Страница 2 из 13
Не послушал Илья черниговцев, поехал дорогой прямоезжею. Подъезжает он к речке Смородинке да ко Грязи Чёрной. Приметил его Соловей-разбойник и стал свистать по-соловьему, закричал по-звериному, зашипел злодей по-змеиному. Пожухла трава, цветы осыпались, деревья к земле приклонились, конь под Ильёй спотыкаться стал.
Рассердился богатырь, замахнулся на коня плёткой шелковой.
– Что ты, волчья сыть[7], травяной мешок, спотыкаться стал? Не слыхал, видно, посвисту соловьего, шипу змеиного да крику звериного?
Сам схватил тугой лук разрывчатый и стрелял в Соловья-разбойника, поранил правый глаз да руку правую чудовища, и упал злодей на землю. Приторочил богатырь разбойника к седельной луке и повёз Соловья по чисту полю мимо логова соловьего. Увидали сыновья да дочери, как везут отца, привязана к седельной луке, схватили мечи да рогатины, побежали Соловья-разбойника выручать. А Илья их разметал, раскидал и, не мешкая, стал свой путь продолжать.
Приехал Илья в стольный Киев-град, на широкий двор княжеский. А славный князь Владимир Красно Солнышко с князьями подколенными[8], с боярами почётными да с богатырями могучими только что садились за обеденный стол.
Илья поставил коня посреди двора, сам вошёл в палату столовую.
Он крест клал по-писаному, поклонился на четыре стороны по-учёному, а самому князю великому во особицу.
Стал князь Владимир выспрашивать:
– Ты откуда, добрый молодец, как тебя по имени зовут, величают по отчеству?
– Я из города Мурома, из пригородного села Карачарова, Илья Муромец.
– Давно ли, добрый молодец, выехал из Мурома?
– Рано утром выехал из Мурома, – отвечал Илья, – хотел было к обедне поспеть в Киев-град, да в дороге, в пути призамешкался. А ехал я дорогой прямоезжею мимо города Чернигова, мимо речки Смородинки да Чёрной Грязи.
Насупился князь, нахмурился, глянул недобро:
– Ты, мужик-деревенщина, в глаза над нами насмехаешься! Под Черниговом стоит вражья рать – сила несметная, и ни пешему, ни конному там ни проходу, ни проезду нет. А от Чернигова до Киева прямоезжая дорога давно заросла, замуравела. Возле речки Смородинки да Чёрной Грязи сидит на двенадцати дубах разбойник Соловей, Одихмантьев сын, и не пропускает ни пешего, ни конного. Там и птице-соколу не пролететь!
Отвечает на те слова Илья Муромец:
– Под Черниговом вражье войско всё побито-повоёвано лежит, а Соловей-разбойник на твоём дворе пораненный, к седлу притороченный.
Из-за стола князь Владимир выскочил, накинул кунью шубу на одно плечо, шапку соболью на одно ушко, выбежал на красное крыльцо, увидел Соловья-разбойника, к седельной луке притороченного:
– Засвищи-ка, Соловей, по-соловьему, закричи-ка, собака, по-звериному, зашипи, разбойник, по-змеиному!
– Не ты меня, князь, полонил, победил. Победил, полонил меня Илья Муромец. И никого, кроме него, я не послушаюсь.
– Прикажи, Илья Муромец, – говорит князь Владимир, – засвистать, закричать, зашипеть Соловью!
Приказал Илья Муромец:
– Засвищи-ка, Соловей, во полсвисту соловьего, закричи во полкрика звериного, зашипи во полшипа змеиного!
– От раны кровавой, – Соловей говорит, – мой рот пересох. Ты вели налить мне чару зелена вина, не малую чару – в полтора ведра, и тогда я потешу князя Владимира.
Поднесли Соловью-разбойнику чару зелена вина. Принимал злодей чару одной рукой, выпивал чару за единый дух. После того засвистал в полный свист по-соловьему, закричал в полный крик по-звериному, зашипел в полный шип по-змеиному.
