Как вывести ведьмаков

Наступил рассвет, и Алишер с удивлением обнаружил, что рядом с ним никто не идет, в руках он крепко стискивает пучок какой-то сомнительной травы, а ни лошадей, ни товарища и в помине нет. Он сделал попытку пройти по собственным следам до того места, где их с Риттером следы разошлись в разные стороны, но безрезультатно. Судя по отпечаткам, с ним рядом шаг в шаг ходили попеременно то кабан, то медведь, то волк, даже пара опоссумов откуда-то приблудилась.

Сколько он так бродил в поисках товарищей, прежде чем окончательно выбился из сил и устало прислонился спиной к стволу старого дуба, Алишер не знал. Сутки? Двое? Трое? Неделю? Хотя неделю вряд ли. Умер бы от жажды, ведь все припасы остались в седельных сумках вороного. Он тяжело вздохнул. Как ведьмак Алишер отчетливо понимал, что смерть в собственной постели от старости ему точно не грозит. Но погибать так глупо, банально заблудившись и потеряв товарищей и лошадей в каком-то лесу, пусть он хоть трижды Безымянный, было обидно до кончиков волос. Нет, он еще не готов был сдаться, но отчаяние когтистой кошачьей лапой уже скреблось где-то в глубине души.

— Эй, — неожиданно позвал мелодичный женский голос практически у самого уха, заставив ведьмака удивленно подпрыгнуть на месте и пораженно уставиться на светловолосую незнакомку, умудрившуюся обмануть отточенные многочисленными тренировками инстинкты. — Эй, ты чего? Тебе плохо, да?

Участливые серые глаза с притаившимися в глубине зелеными искорками заглянули, казалось, в самую душу.

— Нет, — потрясенно выдохнул ведьмак. — Мне просто очень паршиво.

ГЛАВА 1

Светлолика проснулась рано утром, когда солнце только показало свой пламенеющий диск из-за горизонта, добавив небу сиятельного багрянца. Птички радостно пели, приветствуя новый погожий день, природа умылась прохладной росой и застыла в ожидании теплых ласковых лучей, что уже грели почти по-летнему, но пока не грозили палящим зноем или засухой.

Ведьма с чувством потянулась, удовлетворенно отметила, как кровь быстрее побежала по жилам, и пришла к выводу, что иногда проживание в лесу имеет свои плюсы. Вяз Дубрович (местный леший) обещал закрыть Безымянный от неожиданно нагрянувших в Хренодерки ведьмаков. С одной стороны, это нарушало планы по возведению хозпостроек, давно обещанных головой Хренодерок и уже даже начатых, а с другой — обещало ведьме некоторый отдых от чаяний неуемных селян. В последнее время хренодерчане чудили не по-детски. Сначала приняли Светлолику за умершую и похоронили заживо, хорошо хоть сбежавший из тюрьмы на острове Беримор вампир решил, что создал из местной ведьмы упырицу, и раскопал ее могилу, дабы милостиво принять Лику в услужение. Правда, вместо благодарности за спасение получил удар лопатой, но Светлолика ничуть не раскаивалась в содеянном. Нечего было кусаться. Ведь если бы проклятый кровосос не покусал ее, практически обескровив, селяне не приняли бы ее бездыханное, бледное тело за труп.

Затем хренодерчане чуть не сожгли ее избу, решив, что говорящий кот — это нечисть, поселившаяся в лесном доме после смерти хозяйки. Понятное дело, котов говорящих окрест Хренодерок отродясь не водилось, но это не повод жечь чужие дома в отсутствие их хозяев. Хотя, если хорошенько подумать, то и в присутствии хозяев жечь все же не стоит.

Домовой Евстах (недавно поселившийся у Светлолики с легкой руки местного вождя двуипостасных) уже давно был на ногах и успел многое. Коза была подоена, вычищена, напоена и отправлена на лужок поедать сочную весеннюю травку. Пол маленький бородатый мужичок с острыми ушками старательно вымел, вымыл и даже ножом выскоблил, отчего в избе поселился приятный древесный дух. Печь Евстах тоже растопил, напек сырников да сварил густого бульону для расхворавшегося жреца, беспокойно спящего на лавке в углу.

