Страница 13 из 19
Сами выходы на позиции тоже значительно усложнились. Чтобы достичь коммуникаций противника, субмаринам приходилось идти по нескольку сотен миль через все море. Для «малюток» это стало возможным только после переделки части цистерн главного балласта под прием топлива. На всем пути через море лодки подстерегали многочисленные опасности, начиная от плавающих мин, заканчивая немецкими самолетами, которые летали группами и поодиночке и, казалось, господствовали здесь безраздельно. Получалось, что экипажам «малюток» приходилось по шесть суток затрачивать на переходы на позицию и обратно, чтобы в одной-единственной атаке выпустить обе свои торпеды. Но моряков это нимало не смущало – так велико у них было желание почувствовать себя полезными, в то время как на сухопутном фронте решалась судьба Кавказа и Сталинграда, отомстить врагу за Севастополь.
Позиция, на которой предстояло действовать «малютке», оказалась той же самой, что и год назад, – мелководный район перед устьем Дуная. Здесь по-прежнему ходили конвои буксиров и барж, но теперь они стали намного сильнее охраняться противником. Кроме того, для защиты прибрежного фарватера враг выставил параллельно ему со стороны моря многочисленные минные поля.
Михаил Васильевич оказался готов к боевым действиям в новых условиях. Он разработал для этого свою собственную тактику, весьма заметно отличавшуюся от той, которой пользовалось большинство командиров подлодок. Он не рыскал по всей позиции, поскольку резонно считал, что вероятность встретиться с миной в таких условиях серьезно возрастает, а возможность атаки, наоборот, падает, поскольку в момент обнаружения цели лодка может оказаться отделена от нее мелководьем или разрядить батарею. Вместо этого он подходил к берегу в местах, где глубина позволяла «малютке» погрузиться и стать на якорь. Днем подлодка стояла на якоре в подводном положении, наблюдая за фарватером в перископ, ночью стояла на якоре в надводном и наблюдала за горизонтом силами верхней вахты. И в том и в другом положении велось гидроакустическое наблюдение, существенно расширявшее дальность обнаружения противника. Снявшись с якоря, лодка всегда имела полностью заряженную аккумуляторную батарею, и в этом был еще один немаловажный плюс грешиловской тактики. Именно благодаря этим нестандартным решениям Михаил Васильевич имел множество встреч с кораблями противника и неоднократно их атаковывал. Этим же он, по всей вероятности, сберег свою жизнь и жизни членов экипажа, ведь, пытаясь действовать в северо-западной части моря, подводные силы ЧФ потеряли в течение второй половины 1942 года восемь подлодок – в подавляющем большинстве на минах.
5 сентября на вторые сутки нахождения на позиции он обнаружил вражеский конвой, но из-за большой скорости судов ему пришлось стрелять с дистанции 16 кабельтовых. Попаданий не последовало. О результатах похода в политдонесении писалось: «Неудачная атака на транспорт повлекла за собой некоторое недовольство у личного состава, своего рода внутреннее переживание и главным образом о том – «Жаль, что не утопили». Отрицательных настроений нет. Все высказывают ту мысль, что все равно будем беспощадно топить корабли врага»[31].
В этом походе при следовании на позицию и обратно подлодке пришлось четырежды погружаться от самолетов противника. Пятое по счету погружение, состоявшееся 14 сентября в следующем походе (семнадцатом с начала войны), навсегда врезалось в память Михаила Васильевича как случай, когда он и его экипаж оказались на волоске от гибели.
Незадолго до трех часов дня верхней вахтой был обнаружен одиночный «Юнкерс». Грешилов приказал срочно погружаться до глубины 40 метров, но дальше произошло непредвиденное:
«Хриненко (боцман М-35, управлявший в походе горизонтальными рулями. – М. М.) докладывает глубину погружения через каждые 10 метров…
– Глубина сорок метров!
– Так держать! – скомандовал я.
Вижу, боцман перекладывает рули на всплытие и создает небольшой дифферент на корму, чтобы удержать лодку на заданной глубине.
– Глубина пятьдесят метров!
