Страница 10 из 16
Но сторонники гороскопного подхода не сдавались, подбрасывая новые аргументы в пользу лесковских женщин. Вот к примеру статья, опубликованная в 2011 году в медицинском журнале Obstetrics & Gynecology [17]. Шведские исследователи взяли базу родильных домов с оценками Апгар с 1973 по 1986 (около миллиона человек), а затем нашли тех же детей в базе школьных оценок в возрасте 16 лет. Оказалось, что дети с Апгаром меньше 7 гораздо больше рискуют получить самые низкие оценки при окончании школы, либо вообще не получают классического выпускного аттестата, поскольку попадают в спецшколы. Очевидно, в ответ на это должно появиться контр-исследование, в котором люди с низким Апгар окажутся среди Нобелевских лауреатов.
Мне кажется, более серьёзная проблема тут не в корреляциях. А в том, что даже образованные медики более полувека используют очень упрощённый тест, который не сильно отличается от гороскопов 200-летней давности. Конечно, это не может убить профессиональную наблюдательность, и хороший акушер / неонатолог наверняка видит ещё десятки факторов, позволяющих рассказать о только что родившемся человеке кучу интересных вещей. Но видимо, именно привычка к простой категоризации приводит к тому, что в литературе для родителей не найти ничего полезного о движениях новорождённых, кроме описания пары-тройки классических рефлексов. Хватание, поворот головы, спонтанное ползание. А что дальше-то?
«Еве неделя. Маша обрезала ей ногти, и теперь она постоянно щеголяет открытыми руками. Жесты очень смешные: постоянно показывает фиги и прочие индийские мудры. Что особенно удивило: делает отдельные жесты мизинцами. Но что это значит? Обычно мизинцы — самые неактивные пальцы. У Кита таких индийских танцев с мизинцами я не видел.
А ещё пальцы отлично заменяют Еве соску. Помню, как с Китом мы намучились искать эту вечно выпадающую хреновину. Шутили даже, что пора её скотчем приклеивать, или ракетную систему самонаведения внутрь встроить. То ли дело пальцы: всегда под рукой, никогда не теряются, в грязную лужу не падают. И в отличие от соски, позволяют почесать себе дёсны во всех углах, а также потренировать разнообразные звуки для будущей речи». (февраль 2009)
Но до речи ещё далеко. А общаться с миром уже надо. Как начать говорить с иностранцем, не зная его языка? Конечно, жестами! Первый, самый очевидный — потянуться к интересующему предмету. Из этого естественного движения вырастают и приветствия, и молитвенные «обращения к небу», и вдохновляющая «рука в будущее», которую так любят руководители.
А вот для простых смертных многие детские жесты запрещены. Причём запрет прошит глубоко в мозгу целой цивилизации. «Руками не трогай! Не показывай пальцем!» — помните такое? В некоторых современных пособиях родителям даже советуют отворачиваться от ребенка, когда он на что-нибудь показывает, — и требовать, чтобы он словами называл свои цели. Якобы от такого обращения у детей быстрее развивается речь и интеллект вообще. Если руководствоваться такой «логикой», можно посоветовать и не кормить ребёнка — чтобы быстрее начал деньги зарабатывать. Прямо с двух лет, ага.
Показывать пальцем можно и нужно, особенно для маленьких детей. А если кто-то назовёт это неприличным, можете с умным видом сообщить ему, что среди людей, которым запрещали показывать пальцем, оказался очень высокий процент самоубийц, наркоманов и психологов. На самом деле, пока никто не проводил такого исследования; просто это хороший способ отшивать людей, которые имеют неприличную привычку навязывать другим свои суеверия.
Впрочем, специально для въедливых читателей сейчас будет серьёзное отступление в сторону науки о том, как мы познаём мир. Правда, и здесь трудно удержаться от шуток. Потому что вся история когнитивной науки отлично описывается английской поговоркой: «Если у вас есть молоток, все проблемы будут казаться вам гвоздями».
Хотя нет, погодите. Если «история», значит, надо учитывать заслуги предыдущих поколений. Поэтому главный принцип науки об интеллекте лучше сформулировать так: «Даже если у вас есть микроскоп, всё равно все проблемы будут казаться вам гвоздями — потому что предыдущие сто лет у вас был молоток!».
