Аврора Флойд

Хотя сыщик выказал какую-то таинственную надежду в своем кратком свидании с Тольботом, ему не удалось провести этого джентльмена, который возымел смутное подозрение, что не все идет как следует и что мистер Джозеф Гримстон вовсе не так уверен в успехе, как показывал.

«Я твердо убежден, что этот Гэргрэвиз ускользнул от него, — думал Тольбот. — Он что-то сказал о том, что Гэргрэвиз находится в Донкэстере, а чрез минуту прибавил, что, может быть, он и подальше, следовательно, ясно, что он не знает, где Гэргрэвиз и, в таком случае очень может быть, что он уедет из Англии с деньгами, несмотря на все наши старания. Если он это сделает…».

Бёльстрод не окончил своей фразы. Он доехал до северного коттеджа и сошел с лошади отворить железные ворота. Огни в доме гостеприимно сияли сквозь деревья леса, и голоса на дворе слабо раздавались вдали; но в северном коттедже и вокруг него все было тихо.

Тольбот провел свою лошадь в ворота, он невольно взглянул на окна коттэджа, но вдруг остановился с сдержанным восклицанием удивления при виде слабого света в верхней комнате, служившей спальной убитому. Прежде чем это восклицание успело сорваться с его губ, огонь исчез.

Если бы кто-нибудь из меллишских конюхов увидал этот огонь, он пустился бы бежать что есть духу и рассказал бы какую-нибудь дикую историю о привидении в коттедже, но мистер Бёльстрод принадлежал к другому разряду людей и прошел, все ведя свою лошадь, такое расстояние, откуда нельзя было видеть его из коттеджа; тут он остановился, привязал Ровера к дереву и воротился к северному коттеджу, оставив лошадь жадно щипать свежую траву.

Наследник сэра Джона Уальтера Рали Бёльстрода подкрался к коттеджу так тихо, как будто воспитывался для профессии мистера Гримстона, выбирая травянистую тропинку под деревьями для своих осторожных шагов. Когда он подошел к деревянному палисаднику маленького садика перед коттеджем, огонь, так внезапно погаснувший, вдруг появился за белой занавесью верхнего окна.

«Это странно! — думал Бёльстрод, — но наверное это ничего не значит. Кажется, Джон говорил, что тут садовники держат свои инструменты: верно это кто-нибудь из них. Однако работать теперь уже поздно».

Пробило десять, когда Бёльстрод поехал домой, и невероятно, чтобы кто-нибудь из меллишских слуг вышел из дома в такое время.

Тольбот стоял у калитки, не решаясь, что ему делать; но, решившись узнать, кто такой поздний посетитель северного коттеджа, когда тень человека показалась на белой занавеси — тень человека с сгорбленной спиной! — Тольбот Бёльстрод не вскрикнул, но сердце его свирепо забилось, а кровь бросилась в лицо. Он не помнил, что видел Стива, но слышал, что у него сгорбленная спина. Нельзя было ни минуты сомневаться, что это был Стивен Гэргрэвиз, и что он пришел сюда не для хорошей цели. Зачем мог он прийти сюда — в то место, которое, если он действительно был виноват, он должен был избегать? Его предполагали идиотом и, конечно, суеверие, свойственное невежеству, должно было удалять его от этого места.

Эти мысли заняли не более нескольких минут, во время которых сильное биение сердца Бёльстрода не позволяло ему действовать, потом, отворив калитку, он прошел в крошечный садик и тихо попробовал отворить дверь. Она была заперта тяжелой цепью и замком.

«Стало быть он влез в окно, — думал Бёльстрод: — По какой причине пришел он сюда»?

Тольбот был прав. Маленькое окно было снято с петлей и висело на листьях, окружавших его. Мистер Бёльстрод не колебался ни минуты, а прямо отправился в то узкое отверстие, в которое прежде него влез Стив. Оконница упала позади него с громким шумом, но это не успело предупредить Стивена Гэргрэвиза, который показался на нижней ступени маленькой лестницы в эту же минуту. Он нес в правой руке сальную свечу в оловянном подсвечнике, а в левой руке у него был небольшой сверток.

Его бледное лицо было не бледнее обыкновенного, но он показался ужасным призраком Бёльстроду, который никогда не видел его или не примечал. Стив отступил с ужасом, когда увидел Тольбота, и коробочка с серными спичками, которую он нес на подсвечнике, свалилась на пол.

