Крёстный тесть

Первым заговорил Токаев.

— Нуртай опять подставил шефа, — сказал он. Будет большой скандал! Надо срочно что–то делать.

Здесь нужно объяснить, о ком идет речь. Нуртай — тогдашний председатель комитета национальной безопасности Казахстана Нуртай Абыкаев. Министр обороны республики генерал Алтынбаев беспрекословно подчинялся Нуртаю. Шеф, как нетрудно догадаться — сам президент Нурсултан Назарбаев. В переводе с чиновно–меж–дусобойного языка на нормальный фраза звучала бы так: «Председатель комитета нацбезопасности и министр обороны опять подложили свинью президенту. Крупную свинью». При этом мы все трое прекрасно понимали, что Назарбаев все знал и даже благословил эту операцию — конечно, не безвозмездно. И все–таки, верить в это не хотелось. Внутренне мы хотели спасти Назарбаева от международного позора. Чтобы не было знака равенства между диктаторами Ким Чен Ир — Назарбаев.

На этих словах, вернее, при перечислении этих имен, все стало понятно. Значит, так замечательно начинавшаяся махинация с продажей северокорейскому режиму старых самолетов МиГов в обход международных санкций, все–таки стала известна американцам. Честно говоря, я бы сильно удивился, если бы этого не произошло.

А начиналось все, как казалось участникам сделки, и в самом деле распрекрасно. В волшебном чемоданчике Олега Орлова среди прочих фантастических бумаг лежал контракт на приобретение Северной Кореей (находившейся тогда под действием жестких санкций международного сообщества как страна, разрабатывавшая секретную военную ядерную программу в обход МАГАТЭ и нарушавшая режим ядерного нераспространения) крупной партии (аж 133 штуки) старых советских боевых самолетов МиГ‑21. Поскольку у корейцев не было средств доставки ракет дальнего радиуса действия, им нужны были самолеты, начиненные атомными бомбами, для, так сказать, одноразового использования — пилот–камикадзе должен был поднять его в воздух, долететь до Японии и направить на какой–нибудь крупный объект — например американскую военную базу. Ни на что большее эти самолеты устаревшей конструкции с выработанным летным ресурсом, стоявшие в неприспособленных ангарах, не годились.

Олега Орлова все эти детали, разумеется, нисколько не беспокоили. Клиент нуждается в товаре, клиент должен товар получить. А уж что он там с ним собирается делать, поставщика заботить не должно. Как говорится, ничего личного, только бизнес.

В Казахстане ближайшим деловым партнером Орлова был некий Александр Петренко — сомнительный тип, подвизавшийся на сомнительных сделках, впоследствии держатель светского салона и строитель частной православной часовни. В описываемое время этот экзотический тип всюду представлялся советником Нуртая Абыкаева (кем, видимо, и являлся на самом деле) — всемогущего назарбаевского сподвижника, которого часто называли просто серым кардиналом при президенте.

«Советник Абыкаева» по своим каналам быстро выяснил, что Казахстан способен снабдить самолетами аж 133 северокорейских камикадзе. В деле, естественно, было никак не обойтись без военных — своей авиации у Комитета национальной безопасности тогда не было. Нет ее и сейчас. Но если эволюция назарбаевского режима будет продолжаться в том же направлении, что и сегодня, не исключено, что завтра она появится — под благовидным предлогом борьбы с международным терроризмом, например.

Так началась одна из самых «славных» совместных операций комитета нацбезопасности и министерства обороны нашей страны за всю историю их существования.

Далее события развивались в полном соответствии с законами политического триллера.

Заинтересованные стороны быстро согласились на том, что лучшая форма оплаты по данному типу контракта — наличный расчет. Никаких банковских проводок, никакого риска. Новыми купюрами в чемоданах — просто, надежно, современно.

Самолеты перебазировали на военный аэродром в Сарыозеке (Алма — Атинская область). За эту часть операции отвечал министр обороны. Абыкаев обеспечивал политическое прикрытие сделки — то есть, попросту говоря, согласие президента Назарбаева на продажу самолетов в Северную Корею. Корейцы привозили наличные, Орлов и Петренко их принимали по поручению Абыкаева. Некоторое время все шло как по маслу.

