Цена предательства

Только теперь он понял, осознал, что и правда – близок к окончательному превращению. Преобразованию.

Нет – не преобразованию.

Рождению. Нового существа.

Человекосустара.

Гос-споди!

Да он же теперь сознанием – подобен Богу!

Как чётко он понимает механизмы, создавшие Вселенную! Как отчётливо видит бессмысленность жизни физической сущности под названием «индивидуальное тело»! И ощущает связь со всеми теми механизмами, силами, что управляют процессами, происходящими в… Как это правильней назвать?

Биотоп. Жизненное пространство. Сообщество. Скопище всех живых организмов – и примитивно «разумных», подобно обезьянам. И тех, у кого мозг исключительно примитивный – вроде червей, пчёл, клещей. И даже тех организмов, у кого совершенно нет признаков «мышления» – вроде бацилл и вирусов.

На любой планете.

Но в первую очередь – на Растолле. Нет, на людском языке – Эрине.

Да. Вот: он снова осознал – он должен выполнить свою миссию.

Миссию разведчика в логове врага.

Ага – есть. Он, даже не вылезая из последнего чана, уже уловил родственную душу.

Сустара, сидящего в Управляющем Центре.

Добровольца. О-о!

Пошедшего на почти верную смерть, только чтобы проверить, будучи, впрочем, твёрдо в этом уверенным, что у кого-нибудь из людишек рано или поздно хватит смелости… А вернее – безрассудной глупости: попробовать обнаружить его таким способом. Когда бессильными оказались все известные пока земной науке технологии. И приборы.

Существо, которое по инерции, или в силу привычки, считало себя вместилищем личности Михаила Левицки, неторопясь вылезло из чана. Прошло вперёд – к сушилке.

Подставляя бока щёточкам и струйкам душа, приятно освежающего тело. Прошло через объём, занятый тёплым воздухом, потянулось. И встало на площадку для массажа.

Пока виброполя и волны гравитации работали над его новым телом, то, что прежде было Михаилом Левицки, капралом Космодесанта, пыталось думать тем старым, привычным когда-то, и казавшимся тогда единственно возможным, способом.

Определить место расположения Бункера с Дежурным нетрудно. Теперь его нужно привязать к координатной сетке, используемой людьми для планеты Рас… Эрины.

Другое дело, что он, Михаил, вынужден постоянно отражать… Атаки?

Нет – не атаки. Скорее, попытки «вразумить» его новое Сознание, его «сверх-я», со стороны этого добровольца-смертника.

Всё верно: тот взывает и к тому, что он теперь – не он. То есть, не человек. И не обязан как бы… Предавать свой народ. Свою расу. Расу Сустаров.

Потому что, кто человек, и к какой расе принадлежит, по большому счёту определяет на тело, и не происхождение или память.

А способ мышления.

Однако он – потому и не совсем сустар, что помнит свои корни. Своё происхождение. Свой… Долг?

Глупое слово. Вот в словаре терминов сустаров есть такое, что куда лучше отображает сущность того, что он должен сделать для людей: сыновняя первообязанность.

И здесь даже разумные доводы, которые через мыслепространство планеты передаёт его… «коллега»? – не действительны.

Потому что Обязанности перед теми, кто произвёл его на свет, подарил это Чудо – Жизнь! – куда приоритетней тех, чем благодарность к тем, кто наградил его сверхсилами и сверхвозможностями.

Ладно, у него ещё будет время разобраться в системе жизненных Ценностей и моральных предпочтений расы сустаров.

А пока – нужно проснуться.

Проснулся он так же чётко и быстро, как оказался на… Заводе? Фабрике?

Словом там, где из него сделали гомо-сустара.

Глаза открылись сами.

Ага – Лестер действительно смотрит на него из коридора. Сидя на стуле. Михаил без труда прочёл его мысли, простые, однозначные, и эмоционально близкие к панике.

Тут было и чувство утрачиваемого товарищества, и горечь от этого, и долг перед остальными подчинёнными: техниками, и вверенными его заботам бойцами, и тоска по родине и матери с отцом, и…

Да много чего – но Михаил сразу вычленил те, что преобладали максимально: то ли сразу стрелять, то ли – подождать: вдруг казавшийся дебильным бредом план сработал!

