Страница 49 из 55
Все увиденное лишь подтвердило привычные мысли. Наверное, всегда будет видеть мир через чёрное стекло Меморандума. Да и плевать, взгляд-то верный.
Он следовал за Миколой, который кружил по площади между палатками и скоплениями людей. Хвосты отсекает? Или выявляет? Это немножко надоело. Кого боится? Если тайных оперативников генерала Штеменко, что подтягиваются для окружения, то напрасно. После экскурсии по площади Юра начал сомневаться в их возможностях. Да, Валерка не зря выбрал именно это, вроде неудобное место. Однако схватить его здесь для российской спецслужбы практически невозможно. Любую силовую акцию властей, начатую под любым предлогом, студенты воспримут однозначно - это нападение на их любимую революцию. Москали хотят отнять их сосиску, а также сало, горилку и светлое имя народных героев - батьки Махно и атамана Петлюры Вся полиция на площади ничего не сможет. Недаром полицейские зевают от скуки. Давно знают то, что начал понимать и Юра - "оранжевые" вовсе не стихийная толпа, которую можно бы расчленить, изолировать вожаков, и рассеять. Организованные полицейские силы встретят точно такую же организованную силу. И ничего не получится, кроме кровавых брызг. Да, Валера всё продумал. Если даже вмешается сам президент России, и наобещает озеро бесплатной нефти за арест на майдане одного человека, украинские власти не смогут этого сделать. Не зря Штеменко без лишнего звука выложил двадцать тысяч долларов. Реалист.
Наконец, остановились в самой гущё палаток. Парень с мегафоном кивнул на одну из них: - Тебе туда. Ни о чём не спрашивай, просто делай, что велят. -
Ребята кругом заулыбались. Кто-то протянул ему пакетик с презервативом. Спрятал поскорее, не вполне понимая - зачем он? Или пароль такой? - и нырнул в палатку. Внутри светилась лампочка от аккумулятора, вентилятор гнал струю горячего воздуха. Очень тепло, но девчонка лет восемнадцати, что сидела с поджатыми ногами, куталась в шубку оранжевого цвета.
- Привет, симпатичная. - Настороженно сказал Юра. -.
Она заулыбалась, сбросила шубу с плеч, и он остолбенел - девчонка сидела полностью голой, и нахально улыбалась.
- Садись рядом, - весело сказала она. - Меня зовут Оксана. А ты Юра? -
- Да. - Он стоял в нерешительности.
- Садись, садись, - Оксана подвинулась ближе. - Да раздевайся, тепло же. Валерка скоро придёт. Тебе дали презерватив? -
- Ага. -
- Гони сюда. - Девчонка взяла оранжевый пакетик. - Я сама надену, ладно? Мне нравится. Ну давай, раздевайся. -
Она привстала, и принялась расстёгивать его плащ. Юра попытался остановить её: - Оксана, я же не за этим сюда пришёл.-
- Всё равно же раздеваться придётся. - Сказала Оксана. - Догола. Твою одежду надо выкинуть, там наверняка полно клопов. Валерка велел. А переоденешься - вот, из мешка. Подберешь, что по тебе.-
- Каких клопов? Я не бомж.- Обнажённое девичье тело лишило сообразительности.
- Электронных, дурачок. Ушастых ушастиков. Так что живенько раздевайся. И меня заодно трахнешь.-
- А это обязательно?-
- Нет. Но разве тебе не хочется?-
- Нет, представь себе.-
Тем не менее, когда раздевание дошло до брюк, глазастая Оксана углядела противоречие его словам, которое бессовестно выпячивалось спереди. Нахальная революционерка мигом стащила трусы.
- Ты не хочешь, и ладно. А вот твой "Тарасик".... - Наглая девчонка хихикнула и схватила предателя "Тарасика" ладонью. Сноровисто одетый в резиновый "плащ" пленник девичьей ладошки - уже полновесный "Тарас" - попался и во второй наручник, прямо своей головой - в сладкий омут девичьих губ. Возможно, Оксана перепутала его с Чупа-Чупсом? Эту мыслишку быстро погасили движения её рук и головы.