Черный пушистый кот Дорофей Тимофеевич с особой кошачьей негой развалился на подоконнике распахнутого настежь окна и попеременно любовался то на суету домового, то на лесной пейзаж. Со стороны могло показаться, будто кот всерьез собрался написать картину и теперь не знает, какую именно сцену следует запечатлеть. По всему выходило, что козу писать лучше. Она и солнцем хорошо освещена, и вообще… Симпатичная и молоко вкусное дает. Характер, правда, вредный, но кто без изъяна?

Приманенная аппетитным запахом горячих сырников, Светлолика быстро натянула домотканое платье поверх льняной сорочки, подпоясалась затейливо плетенным поясом из цветастых нитей, собрала волосы в две косы и покинула спальню.

— Здравствуй, государыня ведьма, — тепло поприветствовал ее Евстах и поклонился так, что чуть лбом об пол не приложился. — Как спалось-почивалось? А я вот тут… хозяйничаю.

«Вот обязательно ему нужно своей хозяйственностью в лицо ткнуть, — недовольно фыркнул про себя Дорофей, свысока окидывая домового презрительным взглядом голубых глаз. — Гляди как некоторые могут себя преподнести… Вроде бы ничего особенного не делал, а кругом молодец выходит. Аж противно!»

Кот нервно дернул хвостом, лениво спрыгнул с подоконника и потерся о ноги хозяйки с таким видом, будто просто шел мимо и заметил ее только что.

— А жрец всю ночь бредил, — наябедничал он.

Аппетит у Светлолики сразу пропал. Разумеется, Дорофей Тимофеевич рассчитывал на несколько иной эффект, но, как говорится, на что не пойдешь, лишь бы привлечь к себе внимание хозяйки. Ну или хотя бы отвлечь его от другого домочадца.

А у жреца действительно поднялся жар. Старческий лоб покраснел и покрылся испариной, мокрые седые волосы обвисли безжизненными прядями, из груди доносились подозрительные хрипы.

— Не вовремя-то как, — с досадой вздохнула молодая ведьма.

Болезнь — она всегда не вовремя. Просто сейчас, когда после двух магических ритуалов подряд Светлолика осталась практически без сил, лечить Гонория оставалось только народными средствами, которые у нее, разумеется, имелись. Только здесь было одно «но»… Жрец слишком стар, и внутренних сил на борьбу с болезнью ему не хватит. Этот печальный факт виден было даже невооруженным взглядом. Для успешного выздоровления нужно добавить нечто извне, и это нечто непременно должно иметь магическую составляющую, чтобы поддержать угасающий организм. Только где ж ее взять?

Как всегда в минуты сильного волнения, решение пришло к Светлолике внезапно, словно озарение свыше.

— Дорофей Тимофеевич, тут без твоей помощи не обойтись, — констатировала она, внимательно осмотрев пациента.

Кот хоть и обратил внимание хозяйки на плохое состояние Гонория, от своего предполагаемого участия в его излечении в восторг не пришел и от радости не запрыгал. В первую очередь от того, что испытывал к жрецу острую личную неприязнь. Пусть Гонорий в свое время изловил Дорофея в соседних Репицах и передал Светлолике, которая как раз пыталась заполучить на постоянное место жительства черного кота, это все равно ничего не меняло. Черных котов вообще редко кто жаловал. Жрецы же обычно считали их исчадием ада, ниспосланным на землю для того, чтобы своими пакостями губить несчастные людские души и вводить паству в грех сквернословия и суеверия. Сам Дорофей Тимофеевич никогда не понимал, отчего соседская Мурка может спокойно перейти улицу и ей это сходит с лап, а он должен нестись галопом, молясь, чтобы брошенный вслед предмет на этот раз пролетел мимо. И чем в него только не кидали, от камня до лаптя. Перечислять устанешь. При этом нецензурно поминали его мать, которая, к слову, обладала трехцветным окрасом. Это отец с цветом шерсти подсуропил.

«И отчего всегда такая реакция? — недоумевал кот. — Плохая примета? Что с того? Баба с пустыми ведрами — примета не лучше, но, если бы каждую селянку били за любой поход к колодцу, все вечно сидели бы без воды и еды (при варке щей да каши вода тоже предмет первой необходимости), женщины щеголяли бы синяками разной степени лиловости, а мужики каждую ночь проводили бы на сеновале».

Но мнения кота никто не спрашивал. Исправно ругались, костерили на чем свет стоит, бросали всем, что под руку подвернется, и троекратно плевали через левое плечо, получая кулаком прямо в глаз, если сзади как раз кто-то шел. В этом случае дурная примета сбывалась сразу на месте.