Страница 5 из 29
— Убийца, по–моему, был хорошо знаком с расположением комнаты и вообще был лицом, бывавшим в доме. Как видите, он сразу нашел ключ и открыл шкаф, — высказал свое мнение следователь, перебивая агента.
Зенин с сомнением покачал головой, явно не разделяя взгляда Зорина.
— Я, пожалуй, склонен допустить обратное, — заметил он с присущей ему уверенностью, которая всегда и неизменно оказывала свое действие, заставляя признать безусловную логичность его выводов. — Преступник, по–моему, не был знаком с порядками дома. Если бы это действительно был свой человек, г. следователь, он прежде всего покончил бы со старшими особами, так как сон последних всегда более чуток. Он же убил ребенка, прежде чем покончить с матерью. Ясно, что он попал в комнату девочки наугад. Кроме того, он не петлял бы так по дурацки по комнатам.
— Ну, а ключи, г. Зенин? Объясните мне эту историю с
ключами.
— Самое вероятное объяснение, что он нашел их на ночном столике. Это обычное место для часов, ключей и прочей мелочи.
— Но почему он не взял кольца и часов?
— Здесь мы вступаем уже в область предположений, — возразил Зенин. — Одним из них я охотно поделюсь. Он решил, вероятно, сперва ознакомиться с содержимым шкафа в поисках денег, которые всегда более удобны для вора, чем ценные вещи. Может быть он просто потерял голову, — и это наблюдалось.
— А как вы думаете насчет кухарки, не являлась ли она сообщницей? — спросил следователь после небольшой паузы, во время которой Зенин занимался тщательным осмотром следов на полу.
— Я не думаю этого, — решительно возразил он, подымаясь с полу. — Если бы это было так, зачем бы она бежала от него так поспешно, что уронила туфлю с ноги возле кухонной двери? Она, по–видимому, зацепилась за порог и, падая, ударилась об угол плиты; убийца же, по–моему, не гнался за ней.
— О, не говорите, г. Зенин, — заметил вошедший доктор. — Бывали случаи, что убийцы расправлялись с сообщниками тут же на месте, после того, как непосредственная надобность в последних миновала.
Зенин нахмурился, признавая замечание доктора вполне резонным. Вдруг лицо его прояснилось.
— В данном случае это не так, доктор, — убежденно возразил он. — Сообщник в доме впустил бы убийцу через кухонные или еще какие–нибудь двери, безразлично, лишь тогда, когда весь дом погрузился бы в сон, т. е. незадолго до совершения преступления. Я же обнаружил, что преступник шел в квартиру с чердака, где я нашел пыльные следы его ног на лестнице, ведущей с чердака, и в кухне. На самом чердаке, на одной из пыльных балок, за трубой, — отпечатки долго сидевшего человека. Он провел там часов шесть, судя по огромному количеству выкуренных козьих ножек.
— Вы правы, г. Зенин, — согласился следователь.
— Теперь, когда беглый осмотр окончился, я хотел бы еще раз заняться комнатами, г. следователь, — попросил Зе- нин.
— О, конечно, занимайтесь, пожалуйста, для меня пока достаточен поверхностный осмотр. А как у вас, доктор?
— Я тоже хотел бы еще раз посмотреть на убитых.
— Может быть, вы согласитесь произвести осмотр в моем присутствии, г. доктор, — попросил Зенин, — я хочу проверить еще кое–какие свои впечатления.
— О, пожалуйста, буду очень рад.
— А мы с г. приставом покамест приступим к первому допросу. — С этими словами оба вышли, оставляя доктора и Зенина одних.
Глава 3
Подозрения следователя
В гостиной Ромовых все уже было приготовлено к допросу. Изуродованный труп полковника был перенесен в спальню. Секретарь разложил ломберный стол, на зеленом поле которого, где еще виднелись следы не вполне стертых преферансовых записей, приготовлялось нового вида сражение.
Зорин сел в глубокое кресло и, напустив на себя напыщенную важность, в резковатой форме спросил пристава, готово ли все к допросу.
— С кого желаете начать, Николай Николаевич? — любезно осведомился пристав.
— С дворника соседней дачи.
