Страница 39 из 44
…Порадовал Шустиков. Он сыграл в этом ответственном матче лучше, чем играет обычно, был хорош в отборе мяча, а главное — оказался одним из немногих, кто с самого начала не поддался огромному психологическому воздействию обстановки и проявил самообладание, уверенность в себе и спокойствие, которое затем передалось его товарищам по обороне…
Оценка моей игры и игры товарищей по обороне (а она тоже была достаточно высокой) важна и для ясного понимания того, что происходило 10 ноября. Матч СССР — Италия в Риме был редким по накалу бушевавших страстей. Нужно отдать справедливость хозяевам поля: в тот день они сыграли великолепно, показав техничный, красивый и, главное, агрессивный, наступательный футбол.
Для нас — и для игроков, и тем более для тренеров — это ни в коей мере не. было неожиданностью. У «Скуад- ры адзуры» не было иного выбора, чем тот, который она сделала: атака, атака и еще раз атака всеми имеющимися силами и средствами. А силы эти, прямо скажем, были немалые в лице таких футболистов с мировым именем, как Маццола, Ривера, Меникелли, Домингини, Булгарел- ли, — безупречно техничных, ловких, быстрых, выносливых.
В этих условиях римский поединок становился прежде всего открытым общеевропейским экзаменом для нашей обороны, смотром ее реальных возможностей в борьбе с одной из лучших линий нападения мирового футбола.
Нам удалось выдержать этот экзамен. Речь идет прежде всего не об индивидуальном мастерстве (которое, кстати, тоже получило высокую оценку на страницах спортивной прессы Италии, Англии, Франции, ФРГ, Испании, Швеции), а о тактических принципах и методах коллективных действий.
Во–первых, мы сорвали попытку итальянских форвардов стремительными маневрами по фронту растянуть нашу оборону и организовать в ней коридоры для проходов Маццолы и Риверы. Тут сказались умелое сочетание персональной ответственности с зонным контролем, а также высокая физическая подготовка всех без исключения четырех защитников, позволявшая нам от начала до конца состязания вести борьбу на всех участках поля и встречать атакующих еще на дальних подступах к штрафной площадке, при этом четко взаимодействуя с нашими полузащитниками (Воронин — Короленков).
Было бы наивно думать, что, даже зная (его никто и не скрывал) откровенно выраженный наступательный план соперника, мы ограничимся лишь прямым отбивом ударов. Задача, поставленная перед сборной Бесковым, состояла в том, чтобы, постоянно организуя контратаки, держать соперников в напряжении и тем самым ослабить его наступательную мощь.
В осуществлении этой задачи защитники сыграли немалую роль. Их быстрые, точные переводы мяча, а также самостоятельные рейды вперед не раз создавали опасную для соперников остроту. А однажды с четких и быстрых действий защиты началась комбинация, приведшая к голу. Случилось это так. На 33‑й минуте второго тайма один из форвардов хозяев поля, ведя борьбу за навесной мяч, нарушил правила у границы нашей штрафной. Э. Мудрик, не промедлив и мгновения, сделал длинную продольную передачу на выдвинувшегося в зону правого полусреднего Игоря Численко. Увидев это стремительное смещение, к динамовцу тотчас же бросился Факетти, занимавший до этого выжидательную позицию у средней линии поля. Их сближение произошло у самой границы штрафной площадки. Не желая испытывать далее судьбы, Игорь сыграл в пас с Гусаровым. Тот отлично «притормозил», пропустив вперед бросившегося к нему защитника Траппатони, вышел один на один с вратарем и четко забил гол. Сделав это, он тут же стал целовать Численко, а тот в свою очередь не забыл искренне поблагодарить Мудрика.
Недостаточно оценили в том матче, как мне кажется, действия крайнего защитника нашей сборной Крутикова. Несмотря на то что играть пришлось против великолепного, агрессивного форварда, каким мы знаем Анджело Домингини, Толя несколько раз продемонстрировал свои сольные проходы по краю, вызвав бурю восторгов на трибунах, а главное — приведя в ужас итальянцев.
