Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 12



– Что за нелепый розыгрыш!

В то же мгновение его взгляд остановился на штурвале, где медью сверкала надпись: «ДУНКАН. ГЛАЗГО».

– «Дункан!» – вскричал Паганель в отчаянии, а затем, стремглав сбежав по трапу, бросился в свою каюту.

Едва ученый скрылся из виду, все, кто был на палубе, кроме майора, разразились хохотом; не смогли удержаться от смеха даже вахтенные матросы. Одно дело – вместо поезда, идущего в Эдинбург, сесть на поезд в Дамбартон, но перепутать суда и отправиться в Чили, когда стремишься в Индию, – это уже верх рассеянности!

– Жак Паганель славится подобными историями, – заметил лорд Гленарван. – При этом он остается выдающимся ученым и одним из лучших географов нашего времени.

– Но что нам делать с беднягой? – огорченно произнесла леди Элен. – Ведь не везти же его и в самом деле в Патагонию!

– А почему бы и нет? – спокойно заметил Макнабс. – Допустим, он сел бы не в тот поезд. Разве машинист станет из-за одного пассажира менять маршрут?

– Но в этом случае он мог бы выйти на ближайшей станции, – возразила леди Элен.

– Он и теперь может поступить подобным образом, если пожелает. Сойдет на берег в первом же порту, – проговорил Гленарван.

Тем временем растерянный Паганель, убедившись, что весь его багаж находится на яхте, снова показался на палубе, без конца повторяя одно и то же злополучное слово: «Дункан!». Наконец, успокоившись, он приблизился к лорду Гленарвану.

– Куда же направляется ваш «Дункан»? – осведомился географ.

– В Америку, мсье Паганель. В порт Консепсьон.

– Чили! – воскликнул ученый. – Боже правый, моя экспедиция!

– Не отчаивайтесь, мсье Паганель, – попытался успокоить его Гленарван, – все образуется. Вы потеряете не так уж много времени, а река Яру-Дзангбо-Чу никуда не денется. Скоро мы сделаем остановку на острове Мадейра, и там вы пересядете на судно, идущее в Европу.

– Тысяча благодарностей, сэр. Придется с этим смириться. Только со мной могло случиться нечто подобное! А как же моя каюта на «Шотландии»?

– О «Шотландии» придется на время забыть…

– Хотел бы сделать одно предложение, сэр, – неожиданно воодушевился Паганель. – Я тронут вашей любезностью, однако Индия – удивительная страна. Что может быть лучше для увеселительной прогулки на вашей яхте? Стоит только рулевому повернуть штурвал, как «Дункан» с такой же легкостью направится в Калькутту, как сейчас устремляется в Консепсьон…

Гленарван отрицательно покачал головой, и Жак Паганель огорченно умолк на полуслове.

– Мсье Паганель, – мягко произнесла леди Элен, – если бы речь шла об увеселительном путешествии, я, не задумываясь, ответила бы вам: «Вперед, в Индию!». Думаю, лорд Гленарван не стал бы возражать. Но «Дункан» плывет в Патагонию, чтобы отыскать и вернуть на родину людей, потерпевших кораблекрушение. И нет такой силы, которая могла бы заставить нас отказаться от этой цели.

Спустя несколько минут ученый с волнением выслушал историю капитана Гранта и того, как возникла мысль о плавании на «Дункане» к берегам Южной Америки.

– Мадам, – сказал он, – я восхищен вашим благородным поступком. Пусть яхта продолжает свой путь! Я никогда не простил бы себе, если бы из-за меня вам пришлось задержаться даже на день!

– А не хотите ли вы присоединиться к нашей экспедиции? – спросила леди Элен.

– Совершенно невозможно, сударыня. Я обязан выполнить возложенное на меня поручение. Поэтому я покину борт «Дункана» на первой же стоянке. От острова Мадейра всего сто восемьдесят лье до Лиссабона, а там я дождусь какого-нибудь попутного судна.

Итак, Паганелю пришлось смириться. Уже к концу первого дня он подружился со всеми на борту яхты. Географ оказался общительным, веселым и доброжелательным человеком. По его просьбе ему показали письмо и бутылку; Паганель тщательно исследовал все три документа и согласился с заключением лорда Гленарвана. С живым участием ученый отнесся к Мэри Грант и ее брату и всячески поддерживал в них надежду на скорую встречу с отцом.