Конечно, среди узкого круга посвященных было несколько противников этой сделки — если о ней стало бы известно международному сообществу, назарбаев–ский режим ожидали бы крупные неприятности. Самым активным противником сделки с северокорейцами был заместитель Абыкаева, генерал Альнур Мусаев. По своим каналам он выяснил, что о контракте Орлова, еще до того, как тот приехал в Казахстан, знали американцы. Американская разведка контролировала все возможные каналы поставок самолетов в Пхеньян.

Мусаев начал изучать Орлова, и очень быстро обнаружил, что тот находится под колпаком у многих разведок, и что едва ли не все контракты и протоколы о намерениях из волшебного чемоданчика оружейного барона хорошо известны людям из ЦРУ.

Казалось, всем должно было стать ясно: сделка невозможна, ее участники быстро засветятся, о продаже МиГов в обход санкций непременно узнают американцы и европейцы. Будет огромный скандал. Наша репутация на тот момент и так уже была далеко не блестящей, а тут такой конфуз, причем неминуемый. Но назарбаевских горе–бизнесменов все это, как оказалось, мало волновало.

В июне 99‑го в кабинете председателя комитета национальной безопасности Казахстана Нуртая Абыкаева состоялось совещание с участием нескольких руководителей военной контрразведки и «православного бизнесмена» Петренко. Посвящено оно было только одной теме: надо продавать!

Мусаев еще раз сказал, что о сделке знают американцы, что доставить всю партию из 133 самолетов в Северную Корею так, чтобы это никто не засек, технически невозможно. Начальник контрразведки генерал Божко был настроен куда более оптимистично. Потом слово взял Александр Петренко. Он сказал, что никакого риска нет, все будет шито–крыто, все расчеты по сделке произведут только наличными. А также будет подготовлено два контракта, один для операции прикрытия — якобы поставка будет в чешскую фирму «Агропласт», для вторичной металлопереработки, второй же договор — настоящий. Погрузка же разобранных самолетов МиГов будет производиться только в ночное время, что обеспечит светомаскировку от американских спутников–шпионов.

В завершении своего спича Петренко продемонстрировал чемоданчик с восемью миллионами долларов США — это была только предоплата.

В конце совещания Нуртай Абыкаев подвел итог: будем продавать! При этом он многозначительно показал на «высочайший» портрет пожизненного президента, висящий над его креслом — добро, мол, получено.

Нужно отметить, что к этому моменту в головах казахских участников бизнес–комбинации окончательно утвердилась идея, некогда посетившая Остапа Бендера во время переговоров с Кисой Воробьяниновым в зачумленной дворницкой: «У меня есть все основания предполагать, что я один могу справиться с вашим делом». Покупатель был известен, товар готов к отгрузке, предоплата получена. Самое время избавиться от посредника.

Так закончилась короткая эпопея Олега Орлова в Казахстане. Под нажимом Абыкаева суды завели на него несколько фиктивных дел, два дома в алма–атинских предгорьях, машины и все добро, которое находилось в домах, переписали на Петренко и его жену–журналистку Евгению Доцук (впоследствии в этих домах любил собираться алматинский бомонд), а проблему отсутствия некоторых необходимых бумажек решили еще быстрее — их просто подделали. Кстати, потом этот дом стал «яблоком раздора» при бракоразводном процессе этой парочки.

Друзья рассчитывали доставить товар покупателю транспортными самолетами. Петренко провел маркетинговое исследование и выяснил, что украинский «Руслан» может взять на борт сразу шесть самолетов МиГ‑21, а российский транспортник Ил‑76 — только два. Заказали «Руслан». Чтобы сбить с толку иностранные разведки, маршрут наши друзья придумали такой: из военного аэропорта «Сарыозек» украинский транспортник Ан‑123 «Руслан» улетал сначала в Баку, там заправлялся и оттуда уходил на Китай и, после еще одной заправки в Китае, летел в Пхеньян. Наверное, эта схема казалась Абыкаеву с Петренко вершиной конспирации.