Страница 5 из 22
Вот и ныне я вижу, как суровеют лица православной аудитории, когда я начинаю говорить нечто критическое о некоторых массовых изданиях.
Не все то, что обжилось в народном благочестии, должно быть расценено как совместимое с христианством. Ведь даже в церковных рассказах об известных и прославленных подвижниках есть апокрифически-фольклорные детали… В житийной литературе великое множество драгоценнейших жемчужин. Но есть и фольклорные элементы (см. главу “Легендарные мотивы в русских житиях” в книге Георгия Федотова “Святые Древней Руси”, основная мысль которой такова: “От чудес следует отличать легендарные мотивы, свойственные народному преданию и эпосу и распространенные в одинаковых и близких формах у разных народов и в разных религиозно-культурных мирах”[30]). И поэтому даже каноническая житийная литература обладает значительно меньшим вероучительным значением по сравнению со святоотеческими творениями (вспомним выше приведенное суждение В. Лосского о некоторых сюжетах синаксарей и лимонариев). То, что составители житий не столь духовно чисты и мудры, как те, о ком они повествуют, не так уж необычно. Жития святых редко пишутся святыми же (и даже Епифаний Премудрый, написавший “Житие преподобного Сергия”, совсем не Сергий Радонежский). Чаще именно несвятые люди рассказывают о своих впечатлениях от встреч со святыми людьми. И в этих рассказах могут быть неточности, ошибки, и “приписки”, и собственные толкования. Почему и предписывалось “Духовным Регламентом” “смотреть истории Святых, не суть ли некия от них ложно вымышленныя, сказующия чего не было, или и христианскому православному учению противныя или бездельныя и смеху достойныя повести. И таковыя повести обличить и запрещению предать с объявлением лжи, во оных обретаемой” (ч. 2, гл. 3)[31].
Несравненно большие недоказуемость, странность и фантастичность характерны для частных и церковно неавторизованных воспоминаний о жизни святых. Так, собеседник прп. Серафима Н. Мотовилов распространял весьма фантастические легенды о пророчествах старца. В 1854 г. он сообщил императору Николаю I, что старец Серафим “воскреснет прежде общего всех воскресения из мертвых в царствование Вашего Императорского Величества и единственно лишь только для Вас, Великий Государь”[32]. В 1867 г. он (ссылаясь на преподобного) рисует картины грядущей истории: “Россия сольется в одно море великое с прочими землями и народами славянскими, она составит грозное и непобедимое царство всероссийское, всеславянское Гога Магога, пред которым в трепет все народы будут. Соединенными силами России и других Константинополь и Иерусалим будут полонены. При разделе Турции она почти вся останется за Россией… Франции за ее любовь к Богородице Св. Мадонне дастся до семнадцати миллионов французов со столицей городом Реймсом, а Париж будет совершенно уничтожен… Антихрист родится между Москвой и Петербургом, в том великом городе, который будет назван “Москво-Петроградом”. До явления Антихриста должен состояться Восьмой Вселенский Собор всех Церквей для объединения и воссоединения всех святых Христовых Церквей против назревающего антихристианского направления под Единую Главу Христа-Жизнодавца… Евреи и славяне суть два народа судеб Божиих, сосуды и свидетели Его, ковчеги нерушимые; прочие же все народы как бы слюна, которую извергает Господь из уст Своих[33]”. Этот текст настолько странен (и экуменичен), а происхождение его настолько двусмысленно (ибо сказать, что текст происходит из архива свящ. Павла Флоренского – равнозначно утверждению, что родом он из мира оккультистов и фальсификаторов[34]), что даже составители энциклопедии современных апокрифов православного триллера “Россия перед Вторым пришествием” не сочли возможным переопубликовать этот текст полностью.