«Вошел в роль», подумал пристав, поспешно отворачиваясь, чтобы скрыть презрительную улыбку.
Через минуту вошел румяный, толстый мужик с выпяченным вперед животом и любопытно оглянулся по сторонам.
Имя, отчество, фамилия, возраст, вероисповедание, место приписки — посыпались официальные вопросы, от которых как–то разом растерялся и оробел дворник. Исчез его чересчур смелый взгляд, улетучилось сознание важности роли. Перед следователем стоял уже робкий, забитый мужичок, трепетавший под искусственно грозным начальническим взглядом.
— Иван Петров Беспалый, 35-ти лет, православный, деревни Кривозерие, Остаповской волости, Пензенской губерний, — несколько заикаясь, рапортовал он.
— Давно служишь на соседней даче дворником?
— Второе лето, ваше благородие. Так что зиму служил у своих господ в городе.
— Близко ли знаком со здешним дворником, знаешь ли, где он?
— Иван со вчерашнего дня уехамши в деревню, — ответил он. — Сказать, чтобы очень близко был знаком с ним — не могу, но одначе, по–суседски, знакомство ведем.
— Иван сам говорил тебе о своем выезде?
— Точно так, ваше благородие. Он вчерась вечером был у меня, сказывал, что как значит г. полковник наутро встанут, так и пришлют Аннушку за мной, насчет значит какой помощи.
— В котором часу убирал улицу перед дачами и не заметил ли чего?
— Убирал, как всегда, в шестом часу. Заметить, — быть ничего не заметил. Что калитка, значит, была не на запоре, так на это особого внимания не обратил, подумал — могла Аннушка по своим каким делам выйти.
— По каким же делам она могла выйти так рано?
— Кто ее знает. Если в церкву, то в самый раз.
— А Аннушка ходила в церковь, замечал когда?
— Как быдто ходила, а впротчем уверять так не стану.
— А не ходил ли к ней кто? Припомни!
— Мы так пристально за ней не следили, потому она не с нашей дачи, а только девушка была сурьезная, ничего за ней такого не было.
— Припомни, быть может, кто бывал у ней в последнее время?
— Кто-е знает. Вот разве брат когда захаживал.
— Какой брат, когда именно был?
— Когда был остатний раз, точно не припомню. Дни два, може три тому назад.
— Кто он такой, не слышал?
— Хрестиянин. Иван сказывал, на уборку хлебов, значит, на юг пробирается.
— Еще что не можешь ли припомнить?
— Быть нет, ваше благородие.
— Можешь идти.
Беспалый, униженно кланяясь, попятился к дверям, но лишь только последние скрыли его от грозных взглядов следователя, прежний апломб возвратился, он даже позволил себе многозначительно кашлянуть, как бы давая понять, что он со следователем заодно, что они только что обсуждали такие подробности дела, о которых остальным, непосвященным, так сказать, и догадываться не полагается… Поглаживая бороду и напустив на себя таинственный вид, он важно уселся в сторонке.
В это время на веранде появился изящный господин лет около пятидесяти, чисто выбритый, с острым проницательным взглядом, поблескивающим из–под тяжелых полуопущенных век.
Пристав засуетился, узнав в посетителе знаменитого московского адвоката Плевина.
— Следователь ожидает вас, г. Плевин, — сказал он, вежливо отстраняясь от дверей, чтобы пропустить прибывшего.
Зорин, вставший ему навстречу, поклонился с предупредительной любезностью и, указав Плевину кресло напротив, ожидал, пока адвокату заблагорассудится последовать приглашению.
— Простите, прежде всего, что я позволил себе побеспокоить вас, — извинился следователь.
— Готов служить вам, чем могу, — несколько официальным тоном ответил адвокат. — Не думаю, однако, что помощь
моя окажется для вас существенной.
— Это весьма печально, — признался Зорин. — Я на эту помощь рассчитывал, так как знаю, что вы близкий знакомый Ромовых…
— Так что ж из этого? — перебил удивленно адвокат.
— Не было ли у него врагов?
— У каждого из нас они есть, иногда без нашего даже ведома. Возможно, что они были и у Ромова, только о них мне ничего не известно.