Страница 19 из 99
— Где командир корабля и что с ним?
— Командир корабля тяжело ранен…
Мы спустились на полуют. Командир «Биры» капитан-лейтенант Дудник лежал на полушубке, разостланном на стальных решетках над блестящими деталями главных машин. Приподнявшись на руках, он пытался рапортовать.
— Не нужно рапорта, Анатолий Иванович, лежите, пожалуйста…
— Ведь знаете, Николай Юрьевич, как получилось? — тихо спросил Дудник.
Да, я уже знал, что произошло.
Оповещение о налете на корабле приняли за 5 минут до начала первой воздушной атаки. На «Бире» сыграли боевую тревогу, и корабль начал отходить, но задержался, уткнувшись в ряж, — корма не проходила! Начали отталкиваться шестами — было уже поздно. Посыпались бомбы. Два самолета канлодка сбила до того, как получила попадание, третий — на моих глазах.
Вскоре неприятельские бомбардировщики скрылись. Боевой санитар, пулеметчик Николаев сделал мне первую перевязку раненой ноги. На корабль пришел с берега командующий флотилией капитан 1-го ранга В. С. Чероков. В коричневом кожаном реглане, с мягким румянцем на смуглом лице, спокойный и внимательный, командующий, не перебивая, выслушал доклад и прежде всего приказал мне отправиться в госпиталь. Но, выслушав мои доводы, разрешил остаться на корабле до тех пор, пока канонерская лодка «Бира» не будет снята с мели и отведена в безопасное место. Со своей стороны командующий обещал всячески содействовать этому.
Флагманский инженер-механик соединения инженер-капитан 3-го ранга П. С. Парфенков, успевший перебраться на «Биру», с помощью воентехника 1-го ранга Лобуко быстро осмотрел корабль и уточнил объем повреждений. Вскоре в каюте командира соединения собрался «военный совет». Было установлено, что главные механизмы корабля целы, рулевой привод с мостика разрушен; артиллерийский погреб, в который непосредственно попала бомба крупного калибра, и еще три смежных с погребом отсека заполнены водой. Корабль сидит на мели кормой с креном на левый борт. Решили:
1) приподнять корму, перегрузив уголь из угольных ям на полубак;
2) выровнять крен, затопив один из погребов правого борта (предварительно выгрузив из него боеприпасы);
3) попытаться забить мешками с цементом пробоины в днище, а также в переборках поврежденного погреба и смежных отсеков левого борта и откачать их;
4) снимать корабль с мели силами своих машин и с помощью буксирных пароходов «Гидротехник» и «Морской лев».
Между тем тяжело раненных перенесли на тральщик, подошедший к борту. У А. И. Дудника были раздроблены ступни обеих ног и было несколько осколочных ран выше ступней, но он бодрился, улыбался и шутил. Молодцом держался и военком корабля старший политрук Д. И. Гребенкин, также получивший несколько ран. После эвакуации тяжело раненных корабельный врач Попов обработал мою ногу по всем правилам искусства.
Вскоре военком соединения К. В. Крюков прибыл на «Биру», чтобы принять участие в ее спасении. От него мы узнали о том, что произошло на других канонерских лодках. При взрыве первой бомбы на канонерской лодке «Нора» погиб артиллерист капитан-лейтенант Жуков. Раненых на «Норе» было 21, из них—12 тяжело. На «Селемдже» было двое раненых (один тяжело). Больше всех досталось «Бире». На ней было 14 убитых, 37 раненых.
Вечером «Нора», «Селемджа» и «Бурея» ушли к западному побережью. Во время их перехода неприятельские самолеты «фокке-вульф» атаковали порт Осиновец. Произведя бомбометание с большой высоты, они не смогли причинить порту серьезных повреждений, но свои бомбы израсходовали. Поэтому, обнаружив на обратном пути три канонерские лодки, стервятники атаковали корабли только пулеметным и пушечным огнем. Объектом штурмовки они избрали канонерскую лодку «Бурея», но она успешно отбилась от фашистских самолетов — «отгрызлась», как выразился К. В. Крюков.
У нас не было ни тени сомнения в том, что авиация противника попытается уничтожить канонерскую лодку «Бира» на следующее утро, если не удастся увести корабль. Снова, как в ноябре 1941 года, участь этого корабля находилась в зависимости от того напряжения сил, с которым его люди будут работать в течение ближайшей ночи…
Для того чтобы воодушевить людей, на полуюте был собран митинг.