Еще большая раскрепощенность мифологизирующего инстинкта характерна для частных и нецерковных воспоминаний о подвижниках, которые не прославлены Церковью и у которых по этой причине отсутствует каноническое житие, осмысленное церковно-соборным разумом. Например, из книги о старце Феодосии Иерусалимском мы узнаем, что Константинополь не пал в XV веке. Оказывается, и в XIX столетии в Константинополе правил православный царь. Когда Феодосия оклеветали перед царем, повествует книжка, “царю явился во сне Ангел Господень и повелел освободить неправедно вверженного в темницу слугу Господня. Царь не выполнил повеления, и тогда оно ему было повторено. Царь вновь не выполнил повеление. Тогда и в третий раз ему было повеление освободить безвинного служителя Господня. Царь повелел привезти во дворец о. Феодосия и определил его священником храма, который был в царском дворце. Так иеромонах о. Феодосий стал совершать службу в царском храме. Придворные приходили к нему за наставлениями и благословениями и приносили много денег. При царском дворце о. Феодосий прослужил 5 лет”[35]. Житие приписывает Феодосию 148-летний срок жизни, а его службу в “придворном храме” Константинополя относит к первой половине XIX века, когда никаких христианских императоров в Константинополе не было и быть не могло, ибо правили Стамбулом султаны, отношение которых к православным было далеко не столь идиллическим, как его описывает составитель жития (Российской Империи постоянно приходилось вступать в войны с Турцией ради облегчения положения православных подданных Турецкой империи). От правителя тогдашнего Царьграда Феодосий мог получить назначение разве что на пост придворного имама, но никак не на место священника при царском дворе.
Много открытий в церковной истории содержит и такой пассаж: “В середине IX века на это место (Афон) пришли три патриарха: Каллист, Григорий Синаит и Григорий Палама, удалившиеся с занимаемых ими патриарших престолов в уединение”[36]. Все три упоминаемых подвижника жили на полтысячелетия позже – в XIV веке. Из них только свт. Каллист был патриархом (свт. Григорий Палама – архиепископ Фессалоник, а прп. Григорий Синаит был монахом)[37]…
Так что не все рассказы даже об истинных подвижниках истинны. Культ о. Иоанна Кронштадтского у секты “иоаннитов” – самый яркий аргумент в пользу этого суждения[38]. И можно представить себе, как выглядело бы житие кронштадтского пастыря, написанное иоаннитами. Не все то, что описывается в житийных текстах, заслуживает веры. И не все то, что биографами (особенно самозванными) влагается в уста их наставников и наставниц, есть действительное учение тех лиц, о которых они пишут.
Если принять на веру то, что почитатели некоторых современных старцев и стариц написали о них, то придется ставить вопрос не о прославлении этих людей, а об их анафематствовании. Поэтому именно для защиты доброй памяти о тех людях, которым посвящены современные апокрифы, надо жестко осудить сами апокрифы.
Вот отрывки из листовки, которую издатели псевдоправославной газетки “Жизнь Вечная” составили о самовольно ими канонизированной Пелагии Рязанской. Согласно советам этой “старицы” (фотография которой, приводимая в той же листовке, заставляет вспомнить об обитателях психиатрических стационаров; надеюсь, что дело всего лишь в неудачном фото), “Нельзя, встав на колени, застывать надолго в таком положении: ложиться лбом на пол или руки, выставив торчком задницу. Это страшный грех. Так делают бесы и колдуны. Благодать прибивает их к земле, они прячут головы (бесы даже опускают свои морды в болотную тину), но при этом в знак непокорности Богу выставляют свои заголенные задницы к небу”. Знаете, какой грех стоит за этим “советом”? Страсть подозрительности, которая всюду видит лишь худшее и все поступки, слова и жесты людей истолковавает лишь в самом неблагоприятном для них свете. Так можно осудить все, что угодно. Язычники воздевают руки к небесам, именно в такой позе призывая своих духов. Что же и нашим священникам запрещать воздевать руки при возгласе: “Слава Тебе, показавшему нам свет”? На архиерейских орлецах, которые при Богослужении подстилаются под ноги архиереям, изображены храмы. Будем считать, что архиереи сознательно топчут христианские святыни своими нечестивыми ногами? Многие священнические облачения истканы крестами. От пола и до плеч. Естественно, что кресты оказываются и у того места, которое привлекло столь пристальное внимание авторов листовки. Опять здесь увидим кощунство, осквернение и колдовство? Так что порой проявление “бдительности” бывает просто греховно.
30
Федотов Г. П. Святые Древней Руси. – Нью-Йорк, 1959, с. 217. Подробнее о фольклорных сюжетах и деталях в житийной литературе см.: Плюханова М. Б. Сюжеты и символы Московского Царства. – СПб., 1995.
31
Духовный Регламент, тщанием и повелением Всепресветлейшего, Державнейшего Государя Петра Первого, Императора и Самодержца Всероссийского, по соизволению и приговору Всероссийского Духовного Чина и Правительствующего Сената в царствующем Санкт-Петербурге, в лето от Рождества Христова 1721, сочиненный. – М., 1883, с. 17.
32
Мотовилов Н. А. Письма и докладные записки // Серафимово послушание. Жизнь и труды Н. А. Мотовилова. Сост. А. Н. Стрижев. – М., 1996, с. 99.