Попутно позволю себе очень кратко остановиться на творческой судьбе этого игрока, ибо она, как мне кажется, имеет далеко не только личное значение. Еще в 1960 году, когда мы выиграли в Париже звание обладателей Кубка Европы, пользующийся высоким авторитетом у специалистов журнал «Франс–футбол» поместил очень большой материал с интересными и разнообразными фотографиями под весьма знаменательным заголовком: «Крутиков — защитник будущего». И в этом, несомненно, была значительная доля истины, которую не все признавали. Одним из первых не только у нас в стране, но и, вероятно, во всей Европе этот левый крайний защитник московского «Спартака» стал практиковать стремительные и глубокие проходы с мячом от своих ворот к штрафной площади соперников, на какое–то время становясь по существу крайним форвардом, активным создателем и участником атаки. Увы, эту новинку не только не поддержали — против нее, по словам самого Анатолия, восставали тренеры и в клубе, и в сборной, проявлявшие чрезмерную осторожность. В результате в 1965 году Анатолий был вообще отозван из главной команды страны и, увы, больше туда уже не возвращался.
На Британских островах, во время финальных игр чемпионата мира 1966 года, мы увидели у лучших сборных нашей планеты, прежде всего у самого чемпиона, игру крайних защитников, которую еще несколько лет до этого показывал, к которой своим мастерством, своей отвагой привлекал наш, увы, не понятый и не поддержанный никем Крутиков.
Матч в Риме 10 ноября 1963 года открыл мне и, надеюсь, многим другим одну чрезвычайно важную истину: огромно преимущество команды, в составе которой есть хотя бы одно «громкое имя». Мы приехали в Италию в очень «удобное» время, когда здесь гремело имя Льва Яшина, ставшего всего несколько дней тому назад героем «Уэмбли». Итальянские газеты так много и так восторженно писали о нашем голкипере, так превозносили его мастерство, что, несомненно, напугали своих форвардов. Об этом говорит совершенно очевидно случай с Маццо- лой, который проиграл Яшину психологическую дуэль и, как известно, не реализовал 11‑метровый удар.
Вряд ли стоит описывать игру Льва в этом матче: и без меня это уже сделано много раз. Скажу лишь, что после него слава Яшина взлетела с новой силой над восхищенным континентом. Та ясная, солнечная осень была для него поистине золотой.
Вечером, после матча, мы все зашли в номер, где жил Лев Иванович чтобы еще раз в спокойной обстановке поздравить его. Здесь уже сидел комментатор Николай Озеров. Стол был закрыт букетами живых цветов. На прибранной кровати лежали первые телеграммы–молнии из Москвы. Один за другим приходили журналисты. Они торопливо задавали несколько вопросов, щелкали блицами и — исчезали. Кто–то предложил Льву Ивановичу исчезнуть, но он покачал головой:
— Ребята, ведь это их работа. Их хлеб. — В этих словах отлично просматривался «весь» Яшин с его большим рабочим уважением к человеку труда.
Через несколько дней мы улетали домой. Первая остановка — Милан. Как только самолет произвел посадку и мы спрыгнули на бетонку, чтобы размять ноги, Леву буквально взяли в плен обворожительные стюардессы с других воздушных лайнеров итальянских компаний. Они наперебой требовали автографы и говорили, кокетливо улыбаясь:
— Ах, как мы ненавидели вас в день матча. Вы ведь все испортили нашей команде…
— Ну, а сейчас? — спросил кто–то из нас.
— Сейчас совсем другое дело. Мы очень, очень любим прекрасного Яшина. И любим всю вашу Россию, у которой такие прекрасные футболисты.
Вот ведь как бывает. Вот ведь к каким оценкам и обобщениям приводит нередко, казалось бы, простая и бесхитростная спортивная игра.
Была еще интересная поездка в Марокко, где мы «открыли» для себя интересный, вполне современный, в самом высоком смысле этого слова, футбол, четвертьфинальные поединки со сборной Швеции в Стокгольме и Москве, товарищеская игра с национальной командой Уругвая. Я не стану останавливаться на этих событиях, ибо ничем особым они не запомнились, но в связи с последним матчем скажу всего несколько слов.