Вглядываюсь в лица матросов, стараясь угадать их мысли. Вот в первых рядах стоит строевой матрос, потомственный ладожский рыбак Дмитрий Романов, лучший наблюдатель соединения. Рядом с ним, как всегда, держится второй матрос из местных рыбаков — Василий Кабишев. Оба ранены, оба побледнели от потери крови, но глаза у обоих глядят твердо и решительно. Спокойствие и уверенность можно прочесть во взглядах старых матросов-добровольцев Торошина и Гаврина. Они вместе служили в первую мировую войну на линейном корабле «Слава», потом на «Андрее Первозванном». Оба в 1919 году ушли с корабля в дивизию морских бронепоездов, воевали на фронтах гражданской войны. Вот оперся на фальшборт мичман Николай Селиванов. До войны он был механиком торгового флота, а теперь служил на «Бире» старшиной котельной группы. Светло-русый великан и красавец сигнальщик Антонов поддерживает за плечи раненого командира отделения дальномерщиков Ватченко…
Митинг открыл военком соединения Крюков. Не нужно было много говорить, чтобы обрисовать личному составу положение корабля. Каждый день, слушая сообщения Совинформбюро с комментариями своих командиров, глядя при этом на карты, развешенные в кубриках и на полуюте, матросы канонерской лодки «Бира» привыкли разбираться в обстановке. И теперь они с полуслова поняли сущность дела: надо в течение ночи закончить все работы по перегрузке угля и боеприпасов с левого борта на правый и с кормы на нос.
Неожиданно с пристани раздался громкий женский голос:
— Товарищи! — Это Аня, рулевой буксирного парохода «Морской лев», первая из команды награжденная медалью «За боевые заслуги». — От лица вольнонаемной команды пароходов «Морской лев» и «Гидротехник» обещаем вам, товарищи, не отходить от «Биры», пока она не снимется с мели. Пусть хоть сотни бомб сыплются на нас.
Выступил старший сигнальщик Самсонов: от лица партийной организации и всего личного состава канонерской лодки «Бира» он заверил командование, что к утру корабль будет снят с мели.
29 мая 1942 г. Все разошлись по работам — перетаскивать уголь и снаряды, восстанавливать перебитые трубопроводы, крепить переборки, готовить буксирные концы. Работа продолжалась всю ночь. Раненые и контуженные работали наравне со здоровыми. Помощник командира корабля лейтенант Томигас, командир электромеханической боевой части воентехник 1-го ранга Лобуко, командир зенитной батареи старший лейтенант Попов и боцман Бережной в эту ночь показали свои организаторские способности. Они так расставили людей, что были полностью использованы паровые лебедки, электромоторы, тали, канифас-блоки и другие приспособления для облегчения работ. Военком соединения К. В. Крюков воодушевлял людей. Он поспевал всюду, где работали матросы канонерской лодки «Бира», и одновременно перебрасывался несколькими словами с коммунистами на буксирах. Все же были моменты, когда лейтенант Томигас валился от усталости и уже не кричал, а только хрипел в мегафон. Тогда старый ладожский лоцман А. И. Демидов, добровольно вступивший в ряды команды «Бира», брал у лейтенанта мегафон и управлял маневрами буксирных пароходов, заставляя переносить, удлинять или укорачивать буксирные тросы.
Мощности «Морского льва» и «Гидротехника» не хватило для того, чтобы снять с мели «Биру», работавшую при этом и своими собственными машинами. Тогда с помощью буксирного парохода завезли становой якорь «Биры». С разрешения командующего флотилией привлекли на помощь буксирам три тральщика. Сложением сил шпиля, выбиравшего завезенный якорь, двух буксирных пароходов и трех тральщиков удалось оттянуть от пирса носовую часть корабля. Потом все пароходы и тральщики впряглись вместе, взяли буксир с кормы канонерской лодки. Начали выбирать паровой лебедкой трос, заведенный на соседний пирс, и одновременно дали ход машинам «Биры». Наконец по сигналу свистком все буксиры и тральщики дали полный ход, дернули и… В три часа 15 минут 29 мая корабль сдвинулся с места и пошел все быстрее и быстрее. «Бира» была спасена.