Решил, что мы проскочили по инерции из-за позднего продувания цистерны быстрого погружения, это наша рабочая глубина, ведь мы погружались с большой скоростью, и цистерну быстрого погружения нужно было продуть на перископной глубине, как требовала инструкция. Поступи мы по инструкции, лодка задержалась бы с уходом на глубину на полминуты и нас бы засекли вражеские летчики.
Между тем дифферент на корму возрос до 20 градусов, чувствую, что лодка тяжелеет.
– Дать самый полный! – Морухов (трюмный машинист, специалист, отвечающий за управление воздушными и водяными клапанами подлодки. – М. М.) репетует мою команду в шестой отсек.
Стрелка глубиномера показывает 60 метров, это наша предельная глубина погружения, на ней мы не раз бывали. Глубина 65 метров, дифферент увеличился до 30 градусов.
– Продуть кормовую цистерну главного балласта аварийно! – приказываю Морухову.
Засвистел воздух высокого давления по трубам. Глубина достигла 70 метров. В центральном посту раздался треск, из визира уравнительной цистерны вырвалась струя воды, ударилась в подволок, в отсеке образовался водяной туман.
Командир отделения трюмных Александр Акинин и командир отделения радистов Дмитрий Наумов кинулись за аварийным инструментом, нашли деревянную пробку и быстро забили в трубу уравнительной цистерны. Через несколько секунд течь прекратилась. Воздух свистит по трубам. Глубина 80 метров. Корпус лодки начинает потрескивать, но падение ее замедлилось, хотя все еще продолжаем медленно погружаться.
Морухов чувствует, что давление в магистрали падает, он самостоятельно подключает вторую группу баллонов, свист в трубах усилился, корпус продолжает зловеще трещать.
Держусь руками за приборы на подволоке. Лодка стала особенно вибрировать от увеличенного хода, начали тускнеть лампы освещения в отсеке, догадываюсь, что садится аккумуляторная батарея от сильной перегрузки электродвигателя.
Вижу, стрелка прибора приближается к цифре 90 метров. «Как глупо погибаем!» – пронеслось у меня в голове.
Стрелка прибора медленно движется к 100 метрам, дифферент лодки достиг 35 градусов на корму. Прошла секунда, стрелка остановилась и начала быстро передвигаться вправо.
Глубина 76 метров! Кажется, остались живы… Лодка быстро подвсплыла до перископной глубины, а затем погрузилась на 20 метров. Хриненко уверенно удерживает заданную глубину.
Прошло не более пяти минут после сигнала «Срочное погружение», а они нам показались вечностью…
Основным виновником оказался курсант пятого курса инженерного училища, отдыхавший после вахты за дизелем. Он находился с нами во втором походе, участвовал в погружении лодки по срочному. Услышав сигнал ревуна, он кинулся закрывать газоотводный клинкет, который уже был закрыт Соловьевым за две секунды после остановки дизеля. Курсант начал вращать маховик клинкета на закрытие, но тот не поддавался. Курсант растерялся, начал вращать маховик в другую сторону, на открытие, в результате чего в лодку попало более 3 тонн забортной воды.
Благодаря умелым действиям личного состава и особенно Александра Морухова, лодка была спасена от гибели. Он и в дальнейшем отличался не раз. В 1944 году ему было присвоено звание Героя Советского Союза»[32].
Михаил Васильевич, со свойственной ему скромностью, постеснялся написать, что представление к званию Героя Советского Союза на Морухова писал именно он, в момент, когда он сам еще не имел ни одной награды. В результате его стараний Александр Морухов стал одним из двух подводников, удостоенных высочайшей награды Родины в годы Великой Отечественной войны, кто не имел офицерского звания. Незадачливого курсанта, напротив, наказали, заменив лагерь отправкой рядовым на фронт. Что же касается сентябрьского похода, то «малютка» в ходе него дважды атаковала корабли противника, но, поскольку обе стрельбы происходили в ночное время, Грешилову не удалось точно прицелиться, и торпеды прошли мимо. Из экономии командир стрелял одиночными торпедами, хотя следовало стрелять двухторпедным залпом, поскольку только так можно было компенсировать неизбежные погрешности в определении элементов движения целей.
31
ЦВМА. Ф. 1077. Оп. 34. Д. 14. Л. 477.
32
Грешилов М. В. Подводная вахта // Подводники атакуют. Сборник. М., 1985. С. 50–52.