когда маленькая стрелка переползла полночь, комната вдруг озарилась красным светом. Свет насмешливо проник сквозь облако задёрнутых штор, добрался до стола и заполнил собой даже вложенные одна в другую чашки с остатками чая и кофе. Снаружи донёсся звук, похожий на шелест дюн под южным ветром - Егор не сразу догадался, что он исходил из десятков глоток. Он заочно ненавидел эту комету. К чёрту глаз, и дракона, им обладающего, тоже к чёрту! Придумали же названице... Приспичило ему поглазеть на планету землян именно сейчас, когда он, Егор, никак не может позволить себе выйти и встать плечом плечу с остальными. Он жалок. Самый жалкий из людей. В лучах красной звезды, появившейся сегодня на южном небе, должны греться сливки общества, никак не такие как он.

Когда шелест песка превратился в настоящий водопад, когда грянули первые салюты, Егор вскочил и отдёрнул штору, распахнул окно и высунулся наружу. Одуряюще пахнуло лимонами. Комета почти миновала небо, но, подняв глаза, Егор почти увидел пучок пунктирных линий, которые оставляли в воздухе взгляды людей. Все они сходились в одной точке: красный огонёк плыл между крышами на западе. Он был куда больше Венеры, смахивая на грейпфрут, который кто-то зашвырнул высоко-высоко. Для небесного тела метеор двигался необычайно быстро - подросток созерцал его всего восемь или десять секунд - но за это время они успели обменяться взглядами. И когда глаз мифического ящера исчез из поля зрения, провожаемый аплодисментами, подросток с трудом добрёл до кровати и рухнул в неё, будто срубленная ёлка на перину из снега. И моментально уснул.

2.

Наступившее утро, как всегда в этих краях, было пронизано ароматом мёда, парадоксально смешивающимся с вонью запорожцев и уазиков-"буханок", торопящихся на базар, чтобы занять самые выгодные места у входа. Порой вспыхивали ожесточённые словесные потасовки; эхо их доносилось до распахнутой форточки. Егор натянул простыню на глаза, обречённо позволяя изгрызть свой беспокойный, полный неясных образов сон десяткам личинок шелкопряда. Бабушка придёт его будить через три, два, один...

Распахнулась дверь, впустив запах масла и оладий, как всегда подгорелых. Точна и исполнительна, как смерть.

- Я что-то приболел, - сказал Егор. - В школу, наверное, не пойду.

- Бедненький, - проворковала бабушка. - Я сделала кофе с мороженым. Трудно, наверное, тебе пришлось вчера. Все вокруг веселятся, а на улице творится чёрт те чё. Пытаться уснуть, когда можно поучаствовать в тысяче приключений, пропасть на всю ночь, заставлять волноваться родных и совершенно не думать о них.

Бабушкина манера говорить убаюкивала, прокрадываясь в сонный разум, а потом взрывала его изнутри, словно диверсант с натянутым на хитрющее лицо чёрным чулком. Когда она хотела растормошить (или как следует разозлить) внука, то принималась говорить так, будто зачитывала вслух абзац из книги Брэдбери.

- Было бы лучше, если бы это была вода, - сказал Егор. Он очень любил кофе, но сейчас почему-то меньше всего хотелось вливать в себя эту сладкую гадость.

- Да ты прямо медиум, - сказала бабушка где-то совсем рядом. А потом на открытый лоб подростка тонкой струйкой полилась вода. Он разевал рот, пытался отбиваться, накрывался всем, чем можно, а потом вскочил, мокрый, вытянулся по струнке, словно в армии, которая грозила откуда-то из недалёкого будущего - уж кто-кто, а бабушка точно не станет его откупать...- но рядом уже никого не было. Старушка гремела посудой на кухне.

- От завтрака я, пожалуй, откажусь, - хмуро сказал он.

- Оладьи уже готовы!

Егор с трудом переоделся и, проигнорировав ванную комнату (фактически он уже умылся, даже принял душ), поплёлся на кухню.

- Да, ты и правда худо выглядишь, - сказала бабушка, на этот раз серьёзно. - Ну-ка, марш обратно в постель, рахитичная ты натура. Но прежде сходи на свидание с раковиной. У тебя что-то под носом прилипло. Так и быть, завтрак получишь в постель.

- Я передумал насчёт школы, - мальчик бросил взгляд на часы. Первый урок - физкультура, которую он ненавидел лютой ненавистью и на которую вполне благополучно не успевал.

Бабушка упёрла руки в бока и разразилась совершенно демоническим смехом.

- Молодец, внук. Иногда я вижу, что ты стараешься и, как настоящий подросток, всё делаешь мне наперекор, - сказала она. - Но почему-то не тогда, когда нужно.