Иначе говоря, наши представления о работе собственного мозга сильно зависят от модных технологий прошлого поколения. Помните средневековое понятие «Бог-Часовщик»? Техническая метафора надолго определила механистические представления даже в тех науках, которые мы называем гуманитарными.
В XX веке основной моделью интеллекта стала «книжно-компьютерная» модель. Вы наверняка встречали ее под другими красивыми названиями. Но давайте начистоту: эта модель представляла интеллект как Word-процессор, производящий символьные операции с абстрактными понятиями. Что будет главным принципом познания в такой модели? Разучивание новых абстрактных понятий, конечно же!
Однако биологи и медики уже в середине XX века знали кое-что об устройстве мозга — там не нашлось никаких признаков «символьного процессора». Зато нашлись нейронные сети, работающие по совершенно иным принципам.
Противоречие достигло особого накала в разработках искусственного интеллекта (AI) — это была боевая проверка когнитивных теорий. В конце 50-х наметилось нешуточное противостояние двух подходов. «Нисходящий» AI — это как раз идея описать весь мир «сверху вниз», в виде абстрактных понятий и грамматик, чтобы машина могла делать «разумные» выводы.
А «восходящий» подход, то есть «снизу вверх», — это попытки смоделировать мозг так, как он работает на физическом уровне. Перцептроны, нейронные сети, клеточные автоматы, генетические алгоритмы и другие странные модели, которые у «нисходящих» вызывали лишь усмешки. «Если по весне вам захотелось обзавестись возлюбленной, не стоит брать амебу и ждать, пока она эволюционирует», — говорил пионер кибернетики Уоррен Маккаллох.
В то же время публика восхищалась банальными диалоговыми ботами типа «Элизы» Джо Вайзенбаума. Написанная в 1966 году шуточная программа в 200 строк имитировала психиатра, который просто повторяет фразы собеседника в форме вопросов. Шутку приняли всерьез тысячи людей. Это и есть искусственный интеллект, решили они; надо только собрать побольше понятий да поточнее расписать грамматики.
В итоге «нисходящие» побеждают. Термин «искусственный интеллект» ещё много лет будет означать последовательные символьные вычисления в попытках смоделировать человеческую логику и естественные языки. Самым модным критерием «интеллекта» становится тест Тьюринга (который объявлен несостоятельным даже в той самой работе Тьюринга, где он впервые описан).
Почему так получилось? Книжно-компьютерная модель интеллекта отражала модную технологию своего времени. Классические последовательные компьютеры уже были поставлены на поток. Они делали полезные подсчеты в науке и промышленности, они быстро уменьшались и дешевели, готовые войти в каждый дом. Молоток в руках кажется надежнее, чем синица в небе. Почему бы не решить все проблемы этим привычным молотком?
Именно в таком мире возникла идея о том, что детям надо побыстрее научиться называть вещи словами, не трогая их и не показывая на них пальцем. Просто психологи опять стащили объедки со стола инженеров. Точно так же вслед за появлением компьютеров они придумали «нейролингвистическое программирование». Само название прямо говорит, где украли ложечки.
Но что же случилось с этой моделью у самих инженеров? В конце XX века большинство разработок по «нисходящему» AI были свернуты после того, как они потратили впустую многомиллионные гранты. Попытки продать говорящих ботов происходят и сейчас, но ботостроители быстро разоряются — кроме тех единиц, что сели на хвост динозавра, готового разоряться за них (как в случае бесполезной игрушки Siri). Тем временем «восходящий» AI, с его нейронными сетями и байесовским анализом, постепенно набрал силу в самых разных областях, от поисковиков до систем безопасности.
К началу XXI века такие модели дошли и до психологов с педагогами. Точнее, получили массовую поддержку: появились они гораздо раньше. Общее название таких концепций — Grounded Cognition, буквально — «заземленный» или «базовый» интеллект [18]. Основой когнитивных процессов здесь считаются не абстрактные символьные вычисления, а мультимодальная симуляция, то есть воспроизведение и моделирование визуальных, моторных и других сенсорных впечатлений, полученных при взаимодействии с окружающим миром. Это вполне согласуется с современными исследованиями мозга: когда мы о чём-нибудь думаем или вспоминаем, в мозгу возбуждаются практически те же нейроны, которые возбуждались во время реального действия или переживания.