Михаил перекатился на спину и задрал в воздух, показывая, что не собирается ничего предпринимать, лапы – до этого лежал на животе, подобрав под себя готовые к прыжку хожни. Но это – работа чудом сохранившегося с неимоверно древних времён инстинкта! Да – он подумал, что легко мог бы убить бывшего напарника одним только усилием мысли: сейчас бы у того раскалывался от боли череп, а палец, застывший на спусковом крючке так бы и остался – парализованным. Хоть навсегда.

Однако он сейчас – не враг людям. Он – их… э-э… Слуга? Должник? Наследник? Ну, во всяком случае, союзник. И надо выполнять сынодолг.

Нужно сказать о том, где Бункер резидента.

Только вот говорить не получилось.

Особенности речевого аппарата ящера оказалось невозможно использовать для слов. Они… Отмерли!

Ну правильно: за ненадобностью! Сустары же телепаты.

Поэтому Михаил просто смотрел, моргал, и ждал – может, О,Салливан догадается?

Точно – не совсем же дурак. Дураки в космодесантниках долго не живут.

– Михаил! Это ты?

Михаил перевернулся снова на живот и кивнул.

– Чёрт… Об этом я и не подумал! Ты же… В таком виде и с таким ртом – не сможешь говорить! Дерьмо собачье! А кивать-то – можешь?

Михаил кивнул ещё раз. Чувствовал он себя пока – не лучше, чем после литра «курайского». В голове гудело и шумело от попыток «вразумить» и «усовестить» его, и «отстройка» пока давалась тяжеловато. Так что он соображал как бы с замедлением…

– Ф-фу!… Ну и страху ты на меня нагнал! Чёрт! Какой ты стал… Здоровый и сильный! Красавец. Нет: без дураков! Ты – красив. Мощный, мускулистый, целеустремлённый. Глаза какие… Это, как сказать-то… Выразительные. Прямо гипнотизируют. Думаю, если б ты захотел – я бы сам себе брюхо-то вспорол… Ладно, шучу. А, может, уже и нет…

Ну, ты же понимаешь: живьём-то мы сустаров ещё не захватывали – только мёртвых. А кстати: почему?

Михаил закатил глаза к потолку.

Лестер поправился:

– Верно, верно! Извини. Вопрос не по делу. Так ты знаешь, где здесь засела эта тва… Извини – другой или другие сустары?

Михаил в очередной раз кивнул.

– А как же ты мне об этом… Чёрт. А! У нас же есть…

Извини, Михаил – я тебя пока запру здесь, чтоб не пугать ребят. И быстро сбегаю за картой – просто покажешь точку. Лапой. Или пальцем. Или – что там у тебя сейчас!..

О,Салливан захлопнул дверь. Внутренним взором Михаил отлично видел и его, и все коридоры, и всех людей Станции – кто где находится. И чем сейчас занимается. Даже о чём думает. Но он продолжал лежать и просто следить. За всем. Его новый мозг, уподобившийся компу с тысячами процессоров, мог одновременно отслеживать сотни и тысячи процессов и событий, происходящих в десятках мест… По всей планете.

Ну, вернее, почти по всей. Потому что теперь он понимал – лейтенант неспроста выбрал геостационарную орбиту на противоположной от их Станции стороне: так планета экранировала мыслепоток. А триста сорок тысяч миль гасили то, что могло бы отразиться от поверхности крохотного спутника Эрины, и «подействовать»…

Наконец запыхавшийся напарник принёс карту. И Михаил смог соразмерить и соотнести масштаб и специфику схематического изображения с реальностью.

Точка на карте оказалась в трёх с половиной тысячах миль от Станции. Почти за северным полярным кругом, в зоне ледников и вечной мерзлоты. Под айсбергом.

Михаил отлично понимал, почему Бункер построен там.

Толстый слой земли и металла мыслепоток экранируют. А лёд – нет.

Одновременно он понял, что может не только следить за ходом (вернее – метанием) мыслей перепуганного действительно до дрожи напарника, но и общаться с ним прямо через его мозг.

А что? Эффективно. Его-то «моральные установки» сустаров, считающих что такое, «принудительное» внушение своих мыслей, хуже убийства – не сдерживают. Впрочем, по Указу нового Правительства, они не сдерживают более и самих сустаров…