33
Приложение к “Великой Дивеевской тайне”. Из семейного архива Флоренских // Литературная учеба. 1991, № 1, сс. 133-134.
34
Оккультный характер многих построений Флоренского был очевиден не только православным; его признавали сами оккультисты. После выхода одной из первых книг П. Флоренского – «Общечеловеческие корни идеализма» – одна из руководительниц Теософского общества, Елена Писарева весьма положительно отозвалась о ней, объяснив причину своей симпатии к этой брошюре так: «У него столько глубоко эзотерического, такая светлая струя теософических идей… Флоренский дает совершенно оккультное расследование могущества слова» (Е. П. Общечеловеческие корни идеализма // Вестник теософии. 1910, №11, сс. 73 и 83). Что же касается фальсификаторства – то им отдает история с выведенным Флоренским на арену публицистики архимандритом Серапионом Машкиным. Не самому ли Флоренскому принадлежат те идеи, которые он опубликовал под именем архимандрита? В этих текстах поразителен контраст между высоким духовным саном того, кто представляется в качестве автора и устойчиво антицерковным их содержанием. Для примера: «Масоны стараются воплотить на земле царство справедливости. Поэтому для всякого честного человека деятельность масонов должна явиться добром» (архим. Серапион (Машкин). Мимолетные рассуждения о иезуитизме, шпионстве, шаблонной морали и масонстве // Путь к Востоку. Мистико-философский альманах. Вып. 1. Томск, 1996, с. 37). «Монахом быть – это связать себя по рукам и ногам нелепыми правилами, придуманными нарочно для того, чтобы связывать ими наиболее опасных дурному правительству людей – религиозных идеалистов» (архим. Серапион (Машкин). Письмо П. Флоренскому // Путь к Востоку. с. 29). Зная такое начало – стоит ли удивляться концу? Последнее письмо, написанное о. Павлом в Соловках мене вего похоже на завещание православного священника-исповедника: «Рядом со мною в камере квартирует одит тифлисский армянин, уже пожилой, так что находится у меня с ним немало общих знакомых и мы вечерами иногда вспоминаем Тифлис. Соловецкие впечатления мои теперь ограничиваются людьми, то есть мне наименее интересным. Рисовать водоросли уже давно не приходится за отсутствием микроскопа, места и красок» (Письмо от 19.6.1937. // свящ. Павел Флоренский. Сочинения. т.4. Письма с Дальнего Востока и Соловков. М., 1998, с. 717). Священнику с людьми неинтересно – водоросли важнее…
35
Подвижники благочестия ХХ столетия. Подвиги и чудеса. – М., 1994, т. 1, сс. 211-212.
36
“Иерусалимский батюшка” – иеросхимонах Феодосий. – М., 1994, с.165.
37
>Естественно, что в этом апокрифе не обошлось без оккультно-магических элементов: “Отец Феодосий исцелил мою сестру Веру от тяжкого недуга – бесноватости. Моей маме отец Феодосий сказал: «Возьми свою дочь, но смотри, не исполняй ее желания, если она будет просить белое платье и белые туфли». В Новороссийске, выйдя из вагона, мама поспешила покормить меня – шестимесячного младенца, а Веру поручила сопровождать моей старшей сестре. Вера по дороге попросила купить ей белые туфли и белое платье. Сестра от радости, что Вера поправилась, не устояла, купила ей белое платье и белые туфли. Вере сразу стало плохо. Она упала и болезнь возобновилась. Она жаловалась и постоянно повторяла: «Мама пожалела маленькую Сонечку, а меня оставила на вечное мучение»” (там же, сс. 156-157. О том же: Ильинская А. Тайна старца Феодосия. Сказание о житии и чудесах “иерусалимского батюшки” – преподобного Феодосия Кавказского. – М., Паломник, 1997, сс. 54-55).
38
Если этого не знать, то можно впасть в противоположное заблуждение: можно не только принять под именем святоотеческого наследия то, что таковым вовсе не является. Еще можно пройти мимо истинного светильника церкви, потому что он окажется слишком заслонен его неумно-неумеренными чтителями. Так, в учебнике по сектоведению (diakon Petru David. Indrumar missionar), по которому преподавали в Православном богословском институте в Бухаресте в 80-е годы, была целая глава о “страшной” русской секте иоаннитов, лидером и основателем которой был некий священник Иоанн Кроншадтский. Преподаватель сектоведения долго не мог поверить, когда я ему пояснил, что тот, кого он считает ересиархом, уже прославлен как святой в Русской Церкви.