Страница 3 из 4
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
А знаете? Ведь я хотел сначала Двенадцать месяцев изобразить И каждому придумать назначенье В кругу занятий легких и влюбленных. А вот что получилось! Видно, я И не влюблен, да и отяжелел. Толпой нахлынули воспоминанья, Отрывки ш прочитанных романов, Покойники смешалися с живыми, И так все перепуталось, что я И сам не рад, что все это затеял. Двенадцать месяцев я сохранил И приблизительную дал погоду,И то не плохо. И потом я верю, Что лед разбить возможно для форели, Когда она упорна. Вот и все. Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
ГРЯДУЩИЕ ГУННЫ Топчи их рай, Аттила. Вяч. Иванов
Где вы, грядущие гунны, Что тучей нависли над миром! Слышу ваш топот чугунный По еще не открытым Памирам.
На нас ордой опьянелой Рухните с темных становий Оживить одряхлевшее тело Волной пылающей крови.
Поставьте, невольники воли, Шалаши у дворцов, как бывало, Всколосите веселое поле На месте тронного зала.
Сложите книги кострами, Пляшите в их радостном свете, Творите мерзость во храме,Вы во всем неповинны, как дети!
А мы, мудрецы и поэты, Хранители тайны и веры, Унесем зажженные светы, В катакомбы, в пустыни, в пещеры.
И что, под бурей летучей. Под этой грозой разрушений, Сохранит играющий Случай Из наших заветных творений?
Бесследно все сгибнет, быть может, Что ведомо было одним нам, Но вас, кто меня уничтожит, Встречаю приветственным гимном. Осень 1904, 30 июля - 10 августа 1905 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
ТОВАРИЩАМ ИНТЕЛЛИГЕНТАМ Инвектива
Еще недавно, всего охотней Вы к новым сказкам клонили лица: Уэллс, Джек Лондон, Леру и сотни Других плели вам небылицы.
И вы дрожали, и вы внимали, С испугом радостным, как дети, Когда пред вами вскрывались дали Земле назначенных столетий.
Вам были любы - трагизм и гибель Иль ужас нового потопа, И вы гадали: в огне ль, на дыбе ль Погибнет старая Европа?
И вот свершилось. Рок принял грезы, Вновь показал свою превратность: Из круга жизни, из мира прозы Мы вброшены в невероятность!
Нам слышны громы: то - вековые Устои рушатся в провалы; Над снежной ширью былой России Рассвет сияет небывалый.
В обломках троны; над жалкой грудой Народы видят надпись: "Бренность!" И в новых ликах, живой причудой Пред нами реет современность.
То, что мелькало во сне далеком, Воплощено в дыму и в гуле... Что ж вы коситесь неверным оком В лесу испуганной косули?
Что ж не спешите вы в вихрь событий Упиться бурей, грозно-странной? И что ж в былое с тоской 207 глядите, Как в некий край обетованный?
Иль вам, фантастам, иль вам, эстетам, Мечта была мила как дальность? И только в книгах да в лад с поэтом Любили вы оригинальность? Февраль и март 1919 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
* * *
Какая-то лень недели кроет, Замедляют заботы легкий миг, Но сердце молится, сердце строит: Оно у нас плотник, не гробовщик. Веселый плотник сколотит терем. Светлый тес - не холодный гранит. Пускай нам кажется, что мы не верим: Оно за нас верит и нас хранит.
Оно все торопится, бьется под спудом, А мы - будто мертвые: без мыслей, без снов... Но вдруг проснемся пред собственным чудом: Ведь мы всё спали, а терем готов. Но что это, Боже? Не бьется ли тише? Со страхом к сердцу прижалась рука... Плотник, ведь ты не достроил крыши, Не посадил на нее конька!
1916
ЛЮБОВЬ
1
Когда я тебя в первый раз встретил, не помнит бедная память: утром ли то было, днем ли, вечером или поздней ночью. Только помню бледноватые щеки, серые глаза под темными бровями и синий ворот у смуглой шеи, и кажется мне, что я видел это в раннем детстве, хоть и старше тебя я многим.
2
Ты - как у гадателя отрок: все в моем сердце читаешь, все мои отгадываешь мысли, все мои думы знаешь, но знанье твое тут невелико и не много слов тут и нужно, тут не надо ни зеркала, ни жаровни: в моем сердце, мыслях и думах все одно звучит разными голосами: "Люблю тебя, люблю тебя навеки!"
3
Наверно, в полдень я был зачат, наверно, родился в полдень, и солнца люблю я с ранних лет лучистое сиянье. С тех пор, как увидел я глаза твои, я стал равнодушен к солнцу: зачем любить мне его одного, когда в твоих глазах их двое?
4
Люди видят сады с домами и море, багровое от заката, люди видят чаек над морем и женщин на плоских крышах, люди видят воинов в латах и на площади продавцов с пирожками, люди видят солнце и звезды, ручьи и светлые речки, а я везде только и вижу бледноватые смуглые щеки, серые глаза под темными бровями и несравнимую стройность стана, так глаза любящих видят то, что видеть велит им мудрое сердце.
5
Когда утром выхожу из дома, я думаю, глядя на солнце: "Как оно на тебя похоже, когда ты купаешься в речке или смотришь на дальние огороды!" И когда смотрю я в полдень жаркий на то же жгучее солнце, я думаю про тебя, моя радость: "Как оно на тебя похоже, когда ты едешь по улице людной!" И при взгляде на нежные закаты ты же мне на память приходишь, когда, побледнев от ласк, ты засыпаешь и закрываешь потемневшие веки.
6
Не напрасно мы читали богословов и у риторов учились недаром, мы знаем значенье каждого слова и все можем толковать седмиобразно. Могу найти четыре добродетели в твоем теле и семь грехов, конечно; и охотно возьму себе блаженства; но их всех слов одно неизменно: когда смотрю в твои серые очи и говорю "люблю" - всякий ритор поймет только "люблю" - и ничего больше.
7
Если б я был древним полководцем, покорил бы я Ефиопию и Персов, свергнул бы я фараона, построил бы себе пирамиду выше Хеопса и стал бы славнее всех живущих в Египте!
Если б я был ловким вором, обокрал; бы я гробницу Менкаура, продал бы камни александрийским евреям, накупил бы земель и мельниц и стал бы богаче всех живущих в Египте.
Если б я был вторым Антиноем, утопившимся в священном Ниле я бы всех сводил с ума красотою, при жизни мне были б воздвигнуты xpaмы и стал бы сильнее всех живущих в Египте.
Если б я был мудрецом великим, прожил бы я все свои деньги, отказался бы от мест и занятий, сторожил бы чужие огороды и стал бы свободней всех живущих в Египте.