Страница 28 из 112
Прусские министры, противники реформы, воодушевленные призывом кайзера откровенно высказать свое мнение, воспользовались случаем, чтобы изложить перед кайзером свои возражения против реформы. Министр финансов Ленце пугал кайзера «ужасами парламентаризма», к которому, по его мнению, «неизбежно придет Пруссия с введением равного избирательного права». Он утверждал, что «равное избирательное право приведет отечество к гибели и может быть введено только тогда, когда нет другого выхода».
Министр культов Август фон Тротт цу Зольц яркими красками нарисовал «гибельное действие» равного избирательного права на школу и церковь в Пруссии и выдвинул довод, что уступка не удовлетворит радикальные круги, а лишь повлечет за собой дальнейшие требования с их стороны. Министр внутренних дел Фридрих фон Лобелль заявил, что примеру Пруссии вынуждены будут последовать все прочие государства Германской империи и в итоге получится, что в 14 германских государствах социал-демократы будут иметь большинство.
В результате обсуждения шесть прусских министров и четыре статс-секретаря высказались за предоставление Пруссии равного избирательного права, а пять министров и один статс-секретарь — против. Коронный совет не принял никакого решения. Кайзер выслушал всех и закрыл заседание, сказав, что еще раз обдумает этот вопрос и примет решение. На другой день, 10 июля, Бетман Гольвег продолжал уговаривать Вильгельма согласиться на обещание равного избирательного права для Пруссии. Однако кайзер продолжал колебаться. Он указал канцлеру на трудность решения этого вопроса, когда одна сторона утверждает, что провозглашение равного избирательного права означает гибель Пруссии, а другая настаивает, что гибель Пруссии произойдет именно из-за отказа сделать это.
В разговоре с Вильгельмом Бетман Гольвег впервые поставил вопрос о своей отставке. Он мотивировал это обострением отношений с верховным командованием, что делает его положение непрочным. Враждебное отношение консерваторов и национал-либералов, по его словам, известно ему давно, но теперь начала ослабевать и поддержка других партий рейхстага. Бетман Гольвег сказал, что до сих пор он не ставил вопроса об отставке, считая, что может быть еще полезен стране, теперь же отношения так обострились, что он сомневается в этом. Но при этом Бетман Гольвег заметил, что и любой новый рейхсканцлер должен будет настаивать на равном избирательном праве. Вильгельм пообещал обсудить этот вопрос с кронпринцем Вильгельмом.
Кронпринц прибыл в Берлин 11 июля. После разговора с ним Вильгельм сообщил Бетман Гольвегу, что кронпринц убедился в необходимости предоставить Пруссии равное избирательное право и высказался за оставление канцлера на его посту. Кайзер просил Бетман Гольвега как можно скорее подготовить указ о грядущей реформе избирательного права в Пруссии.
Указ кайзера был опубликован 12 июля. Сам кронпринц, по словам Бетман Гольвега, сообщил ему, что согласился с решением своего отца только «после данной ему оценки ситуации», несмотря на свое отрицательное отношение к реформе и несогласие с политикой рейхсканцлера.
По договоренности с командованием кронпринц решил доказать все еще колебавшемуся Вильгельму, что Бетман Гольвег является нежелательным лицом на посту рейхсканцлера не только для верховного командования и партии консерваторов, но и для всех партий рейхстага. С этой целью к кронпринцу в полдень 12 июля были приглашены представители всех основных партий рейхстага: Вестарп — от консерваторов, Мертин — от имперской партии, Штреземан — от национал-либералов, Эрцбергер — от Центра, Пайер — от прогрессистов и Давид — от социал-демократов. Кронпринц принял всех поодиночке и просил каждого высказать мнение представляемой им партии об оставлении Бетман Гольвега на посту рейхсканцлера. Представители всех партий, кроме прогрессистов, высказались за отставку Бетман Гольвега лишь с разными доводами.
Одновременно из ставки были получены телеграммы Гинденбурга и Людендорфа с просьбой об отставке. Последний прямо обосновывал свою просьбу тем, что он больше не доверяет канцлеру и не может с ним работать. Гинденбург сделал то же самое косвенно, выражая свое несогласие с предполагаемой «мирной резолюцией» рейхстага. Действуя методом шантажа, они поставили кайзера перед альтернативой: или Бетман Гольвег, или мы. Агенты верховного командования в Берлине поспешили оповестить лидеров партий рейхстага об этом решении генералов, следствием чего были принятые в тот же вечер фракциями национал-либералов и Центра решения признать необходимой отставку Бетман Гольвега.
