Страница 11 из 15
44 года. Наконец-то берется за ум Лафонтен и начинает сочинять не то, что хочется, а то что надо. Как поэт он пока еще ничего не создал, кроме своей репутации. Он шаландается по всем салонам, дружит со всеми поэтами, писателями и даже учеными. И пустил в свет кучу эпиграмм, од, мадригалов, эпитафий, везде проявляя свое легкое, искрящееся перо, но все только на случай. Жаль только, что подобная поэзия до наших времен не рассматривается всерьез. Сколько замечательных поэтов, особенно XVII века, когда писали не для славы, а для тщеславия, чтобы блеснуть перед дамами и друзьми, выпало из истории литературы: Шоле, Сент-Эвримон, Морштын, Рочестер...
Что касается Лафонтена, то по заказу издателей он излагает стихами свои ставшие знаменитыми Contes et Nouvelles (а по-русски "Басни"). Кроме того, он запузырил в стихи I том "Града Божьего" Августина (а несколькими годами позже и II). Живи он в XVIII веке, он бы обрифмовал и "Критику чистого разума".
45 лет. Верлен ссорится с издателями и таскается по больницам. Свое стихотворений он обещал одному издателю, и пока торговался о гонораре -- не слишком большом -- прежний его работодатель тиснул этот стишок в выпущенном им самим сборнике. В больницах он провел в этом году почти 4 месяца. И, если верить Анатолю Франсу, только в больницах он и писал стихи, и даже специально туда ложился для этой цели. Не очень этому верится, хотя Франс и знал лично Верлена и враньем не отличался. Скорее всего, не очень понимая этого нищего и вечно пьяного поэта, писатель впал в мистификацию.
46 лет. Жизнь настойчиво вмешивается в судьбу поэтов, отклоняя ее путеводную нить на разные житейские и, что еще хуже, политические неурядицы. У Анны Ахматовой арестовывают Гумилева, не поэта, а знаменитого историка -- и ее сына, а заодно и Пунина, ее второго мужа. Ахматова только и делает, что бегает по тюрьмам с передачками и обивает приемные больших и маленьких начальников. К счастью, в своем несчастье она не одинока. Л.Сейфуллина, Э.Герштейн, Б.Пастернак, Б.Пильняк и др весьма деятельно ей помогают и где-то через неделю после ареста в камеру к арестантам входит надзиратель и громко говорит: "Пунин и Гумилев с вещами на выход".
47 лет. Йоханесс Бехер -- передовой пролетарский поэт, пишет стихотворение "Поисковик счастья и семь смертных грехов" ("Der Glücksucher und die sieben Lasten"), в котором он размышляет о природе фашизма. И вдруг спутавшись с философом Дьердем Лукачем, он открывает, что можно писать не только агитки и пропаганду, но и стихи на другие темы и других форм. И сразу выдает венок сонетов, высоко оценненных в немецкой культуре как по форме, так и по содержанию.
48 лет. Два друга Лафонтен и Буало одновременно поступают в Академию. Вообще-то в Академию должен был пройти только один: согласно законам этого учреждения академики сохраняют там свое место пожизненно, и новый член может заместить только умершего. После смерти очередного академика претенденов оказалось два: Буало и Лафонтен. Лафонтен был веселого нрава "и с мухами дружил", напротив Буало в качестве критика не прошел мимо ни одного глаза, чтобы не обратить внимание на соринку в нем. Ну и академики в его глазах обнаружили бревно и единогласно его прокатили. Однако король был этим возмущен и отказался подписать избрание Лафонтена. К счастью, вскоре скончался еще один из "бессмертных" и обоих приятелей приняли в Академию.
Это здорово напоминает ситуацию с Союзом писателей в нашей стране. Чтобы напечататься нужно было быть членом Союза писателей, а чтобы стать членом Союза писателей, нужно было на момент избрания иметь не менее 2-х напечатанных книг. Итого, получался замкнутый круг, единственным выходом из которого, по крайней мере в провинции, была смерть действующего члена Союза. Так что, как тогда шутили сами писателя: смерть -- это жизнь. Смерть одного писателя -- жизнь для другого.