Тут маковки на теремах покривилися, а околенки[9] в теремах рассыпались, все люди, кто был на дворе, замертво лежат. Владимир-князь стольно-киевский куньей шубой укрывается да окарачь[10] ползёт. Рассердился Илья Муромец. Он садился на добра коня, вывез Соловья-разбойника во чисто поле.
– Полно тебе, злодей, людей губить! – И отрубил Соловью буйну голову.
Столько Соловей-разбойник и на свете жил. На том сказ о нём и окончился.
Илья Муромец и Идолище поганое
Уехал как-то раз Илья Муромец далеко от Киева в чисто поле, в широкое раздолье. Настрелял там гусей, лебедей да серых уточек. Повстречался ему в пути старчище Иванище – калика перехожий. Спрашивает Илья:
– Давно ли ты из Киева?
– Недавно я был в Киеве. Там беду бедует князь Владимир со Апраксией. Богатырей в городе не случилось, и приехал Идолище поганое. Ростом как сенная копна, глазищи как чашищи, в плечах косая сажень[11]. Развалясь сидит в княжеских палатах, угощается, на князя с княгиней покрикивает: «То подай да это принеси!» И оборонить их некому.
– Ох ты, старчище Иванище, – говорит Илья Муромец, – ведь ты дороднее да сильнее меня, только смелости да ухватки нет у тебя! Ты снимай платье каличье, поменяемся на время мы одёжею.
Наряжается Илья в платье каличье, пришёл в Киев на княжий двор и вскричал громким голосом:
– Подай, князь, милостыньку калике перехожему!
– Чего горлопанишь, нищехлибина[12]?! Зайди в столовую горницу. Мне охота с тобой перемолвиться! – закричал в окно Идолище поганое.
Вошёл богатырь в горницу, стал у притолоки. Князь и княгиня не узнали его.
А Идолище, развалясь, за столом сидит, усмехается.
– Видал ли ты, калика, богатыря Илюшку Муромца? Он ростом, дородством каков? Помногу ли ест и пьёт?
– Ростом, дородством Илья Муромец совсем как я. Хлеба ест он по калачику в день. Зелена вина, пива стоялого выпивает по чарочке в день, тем и сыт бывает.
– Какой же он богатырь? – засмеялся Идолище, ощерился. – Вот я богатырь – зараз съедаю жареного быка-трёхлетка, по бочке зелена вина выпиваю. Встречу Илейку, русского богатыря, на ладонь его положу, другой – прихлопну, и останется от него грязь да вода!
На ту похвальбу отвечает калика перехожий:
– У нашего попа тоже была свинья обжористая. Много ела, пила, покуда её не разорвало.
Не слюбились те речи Идолищу. Метнул он в него аршинный[13] булатный нож, а Илья Муромец увёртлив был, уклонился от ножа.
Воткнулся нож в ободверину[14], ободверина с треском в сени вылетела.
Тут Илья Муромец в лапоточках да в платье каличьем ухватил Идолища поганого, подымал его выше головы и бросал хвастуна-насильника о кирпичный пол. Столько Идолище и жив бывал. А могучему русскому богатырю славу поют веки-по́веки.
Илья Муромец и Калин-царь
Завёл князь Владимир почестен пир и не позвал Илью Муромца. Богатырь на князя обиделся; выходил он на улицу, тугой лук натягивал, стал стрелять по церковным маковкам серебряным, по крестам золочёным и кричал мужикам киевским: «Собирайте кресты золочёные и серебряные церковные маковки, несите в кружало – в питейный дом. Заведём свой пир-столованье на всех мужиков киевских!»
Князь Владимир стольно-киевский разгневался, приказал посадить Илью Муромца в глубокий погреб на три года.
7
Сыть – еда, корм.
8
Подколе́нный – подначальный, подчинённый.
9
Око́ленки – оконная рама, оконный переплёт.
10
Кара́чь – на четвереньках.
11
В плечах косая саже́нь – широкие плечи.
12
Нищехлиби́на – презрительное обращение к нищему.
13
Арши́нный – здесь: огромный. Аршин – старинная мера длины, равная примерно 72 см.
14
Ободве́рина – косяк, дверная колода.