Такой мощной атаки не смог выдержать даже Бетман Гольвег. Узнав обо всем происшедшем 12 июля, он ночью отправил кайзеру свое заявление об отставке, и утром его отставка была принята. Крайне раздраженный тем, что ему пришлось сделать под нажимом Бетман Гольвега такую большую, с его точки зрения, уступку, как обещание ввести равное избирательное право в Пруссии, Вильгельм поспешил расстаться с канцлером раньше, чем придется, упаси боже, пойти еще на какие-нибудь уступки. Он поручил шефу своего гражданского кабинета Ва-лентини спросить у Гинденбурга, кого он хотел бы видеть на посту канцлера. Верховное командование предложило Михаэ-лиса, прусского комиссара по продовольствию, который, по словам Людендорфа, «некоторое время тому назад был в ставке и произвел впечатление подходящего человека». Вильгельм немедленно принял эту кандидатуру.
Бетман Гольвег покинул должность с честью, убежденный, что шел по правильному пути. Он потерпел неудачу в своей политике, сам же и способствуя этой неудаче личными решениями в важнейших политических вопросах.
Уединившись в Хоэнфинове, Бетман Гольвег горько обдумывал степень виновности Германии и его лично в этой кровавой бойне. Тем не менее в ноябре 1919 г. на заседании комиссии рейхстага по расследованию причин войны и катастрофы 1918 г. он упорно защищал тезис об «оборонительной войне» со стороны Германии и возлагал главную ответственность на правительства России, Франции и Англии. Измотанный многомесячными дискуссиями и раздумьями о виновности в войне, он умер 1 января 1921 г.
Бетман Гольвег был, пожалуй, самым значительным канцлером империи среди семи наследников Бисмарка. Он лучше своих предшественников видел связь внутренней и внешней политики, считая, что больших успехов на международной арене Германия добьется, используя не армию и флот, а свою внутреннюю мощь — экономическую и политическую. Именно поэтому он пытался получить поддержку рабочего класса, профсоюзов и социал-демократии. Отдавая дань антивоенным настроениям социал-демократии, Бетман Гольвег занял иную по сравнению с предыдущими канцлерами линию во внешней политике. Он выступал противником наращивания военно-морского флота и старался оттянуть начало войны, хотя считал ее неизбежной. Это принесло ему доверие социал-демократов и поддержку ею военных бюджетов. Позже Вильгельм II писал: «Несостоятельность Бетмана как канцлера вполне выявилась, но он не получил отставки, потому что все знали — за него стоят рабочие».
Канцлер иллюзорно пытался наш и в Германии средний путь между «византинизмом» (авторитарным режимом) и демократией. Он хотел модернизировать политическую систему Германии не в духе западноевропейских демократий, а продолжив германские традиции, надеясь сохранить монархию и сделать рабочих ее союзником.
Логика войны привела к тому, что в июле 1917 г. в Германии установилась диктатура призванных самим же канцлером генералов. Его же политика потерпела полное поражение. Канцлеру отказали в поддержке все партии, которые в июле 1917 г. были единодушны в требовании его отставки.
Драма Бетман Гольвега как политика заключалась в том, что он не мог перешагнуть через самого себя. Человек, рожденный в XIX в., он искренне верил в монархию. Но, политик XX столетия, он так же искренне верил в возможности демократии. Драма Бетман Гольвега как политика коренилась и в его личных качествах: человек долга, он не мог изменить кайзеру и полностью встать на сторону либералов и демократов. Бетман Гольвег был первым среди немецких политиков, кто понял, что свой статус великой державы Германия поддержит не столько военной мощью, сколько внутренним сплочением нации, независимо от политических и классовых различий. Поэтому его заботили не комбинации внутри рейхстага, а поиск прочного союза канцлера и парламента с опорой на центристские силы и социал-демократов. Политическая мысль Бетман Гольвега шла в русле идей реформизма, которые он пытался воплотить в жизнь в годы войны с размахом, подобным Ллойд Джорджу в Англии или Вильсону в США.