Страница 3 из 22
Эта православно-оккультная лысенковщина кощунственно пытается опереть себя на библейские слова о Боге, наказующем за грехи до третьего и четвертого рода (Исход. 20, 5). Однако новые лысенковцы забывали о словах пророка Иезекииля, которые прямо отменяют древнее установление книги Исход: “Зачем вы употребляете в земле Израилевой эту пословицу, говоря: отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина? Живу Я! говорит Господь Бог, – не будут вперед говорить пословицу эту в Израиле. Ибо вот, все души – Мои: как душа отца, так и душа сына… Вы говорите: почему же сын не несет вины отца своего? Потому что сын поступает законно и праведно, все уставы Мои соблюдает и исполняет их; он будет жив. Душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается” (Иез. 18, 2–4 и 19–20). “Хранители православия” из “Жизни Вечной” не заметили и Евангелия с его вестью о Боге прощения и человеколюбия…
Что же касается фантастики “Жизни Вечной”, то нельзя не заметить, что она не только антинаучна, но и антицерковна. Ведь из концепции этой газеты следует, что все равно кто произносит благословение и проклятие. Анафема, произнесенная на Православие еретиками, столь же действенна, как и прещение, налагаемое Церковью. И благословение, произносимое шаманом над своими верующими, по эффективности ничем не отлично от благопожеланий, высказываемых православным священником его прихожанам. И это очень сродни приходским предрассудкам, согласно которым сила колдуна столь сопоставима с силой Божией, что “черный человек” может “унести благодать” из храма, отнять ее от иконы или от человека…
Поскольку все сказанное в “Жизни Вечной” есть обыкновенный оккультизм, то я не удивился, когда увидел ее перепечатку в газете “Голос веры” (№ 2-3 (18-19), 1997). Это газета, издающаяся в Абакане местной харизматической сектой, именующей себя “Церковь Прославления”. Это неопятидесятническая секта, основанная Кеннетом Хейгином, Ульфом Экманом и Морисом Серулло, которая в каждом городе действует под другим именем (“Живая вера”, “Живая вода”, “Новое поколение”; в Москве – “Слово жизни”). В ней есть и массовые “исцеления”, и говорение на “ангельских языках”, и “хохот во Святом Духе”. В общем – обычный шаманизм в христианской упаковке. Поскольку и в мире околоправославного “целительства” нередко встречается маскировка колдовства христианской терминологией и символикой, то для меня харизматы не оказались чем-то совсем уж новым. Американские харизматы и наши деревенские “бабки”, исцеляющие от “порчи” коров и младенцев это проявление одного и того же духовного феномена. Это все тот же Нью Эйдж (с которым я впервые познакомился через рерихианство). И потому совсем неудивительно, что у “православных” неоязычников из “Жизни Вечной” и у харизматов оказались общие вкусы, а точнее, общее безвкусие, не позволяющее отличить шаманизм от христианства.
А о нашей ответственности за грех цареубийства гораздо более трезво и по христиански сказал протоиерей Артемий Владимир ов, однажды пояснивший, что мы не можем каяться в цареубийстве как в нашем личном грехе (нас тогда не было на свете). Но мы можем каяться в том, что мы верили клевете на Государя, на его семью, верили клевете на предреволюционную Россию и вообще будучи октябрятами и пионерами прикалывали к своему сердцу значок с головкой Ильича, объятой вечным пламенем…
Модернистское оккультное богословие, тиражируемое неподцензурными церковными издательствами, сопровождается и новой обрядностью. Вот пример культовой новизны в нашем приходском неоязычестве: “чисточетверговая вода”. Обряды, связанные с нею, не изучаются ни в одной семинарии, но из “бабушкиных” академий они все же нашли доступ на страницы церковной печати: “Много лет прошло с тех пор, как Господь в помощь верующим дал Чисточетверговую воду, которая очищала от всех недугов. Христиане добывали ее с любовью в водоемах в полночь с Великой Среды на Великий Четверг. Эта вода появлялась по благословению Господню, Дух Святой освящал ее”[18]. Вроде бы очевиден беспоповский, “самосвятский” мотив: не Церковь освящает воду, не церковная молитва, но вода в родниках и речках вдруг сама становится освященной в этот день (в который, между прочим, ни в одном из православных храмов не совершается водосвятных молебнов). Понятно, что прихожанки спутали смысл “чистоты” Великого Четверга и превратили его в телесный “банный день” вместо дня всеобщего омовения предпричастной исповедью, а от бани заключили к особой благодатности воды этого дня.