49 лет. Тютчев пишет замечательные строки
Сияет солнце, воды блещут,
На всем улыбка, жизнь во всем,
Деревья радостно трепещут,
Купаясь в небе голубом.
Поют деревья, блещут воды,
Любовью воздух растворен,
И мир, цветущий мир природы,
Избытком жизни упоен.
Замечательность их не только в собственно поэтической, но и биографической ценности. Поэт уже отсоздавался перед своим 30-летием. После чего его поэтический голос замолк. Навеки. Как он думал сам тогда. Не навеки, как оказалось потом. На пороге 50-летия поэтический понос снова охватил его, и, как можно видеть из стихотворения, рвался наружу с юношеским восторгом и горячностью.
Одновременно с этим поэт влюбился в одну даму -- Денисьеву. Был ли поэтический пыл пришпорен новой любовью, или наоборот, овладел в автономном режиме поэтом, этот пыл распространился и на межличностные отношения -- остается только гадать. Все же любовь и творчество не идут рука об руку, и одно никак не является причиной другого. Здесь скорее всего речь может идти о временном совпадении.
Данте приступает к написанию "Божественной комедии", в возрасте, когда другие поэты сходят со сцены, да и сам Данте к этому времени, прославившись сонетами в молодости уже давно перешел на прозу (другие начало "Божественной комедии" относят на 5 лет ранее, но все равно возраст поэта, когда он начал главный труд своей жизни был немаленьким).
50 лет. Умирает король Шарль IX, это который гугенотов резал, а на его место встает его брат Анри III. Новая метла по-новому метет и выметает Ронсара с прикормленного места королевского поэта. Ронсар перестает писать свою эпическую поэму "Франсиада", и целиком отходит от творчества. Скорее всего, писать просто так, для себя у него и мысли не было. И не потому что его талант исчерпался, а потому что тогда поэзия рассматривалась как ремесло. Ведь трудно представить себе редактора, который бы редактировал книги для своего удовольствия, даже если он и любит свою работу и места не находит себе без нее.
Наверное поэзия для себя -- это изобретение Нового времени.
51 год. Теофиля Готье выбирают не без влияния принцессы Матильды председателем Национального общества Изящный искусств. Это избрание доставило ему массу неприятностей: с ним похолодали друзья, а противники четырежды прокатили его на выборах в Академию. Что ж. При все некрасивости такого поведения, нужно отдать французам должное: дружба с власть придержащими там не всегда хорошо в отличие от России: где кто друг властителю, губернатору, главе районной администрации, тот и талантлив.
52 года. Лилиенкрон выпускает главный труд своей жизни, сборник стихов и поэм "Poggfred. Kunterbuntes Epos in zwölf Cantussen (Episoden)" (переведите кто может). Здесь он собрал все многие свои прежние стихи, рассортировал их по темам: любовь, природа, мифы, война, сны и мечтания. Но преподал все это в новом одеянии, как бы говоря, что и в 52 года поэт и может совершенствоваться и доступен новым веяниям. Сборник создан в модной тогда импрессионистической манере. Которая однако учитывая болезненную страсть автора к миру беспочвенных мечтаний весьма огранично ложилась на его талант.
53 года. В древнем и средневековом Китае -- а средневековье там продлилось до начала XX века, а в отдельных провинциях и дольше -- не было такого понятия как профессиональный поэт. Хотя поэты, профессионально относившиеся к своему творчеству, были. Единственным способом как-то вознаградить их было пристроить на государественную службу. После долгих мытарств хорошую синекуру получил и Ду Фу. Которая из-за мятежей и голода сразу перестала быть синекурой. Ду Фу почесал затылок и скрепя сердце отказался от хлебного места, поняв, что к этой стезе он совершенно непригоден. Каковой факт и отризил в своих стихах:
"Нет, просто