Когда же Паганель узнал, что леди Элен – дочь прославленного путешественника Уильяма Таффнелла, то его восторгу не было предела. Ему приходилось встречаться с отцом леди Гленарван, отважным ученым, обмениваться с ним письмами и научными материалами. Расчувствовавшись, географ даже попросил у леди Элен разрешения поцеловать ее, и этот поцелуй мог быть сочтен почти родственным.



8

Одним хорошим человеком больше

Благодаря попутному течению у берегов Северной Африки яхта быстро приближалась к экватору. Уже 30 августа на горизонте показался остров Мадейра. Гленарван предложил бросить якорь и высадить Жака Паганеля на берег. И получил от него совершенно неожиданный ответ.

– Мой дорогой лорд, – задумчиво произнес ученый, – я буду откровенен с вами. Скажите, было ли у вас до встречи со мной намерение заходить на Мадейру?

– Нет, – ответил Гленарван.

– А раз так, разрешите мне использовать мою досадную оплошность. Остров Мадейра не представляет интереса для географа. Поэтому, если вы не возражаете, я предпочел бы высадиться на Канарских островах…

– Ну что ж, сделаем остановку на Канарах, – согласился Гленарван, – они тоже у нас на пути.

– Все три группы Канарских островов довольно интересны для исследования, не говоря уже о пике Тенерифе, который мне давно хотелось увидеть.

– Как вам будет угодно, – с невольной улыбкой ответил Гленарван.

31 августа в два часа пополудни Джон Манглс и Паганель прогуливались по палубе. Ученый забрасывал собеседника вопросами о Чили.

– Мсье Паганель! – внезапно прервал поток вопросов француза капитан, указывая на юг. – Мы находимся в сорока милях от острова Тенерифе, и вершина вашего любимого пика довольно отчетливо вырисовывается на горизонте.

– Мне кажется, что это не слишком примечательная гора. Не стоит тратить столько сил, чтобы взобраться на нее, – пренебрежительно заметил географ. – К тому же гениальный Гумбольдт так подробно описал ее, что ни прибавить, ни убавить. Ответьте ради Бога: что мне делать на этой горе после Гумбольдта?

– И в самом деле, – кивнул Джон Манглс, – вряд ли там появилось что-нибудь новое. Кроме того, вам придется провести массу времени в Тенерифском порту в ожидании попутного судна.

– Да уж, – усмехнулся Паганель и вдруг встрепенулся. – Скажите, дорогой капитан, на островах Зеленого Мыса удобные якорные стоянки?

– Разумеется. В Вилла-Прая можно сесть на пароход, идущий в Европу.

– Решено, – заявил Паганель, – значит, плывем туда.

– На ваше усмотрение. – Джон Манглс украдкой ухмыльнулся. – Я убежден, что ваше пребывание на островах Зеленого Мыса обогатит современную науку.

Тем временем пик Тенерифе растаял в дымке за кормой «Дункана».

Продолжая идти тем же ходом, 2 сентября в пять часов утра яхта пересекла тропик Рака. Воздух стал душным и влажным. Бурное море не позволяло пассажирам выйти на палубу, однако беседы в кают-компании оставались такими же оживленными.

3 сентября Жак Паганель снова начал укладывать свой багаж, готовясь к высадке на сушу. «Дункан» тем временем лавировал между островами Зеленого Мыса. Яхта прошла мимо острова Сель, обогнула цепь рифов, вошла в бухту Вилла-Прая и встала на якорь в полумиле от берега.

Погода была ужасная. Бушевал прибой, дождь лил так, что сквозь его потоки едва можно было различить город на покатой террасе, упиравшейся в отроги горного хребта. Вид острова навевал уныние.

Леди Гленарван намеревалась побывать в городе, но из-за непогоды ничего не вышло. При таком волнении даже погрузка угля шла с большим трудом, а пассажиры «Дункана» и вовсе оказались как бы под домашним арестом. Главной темой всех разговоров стала погода.

Паганель расхаживал взад и вперед, сокрушенно качая головой.