Второе пришествие

- Осторожно, Йозеф! - крикнул Старик. - Еще может рвануть!

Он имел в виду несколько минут жизни после взрыва. Ведь они могут оказаться мучительными и долгими.

В ответ послышался нечленораздельный возглас, затем смех. Пока Старик продирался сквозь живую изгородь, Йозеф уже очутился у входа. В тусклом свете луны его силуэт возник на фоне тяжелой, темной двери.

- Что это значит? - рявкнул Старик. - Припадок?

Он задыхался от ходьбы и пошатывался. От вина или начал действовать яд? Старик подошел к зданию.

- Свихнулся? - спросил он и увидел, что пороховая дорожка оборвалась. Огонек, бежавший так резво, в этом месте погас и не смог проникнуть внутрь через продолбленный в бетоне желобок, чтобы взорвать здание. Но почему Йозеф сделал это? Старик пытался сохранить спокойствие. - Прочь с дороги! - тихо приказал он. Йозеф ничего не ответил и не двинулся с места, но рука его стиснула костыль.

- Убирайся! - в голосе Старика зазвучала угроза. - Это необходимо уничтожить.

- Только через мой труп!

- Этого тебе ждать недолго, так что давай без глупостей. У меня мало времени.

- Верно! - хрипло отозвался Йозеф. - У тебя его мало, зато у меня оно есть.

Старик ужаснулся. Но нет, Йозеф пил вместе со всеми.

- Убирайся прочь! - Старик схватил его за плечо. Йозеф стряхнул руку Старика, прислонился спиной к двери и уперся усохшей ногой в дверную раму.

- Плевать я на тебя хотел, на всех вас. Эх ты, великий неудачник, волшебник-недоучка! Ты мне больше не указчик. - Йозеф захохотал. - Разве ты не видел, как я свалился с чурбака, когда пил? - Он продолжал хохотать. - Я же выплюнул твою отраву. Я буду жить.

- Но почему? - Старик шагнул назад. По его телу уже разливалась приятная усталость. Он чувствовал, что не сможет оттеснить юношу от двери. В глазах Старика застыло безмерное удивление. - Почему ты это сделал?

Не меняя позы, Йозеф ответил:

- Ты действительно начал великое дело. Я продолжу его, так что можешь гордиться. Ведь мы у тебя получились на славу, а?

- Йозеф, умоляю! Я понял, что из этой затеи ничего не выйдет. Вы погибнете так же, как мы. Общество не примет вас, как не приняло нас. У него свои законы, и они справедливы. Откажись от своего плана, мой мальчик!

Йозеф покачал головой.

- Я учел твой опыт и знаю, в чем ошибка. Общество гуманно. Ты вырастил нас, мы стали взрослыми, а зря. Теперь мы и впрямь обречены. Но если людям подкидывать детей? А, отец? - Он подчеркнул последнее слово, так что нельзя было не заметить иронии. - Ребенка примут и без метрики. Твоя жизнь повторится тысячекратно. Разумеется, я воспользуюсь твоим генетическим банком. А о пополнении я, твой Йозеф, тоже позабочусь. В один прекрасный день власть перейдет к нам, многие будут мыслить, чувствовать, поступать точно так же, как мы.

- А потом? - закричал Старик. - Потом начнется всеобщий упадок, все опостылеют друг другу... - голос у него осекся, язык уже плохо повиновался ему, - как мы... - хрипло добавил он.

- Ха, ведь там целый мир, а не островная тюрьма. На земле установится гармония, и развитие пойдет оптимальным путем. - Глаза у Йозефа мечтательно блеснули.

- Глупец! Что же станет двигателем прогресса, если исчезнут индивидуальные противоречия? - Старик сделал просительный жест. - Поверь мне, мой мальчик. Подожги порох.

Йозеф замахнулся костылем.

- Болтун! - выдохнул он.

На мгновение Старику показалось, что этим движением Йозеф хочет заглушить свою неуверенность, сомнение в собственной правоте. Он рванулся, пытаясь вцепиться в горло Йозефа. Костыль обрушился на него, но и Старик ударил юношу о косяк. Они упали.

Йозеф ловко вывернулся и поднялся, опираясь спиною о дверь. Оглушенный, Старик сидел на земле. Наконец он встал. Его руки бессильно висели.

- Еще хочешь? - скрипнул зубами Йозеф.

- Безумец, - сказал Старик, тяжело дыша.

- Жаль, что ты до этого не доживешь. - Голос Йозефа казался вполне искренним.

Взгляд Старика упал на бронестекло небольшого окна у двери. И прежде чем перед его глазами опустился черный занавес, он рассмотрел мерцание контрольных лампочек инкубатора, в котором по воле Йозефа ему, беспомощному и беззащитному, суждено воскресать вновь и вновь.