По дороге сюда Юра слышал от своих конвойных шуточки о свободных нравах "оранжевых" революционеров, однако настраивался на совершенно другие битвы, очень далёкие от любовных. Поэтому, придя в себя от неожиданного нападения, всё же попытался вырваться из плена, но коварная революционерка не теряла революционной бдительности. Юра пытался высказать какую-то критику, но слова на выходе запутывались друг в дружке до такой степени, что выходили нечленораздельным мычанием, почти таким же, что издавала внизу Оксана. Так продолжалось до тех пор, пока "Тарасу" не захотелось сказать своё слово в этом жарком революционном диспуте, однако опытная в подобных дискуссиях революционерка почувствовала стремление нового оратора и тут же выпустила пленного на свободу. Смеясь, она откинулась навзничь на постель.
- Наконец, разъярился.- Сказав так, она свернулась себе калачиком, прикрылась стыдливо ладошками, и с хихиканьем принялась весьма успешно отражать попытки и впрямь "разъярённого" Юрки ввести своего "оратора" в более приспособленную "аудиторию".
Знали бы американские налогоплательщики, на что тратит ЦРУ их кровно заработанные денежки. Юре пришлось приложить немало усилий, прежде чем хихиканье революционерки превратилось в довольное мурлыканье и всякие другие звуки вроде стонов, под которые выговорился влезший таки в желанное местечко "Тарас".
Когда Юрка бросил использованный презерватив в мусорное ведро в углу, тот шмякнулся в кучу таких же отстрелянных. Похоже, он находился в походной публичной палатке.
-Ну, ты даёшь, Оксана...От души. - Оценил Юрка. - И сколько я должен? -
Девушка снова закуталась в шубку. Довольная мордашка повернулась: - Ничего. Ведь ты оранжевый. -
Впрочем, во взгляде зелёных глаз ясно читалось нечто вопросительное, и он решил пояснить: - Я богатенький оранжевый. Могу подарить тебе сто долларов? Тоже, от души? -
Зелёные глаза, распахнувшись, заморгали так быстро, что Юрка тут же полез в карман. Майор Шелест пристрелил бы его.
- Спасибо, Юрочка. - Сказала Оксана. - Не откажусь, сто долларов в моей деревне - это уже деньги.-
- В деревне? -
- Завтра я выходная, на два дня. Поеду туда, к маме. Занятий в институте всё равно не будет, пока не победим. Вообще-то нам платят. По десять долларов за пакетик. -
- Какой пакетик? -
Оказалось, за каждый оранжевый пакетик от презерватива, девушки-добровольцы получали по десять долларов. Для студентки - это целая стипендия. А в день она ухитрялась сшибить сотню, а то и две зелёных, при полном моральном удовлетворении, о физическом и говорить излишне. В революционной среде считается, что свободная любовь помогает от простуд, снимает стресс и агрессивность. Некоторые из её сокурсниц умудряются за день и по тридцать революционеров спасти от стрессов и простуд.
- И далеко до деревни ехать? - Спросил он из вежливости.
-На машине всего час, но автобусом придётся пилить вдвое больше. Раньше мой парень отвозил, но мы поссорились. Какой-то гад из знакомых напел ему про эту палатку.-
- Твой парень разве не оранжевый? -
- Нет, электрик, ему политика до лампочки - он так всегда шутит.-
- Революция победит, и вы помиритесь. Да? -
- Да пошёл он, нищета! - Скривила губы Оксана. - Только на машине катал, и пивом угощал. Я другого найду, вроде тебя.-
- А почему - вроде? - Юрка присел рядом, приобняв девушку за плечи.- Считай, уже нашла.-
- Серьезно? Ты мне понравился. -
- Ты мне тоже. Приглашай в гости. Завтра же и приеду.-
Оксана обрадовалась, и рассказала, как добираться до её деревни, но он слушал в пол уха, выбирая из мешка с одеждой, что поновее да потеплее. Сомнительно, что получится. Раньше убьют, это вернее. Одежда была явно из Сэконд Хенда, но чистая, и кое-как Юра переоделся, продолжая болтать с девушкой.
Их беседу прервал звонок сотового телефона из кармана оранжевой шубки. Выслушав, Оксана подала команду: - Юра, быстро сюда. - Подскочив к стенке палатки, приподняла эту брезентовую стенку так, что под ней можно было пролезть наружу. Удивило, что проход оказался тёмным, ожидал увидеть свет с улицы.
- Лезь быстрей. - Поторопила Оксана. Она сидела на корточках, сверкая коленками из-под шубы, и держала поднятым полог.