— Что вы здесь делаете? — спросил Бёльстрод, — зачем вы влезали в окно?

— Я не делаю ничего дурного, — жалобно запищал Стив, — да притом это и не ваше дело, — прибавил он с слабым покушением на дерзость.

— Это мое дело. Я друг и родственник мистера Меллиша и имею причины подозревать, что вы пришли сюда не для хорошего дела, — отвечал Тольбот. — Я непременно хочу знать, зачем вы пришли.

— Я пришел не красть, — сказал Гэргрэвиз, — здесь нет ничего, кроме стульев и столов: не за ними же я пришел.

— Может быть, и не за ними, но вы пришли же зачем-нибудь, и я непременно хочу знать зачем. Вы не пришли бы сюда без какой-нибудь очень важной причины. Это что у вас в руках?

Бёльстрод указывал на сверток в руке Стива. Маленькие красные глаза Стивена Гэргрэвиза не смотрели на Тольбота и как будто не понимали куда указывал Бёльстрод.

— Это что у вас тут? — повторил Бёльстрод, — что это у вас в этом свертке, который вы держите в руке?

Стив судорожно ухватился за грязный сверток и поглядел на допрашиваемого с свирепым ужасом дикого зверя, загнанного охотником. Он был еще отвратительнее и безобразнее самых низких животных.

— До этого нет никакого дела ни вам и никому, — пробормотал он угрюмо. — Я полагаю, бедный человек может же прийти за своей одеждой…

— За какой одеждой? Покажите мне.

— Нет, не покажу. Вам что до этого? Это только старый жилет, который подарил мне один из конюхов.

— Жилет! — закричал Бёльстрод, — покажите мне его сию минуту. Об одном вашем жилете особенно справлялись, мистер Гэргрэвиз. Это жилет шоколадного цвета с желтыми полосами и медными пуговицами, если я не ошибаюсь. Покажите мне его.

Тольбот Бёльстрод едва переводил дух от волнения. Стив вытаращил глаза при описании своего жилета, но он был слишком глуп для того, чтобы понять причину, для которой нужен был его жилет. Он отступил на несколько шагов, а потом вдруг бросился к окну, но Тольбот схватил его за воротник и держал как в тисках.

— Лучше не шутите со мной! — вскричал Бёльстрод. — Я привык обращаться с мятежными сипаями в Индии и боролся даже с тигром. Покажите мне этот жилет!

— Не покажу!

— Клянусь небом, вы мне покажете!

— Не покажу!

Оба схватились грудь с грудью. Как ни силен был воин, Стивен Гэргрэвиз был не слабее его, широкие плечи, жилистые руки Стива были почти геркулесовские. Борьба продолжалась довольно значительное время или, по крайней мере, так показалось обоим сражавшимся, но наконец она приблизилась к концу и наследник бельстродского поместья, эскадронный командир, человек, сражавшийся с кровожадными индийцам, скакавший против черного жерла русских пушек при Балаклаве, почувствовал, что ему не сладить с полоумным конюхом Меллишского Парка. Жилистые пальцы Стива схватили его за горло, длинные руки Стива обвились вокруг него и через минуту Тольбот Бёльстрод лежал на полу в северном коттедже, а Стив прижал коленом его грудь.

Еще чрез минуту, при тусклом сиянии луны — свеча упала и была затоптана при самом начале драки — наследник бельстродского замка увидел, что Стивен Гэргрэвиз засунул свою свободную руку в карман.

Еще чрез минуту — и Бёльстрод услыхал металлический звук открывавшегося складного ножика.

— Вы хотели видеть жилет, — шипел Стив, и его горячее дыхание касалось щек упавшего. — Но вы не увидите, потому что я поступлю с вами так, как поступил с ним. Не дам я вам стать между мною и двумя тысячами.

Тольбот Рали Бёльстрод смутно помнил, как нож сверкнул на серебристом сиянии луны, но в эту минуту мысли его опутались под железным сжатием руки Стива, и он помнил только, как вдруг позади него затрещали стекла, послышался быстрый топот и чей-то незнакомый голос произнес ругательство над его головой. Горло его вдруг освободилось, кто-то или что-то полетело в угол комнаты, и Бёльстрод вскочил на ноги, немножко отуманенный, но готовый драться опять.