Понятна логика мифотворчества. Но зачем же публиковать такие сплетни в церковной газете? Причем публикация сопровождается подробными инструкциями и рекламкой, уверяющей, что “добытая” таким способом вода помогает не хуже подросткового крема “Клерасил”: “Находясь с водой, нельзя ругаться, грубить, выражаться недобрыми словами. Воду эту нельзя пить из общей посуды, ведь наши уста порой оскверняются плохими словами. Если же пить из общей банки, то из воды уходит Святой Дух. В этой водичке можно варить пасхальные яйца. Приведу один пример помощи святой воды. В вагоне поезда ехал один молодой человек. Все лицо его было покрыто прыщами. Его стали спрашивать, почему он не лечится? Он ответил, что никакие мази не помогают. Тогда ему подсказали умываться Чисточетверговой водой, и лицо его со временем очистилось”.
Ну что тут скажешь? Приставать к юноше с вопросами о том, почему у него прыщи это тот случай, когда простота оказывается хуже воровства. Но и рекомендации по обращению с “чисточетверговой водой” таят в себе огромный соблазн. Действительно, из наших уст выходят недобрые слова. Но означает ли это, что человеческие уста, оскверненные недолжным словоизлиянием, тем самым осквернили нашу посуду? И почему то, что косвенно осквернено нашими устами, не может быть вместилищем святой воды, а сами уста, сам источник скверны, могут ее принимать? Впрочем, это уже другая и очень сложная тема для разговора о приходской психологии: по евангельскому учению Бог дает благодать грешникам и больным с тем, чтобы они ею очистились, а в приходском восприятии зачастую полагают, что надо “спрятать” эту благодать от “недостойных” и лишь самоизлечившиеся могут порою дотягиваться до нее (“часто причащаться грех!”).
В условиях, когда лишь один священник из десяти имеет хотя бы семинарское образование (а такова сегодня статистика нашей Церкви после того, как 200 000 священнослужителей было расстреляно большевиками за годы их власти[19]), священник слишком часто оказывается воспитан и воспитуем своими прихожанками. Его знания ненамного отличаются от знаний клирошан и храмовых уборщиц, и он, увы, не всегда может отличить святоотеческое учение от приходской сплетни (из статьи о “чисточетверговой воде” следует, что с недавних пор дятьковский благочинный сам участвует в полуночных водосвятиях под Великий Четверг[20]). Прихожанки, вряд ли способные пояснить, в чем смысл двунадесятых праздников, со строгим видом внушают, что пройти между подсвечником и иконой это смертный грех. Пастыри и церковная печать не обращают внимания на эти суеверия и не проповедуют против них. А тем временем в Церковь приходят люди, в миру привыкшие учить, теоретизировать и выдвигать смелые гипотезы (объясняющие все происходящее в мире на основании двух-трех расхожих “тезисов”), но не обладающие серьезными богословскими познаниями. Среди них немало таких, что уже воспитаны на массовом оккультизме. Не приходится сомневаться, что, познакомившись с таким Православием, они весьма скоро начнут писать ученые трактаты про то, что именно бабушки сохранили “эзотерическое предание” о том, что вставший неправильно человек своей аурой экранирует энергетическое поле, в котором осуществляется полевое взаимодействие между иконой и свечами…
18
Сестра Антонина. Чисточетверговая вода // Преображение. Газета Спасо-Преображенского храма г. Дятьково Брянской области, 1997, № 4, апрель.
19
“По словам ответственного секретаря Комиссии при президенте РФ по реабилитации жертв политических репрессий Владимир а Наумова, за годы советской власти на территории бывшего СССР подверглись репрессиям примерно полмиллиона служителей церкви. При этом, по его данным, более 200 тысяч из них были физически уничтожены” (Готовится указ о реабилитации служителей церкви // Сегодня. – М., 30 января 1996). Впрочем, есть епархии, для которых и 10 процентов богословски образованных священников являлось бы признаком относительного благополучия. На Сахалине на 42 прихода приходится лишь два священника с семинарским образованием (Церковная жизнь на Сахалине. Интервью с епископом Южно-Сахалинским и Курильским Ионафаном // Русская мысль. – Париж, 18.9.1997).
20
“Сейчас в помощь христианам стала Святая Православная Церковь. В полночь под Великий Четверг можно прийти в храм, где молитвами батюшки и прихожан вода приобретает еще больше силы. Нашему настоятелю отцу Александру все прихожане очень благодарны за его участие в богослужении”.